Сюзан Кубелка - Офелия учится плавать
Нелли вешает трубку, и я довольная иду в ванную. Перспектива выступления по телевидению, да еще в Лондоне, заглушает страх перед излишним весом, который сегодня покажут мои весы. Хлеб, вино, водка, финики, инжир, марципан и плюс полторы тарелки жирного кускуса — я вешу как минимум на два кило больше.
Но что это?
Смотрю на стрелку и не верю. Вчера утром я весила шестьдесят четыре килограмма, а сейчас не шестьдесят шесть или шестьдесят семь, а всего лишь шестьдесят три. Это, наверное, ошибка!
Схожу с весов, немного трясу их и аккуратно становлюсь снова — в самом деле! Шестьдесят три кило! Ура! Я вешу на целый килограмм меньше, чем вчера утром. Кто бы мог подумать?
Нелли все же не всеведуща! Арабы — не яд для фигуры, они очень даже полезны, потому что так разочаровывают, что от злости потом бежишь через пол-Парижа. И при этом худеешь!
Я с гордостью крупно вывожу 63 в своей таблице и, наконец, с радостью и облегчением ложусь спать. Я не навредила своей диете, я лечу в Лондон, выступаю по телевидению — и наверняка буду жить в отеле люкс. А на следующий день я не улечу сразу назад в Париж. Нет, я пойду в галерею Тейт к своим любимым художникам. А потом в Британский музей. И, наконец, к Диллонсу, в мой любимый книжный магазин. Если повезет, достану билеты в Ковент-Гарден или на какую-нибудь шекспировскую постановку в Олдвич-театре. Это будет грациозный праздник!
В полудреме еще решаю съездить в «Либертиз». Я предвкушаю удовольствие как ребенок!
И не подозревая о последствиях, которые еще будет иметь ночь с Нури, я блаженно засыпаю.
Следующий день начинается безобидно, зато заканчивается катастрофой. Случается нечто ужасное, без предупреждения и без малейшей вины с моей стороны.
Это обрушивается на меня, как гром среди ясного неба. Еще бы немного — и я обратилась бы в бегство, все бросив, покинула Париж, забыв о карьере и поставив на карту свое будущее. К счастью, я сильная, и до крайности не доходит. Но без преувеличения могу сказать, что в это майское воскресенье моя жизнь была направлена по другому руслу.
Я просыпаюсь в полдень от какого-то смутного беспокойства, и хотя шесть часов сна для меня слишком мало, решаю тут же встать и пойти за покупками. В Париже магазины открыты и по воскресеньям, за углом на площади Монж с утра бывает даже крестьянский рынок. Если я поспешу, то еще успею.
Через четверть часа я готова, длинные волосы заколоты, на ногах удобные туфли, в руках корзинка для покупок. Выхожу на теплое весеннее солнышко без плаща, шарфа и перчаток. На улицах полно народу, все легко одеты, и когда я вспоминаю, что дома у нас наверняка еще идет снег, я начинаю радостно мурлыкать себе под нос и представляю, что я на Ривьере. В самом деле, день начинается заманчиво!
В Париже просто невозможно грустить. Особенно, когда идешь покупать продукты. Ведь именно здесь начинается знаменитая французская культура питания. Продукты, которые в Новом Свете один раз в месяц наглухо заделанными в пластик, запаянными в консервные банки, засушенными или замороженными тащат из супермаркета, равнодушно закидывают в машину, равнодушно готовят и так же равнодушно поглощают, здесь покупают свежими и сочными и всегда столько, сколько нужно на два дня.
У нас дома приобретение продуктов — труд. Здесь, в Париже — это чувственное удовольствие. Помимо всего прочего, к обязательным условиям покупки относится флирт с продавцами. Французы — в моем вкусе. Они смешливы, обаятельны, красноречивы и славятся своим юмором. Их комплименты по-детски наивны и ни к чему не обязывают. Вас никогда не попросят о свидании и не встретят в следующий раз пошлостями. Нет, здесь играют в игру, и обе стороны это знают. Люди развлекаются, и этого достаточно.
