Джейн Кренц - Всепоглощающая страсть
— Тот самый Керзон? — Клео опешила. — Вы не ошибаетесь?
— Я не могу ошибаться. Я у него работал.
6
— Значит, ваш Джейсон Керзон был одним из знаменитых Керзонов? Главой той самой корпорации? — допрашивала Клео уже спустя несколько часов.
Она сидела на высоком табурете у бара с чашкой травяного чая. Это был обычный спокойный зимний вечер в середине недели. Было уже поздно, и в гостиной шел негромкий неторопливый разговор.
Макс стоял за стойкой и обслуживал посетителей, как настоящий профессионал: казалось, он всю свою жизнь готовил напитки и подавал херес. Он умеет удивительно легко приспосабливаться к обстоятельствам, подумала Клео. Любое поручение Макс выполнял со спокойным, невозмутимым апломбом.
— Вы уже в двадцатый раз задаете мне этот вопрос, — Макс взял вымытый стакан и вытер его белым льняным полотенцем. — В двадцатый раз я вам отвечаю «да».
— Он ни разу об этом словом не обмолвился. — Клео удивленно покачала головой. — Мы всегда знали, что его фамилия Керзон, но никогда бы не догадались, что он из той самой семьи — Видимо, ему нравилось быть у вас рядовым членом, — пояснил Макс. — Он любил забавные выдумки. В них не было вреда.
— Конечно, нет, просто трудно поверить, что глава известной корпорации, одной из самых больших в мире, проводит уик-энды в каком-то «Гнездышке малиновки». — Клео состроила гримасу. — Я его тоже заставляла прочищать туалеты. Он помогал Бенжи, простите, я хотела сказать Бену, по водопроводной части.
Макс бросил на нее испытующий взгляд.
— Вы действительно не догадывались, кто он такой?
— Ни во сне, ни наяву. Даже когда миссис Синглтон известила нас письмом о его смерти.
— Роберта Синглтон была его секретаршей. Наверное, он заранее заготовил список людей, которым следовало сообщить, если с ним что-то случится. Это в его характере.
— И он включил нас в этот список. — Клео вспомнила свои долгие разговоры с Джейсоном здесь, в гостиной. — Теперь понятно, почему он давал удачные советы, как вести дело. Благодаря его предложениям, мы в прошлом году почти удвоили прибыль. Именно Джейсон дал нам идею компьютеризировать бухгалтерский учет.
— Джейсон знал, как управлять гостиницей. — Макс начал вытирать следующий стакан. — В гостиничном деле ему не было равных.
— Неудивительно, что вы меня приняли за алчную особу, когда сюда приехали.
— Давайте больше не будем об этом.
— Согласна.
Клео отпила глоток чая и нахмурилась, вспомнив еще одну тему, которую Макс поднял в тот вечер.
— Значит, вы у него работали?
— Да.
Клео изучала его ничего не выражающее лицо; одно-единственное слово «да» могло скрывать за собой очень много.
— Что вы у него делали?
— Выполнял самые разные поручения. Так же, как у вас.
— Почему-то я не могу представить, как вы обслуживаете бар и таскаете чемоданы для Международной корпорации «Керзон», — заметила Клео.
— Почему бы и нет? Ведь здесь я этим занимаюсь.
— Нельзя отрицать, что вы умеете быть полезным. — Клео решила переменить тему. — А как насчет тех картин, которые вы упоминали? Художника Арта Лутфиска или как вы его там называли.
Макс поморщился.
— Его имя Латтрелл. Эймос Латтрелл.
— Верно, Латтрелл. В тот вечер вы высказали предположение, что Джейсон их оставил где-то здесь.
— Он мне так говорил.
Глаза Макса ничего не выражали. По ним нельзя было прочесть его мысли.
Клео склонила голову набок.
— Теперь этот тип Гаррисон Спарк их ищет. Наверное, он тоже считает, что они здесь? Вы знаете Гаррисона Спарка?
— Он владелец художественной галереи в Сиэтле. Одной из первоклассных. Я у него некоторое время работал.
— У него тоже? — Клео приподняла брови. — Вы везде успеваете, правда? Что вы делали у мистера Спарка?
— Упаковывал картины. Перевозил их. Доставлял покупателям. Это был чисто физический труд. Я не особенно долго у него проработал. — Макс полюбовался вытертым до блеска стаканом. — У нас с ним возникли разногласия по нескольким вопросам.
— Каким вопросам?
Макс выдержал взгляд Клео.
— Спарк очень ловкий человек и большой знаток современного искусства. Его не беспокоят такие докучливые незначительные мелочи, как честность и добропорядочность. Если он может незаметно подсунуть клиенту подделку, он на это не раздумывая пойдет.
— Вот как? — удивилась Клео. — Значит, среди торговцев произведениями искусства немало мошенников? Кто бы мог подумать! Это будит воображение.
— У Спарка нет никакой этики. — В голосе Макса зазвучало осуждение. — Вы слышали, что сказала Андромеда. Он утверждает, что картины Латтрелла стоят всего пятьдесят тысяч.
— А вы уверены в том, что они стоят больше?
Рот Макса сжался в узкую полоску.
— Значительно больше.
— И вы уверены, что они ваша собственность?
— Могу дать голову на отсечение, что они принадлежат мне, — негромко, но убежденно произнес Макс.
— Джейсон действительно их вам подарил!
— Да.
— Вот так, ни с того ни с сего, он вдруг преподнес вам пять очень ценных картин? — допрашивала Клео.
— Совершенно верно.
— Вы, видимо, были очень близкими друзьями, — заметила она.
— Вы не ошиблись. — Макс расставлял чистые стаканы ровными рядами на стойке. — На смертном одре он сказал… — Внезапно Макс остановился и замолчал, продолжая расставлять посуду. — Не стоит вспоминать.
Волны сильного душевного волнения, казалось, исходили от Макса и захлестывали Клео так, что она с трудом удерживалась на табурете. Она также в равной степени ощущала, скольких усилий и самообладания ему стоило держать себя в руках.
— Макс, — начала Клео осторожно, — что же вам сказал Джейсон?
В глазах Макса теперь была откровенная боль, но голос звучал ровно и спокойно.
— Он сказал что-то вроде того, что я был ему как сын, которого он никогда не имел.
Клео посмотрела на Макса и сразу поняла, что слова Джейсона не смертном одре были для Макса самыми важными словами в жизни.
— Макс…
Он улыбнулся, как бы насмехаясь над собой, но глаза оставались страдальческими.
— В тот момент я подумал, что Джейсон преувеличивает. Я ведь был его служащим, а не родственником. Я это прекрасно понимал.
— Но он назвал вас сыном, значит, вы были ему очень дороги.
Макс больше не улыбался. Он принялся полировать следующий стакан.
— Он умирал. Разговоры на ложе смерти, наверное, всегда несколько мелодраматичны. Я уверен, он не хотел, чтобы я понял его слова в буквальном смысле. — Макс на мгновение остановился, его взгляд стал более жестким. — Но он подарил мне картины Латтрелла. В этом нет никакого сомнения.