— Бонжур, месье, — здороваюсь я со своим продавцом газет. Я его лучшая клиентка, потому что иностранные газеты дорогие. — Сегодня по-настоящему весенний день. Вы это уже заметили? — Он длинный, костлявый, с обворожительной улыбкой.
— Ну, разумеется! Бонжур, мадам. Вы выглядите сегодня очень довольной. — Он восхищенно смотрит на меня сверху вниз.
— Мерси, месье! Вы тоже!
— Я? Мне очень плохо! О-ля-ля! Думаю, я повешусь! — Он закрывает глаза и жалобно вздыхает.
— Бога ради! Что случилось?
— Все, мадам! Все! Я не могу иначе. Я повешусь, и немедленно.
— Но где? Где вы хотите вешаться?
— На вашем доме, разумеется! Очаровательная, сладкая малютка!
Мы вместе хохочем, и я покупаю свою субботнюю «Таймс» с литературным приложением, «Монд» и «Уолл-Стрит джорнал». Да, это Париж. Почему у нас дома невозможно такое? Кокетство ничего не стоит, но украшает жизнь. К тому же смех полезен!
Итак, что вкусненького позволю я себе сегодня из еды? Выбор дается мне нелегко. Я с трудом прокладываю себе путь через толпу, мимо людей, стоящих в очередях у рыночных прилавков, мимо душистых гор свежей клубники, вишни, персиков, папайи, манго и прохожу к овощам. Вот они. Толстая белая спаржа в деревянных ящичках. Это то, что надо. Полезно, выводит жидкость, почти без калорий. Немного салата. И семь травок, без которых не обойтись: петрушка, укроп, лук, кервель, мелисса, базилик, эстрагон. В Париже это не проблема, зелень можно купить свежей, связанной в маленькие пучки. Они не дешевы! Но если их поставить в воду и держать в холодильнике, они неделю сохраняют свежесть. Еще немного картошки? Прекрасно!
Осторожно складываю все в свою корзинку. Быстро проскочить мимо рыбы, отвернув голову. Мне жалко на них смотреть, лежащих на льду с разинутыми ртами и открытыми глазами. От мяса мне тоже не по себе, частенько рядом с котлетами лежат кровавые отрубленные головы. Заячьи, козьи, свиные. Нет, это не для меня. Но сегодня я покупаю большую дорогую отбивную и направляюсь на улицу Муффетар, мимо гор масла, замков из сыра, яичных пирамид, паштетов в керамических горшочках и искусно сплетенных кос из чеснока.
На улице Муффетар тоже рынок, я хочу насладиться многоцветьем базарной толчеи и выпить чашечку кофе. Стоп! Чуть было не забыла! Мне нужны свежие желтые тюльпаны на концертный рояль и несколько душистых фрезий, белых, лиловых и розовых, на мой письменный стол. Так, достаточно!
И вдруг, непонятно отчего и почему, меня охватывает неукротимая жадность к сладкому. Рядом с цветочным магазином находится булочная, откуда доносятся соблазнительные ароматы. Прыг — и я уже там, прошу две булочки с изюмом и кренделек с орехами и тут же проглатываю их, не успев убрать сдачу. Но этого мало. Нет! Я хочу еще! Еще! Еще! Кекс с начинкой в шоколадной глазури! Торт со взбитыми сливками! Ромовая баба, так себе, мелочь, какие-нибудь семьсот калорий.
Чтобы довершить картину, покупаю себе еще две большие плитки шоколада с фундуком и, не успев очутиться опять на улице в толпе туристов и громко кричащих рыночных торговцев, расхваливающих свой товар, нагруженных домохозяек и папаш с маленькими детьми, разрываю серебряную фольгу и в быстром темпе засовываю одну пластинку за другой, как будто от этого зависит моя жизнь.
