Маргарита Южина - Принцесса в лопухах

– Как это – Жанна пропала, что-то я не поняла? Совсем пропала? Варя! Ты слышала? Жанна пропала!

Из своей комнаты прибежала Варька.

– Как это – пропала? Куда?

– Понимаете, – начала объяснять Аллочка. – Назаров мне сказал, что она отправилась к матери, но туда не приехала. Ее телефон не отвечает.

– С ней что-то случилось по дороге?! – охнула Гутя. – Какой ужас! А как же Машенька?

– С Машенькой все нормально. Она дома, с няней... Да Назаров еще и сам не знает – ужас это или нет... – сказала Аллочка. – Дело в том, что, когда она направилась к матери, Кирилл Андреевич предложил ей машину, чтобы Степан ее довез. Но она отказалась. И сама вызвала такси. А Белла Владимировна еще при Жанне сказала, что не велика ли честь, дама ее возраста и сама может добраться куда надо. Мне кажется, что Жанна не пропала, а просто ушла из дома: поссорились с ними, и все. Наверняка и Назаров это понял. Потому что он к исчезновению жены уж как-то очень ровно относится. Даже милицию не вызвал, а только «Скорую» для Беллы Владимировны. И потом, ну что такого – жена ночь не ночевала дома! Фи! Я, например, когда замуж выйду, вообще мужа сразу же к этому приучать стану!

– Представляю, как ему это понравится! – кивнула Гутя. – И все же странно. На Жанну не похоже, что она из-за какой-то ссоры плюнет на все и куда-то уедет... И телефон не отвечает. И ведь еще Машенька! Жанна бы ни за что дочку не оставила. Значит, надо узнать адреса, телефоны подруг... – рассуждала Гутя. – Я сама сейчас позвоню. Помнится, когда Жанночка еще была не Назаровой, а обычной моей клиенткой, у нее имелась парочка закадычных подружек...

Гутя принялась листать свои записи, а Аллочка продолжала:

– А еще у них отчего-то пропали вещи Виолетты. Понятное дело, из-за этого и вызвали «Скорую» его маменьке. Она тоже там.

– Ясно, – качнула головой Гутя. – Если там Белла Владимировна, у них там делать нечего, она просто никому не даст рот открыть. И ладно бы, если бы говорила по делу, а то ведь она станет вспоминать, где какие куры дешевле.

Решено было днем заниматься своими делами и готовиться к вечернему посещению Максима. С Жанной они пока решили подождать – вдруг и в самом деле Назаровы просто поссорились, и дамочка вернется домой уже к вечеру.

– Гутя, как ты думаешь, куда могла сбежать благополучная жена? – ходила по комнате взад-вперед Аллочка.

– Я все же думаю, что она просто ушла, – убеждала Гутя.

– А почему вещи Веты пропали? – не унималась Аллочка.

– А здесь и вовсе просто, – махнула рукой сестра. – Скорее всего, их взяла прислуга кому-нибудь из своих детей. Они ведь как думают – кто сейчас будет тряпки девочкины рассматривать? Их все равно либо раздарят, либо просто выкинут. Вот и прибрали, сама же говорила – вещи у Веты были не из дешевых. Успокойся. Позвоним Назаровым, когда вернемся от Максима.

– Гуть, а этот Максим не сбежит? – заволновалась Аллочка, теперь из-за парня.

– Исходя из моих наблюдений психолога, ему некуда бежать. Это во-первых, – вместо матери ответила Варька. – А во-вторых, он слишком заинтригован. И потом, мне кажется, если бы он хотел сбежать, не стал бы нам так подробно расписывать свой адрес, он мог и вчера исчезнуть.

Варька, в общем-то, была права. Но заняться больше было нечем, и потому Аллочка излишне суетилась.

– Надо хорошо накраситься, – сообщала она всем. – А то парень может подумать, что я мало зарабатываю, значит, у меня мало клиентов, я плохой детектив, и не раскроется.

– Только получше накрасься, – попросила Гутя. – А то, если ты к нему придешь такой, как ты всегда малюешься, парень подумает, что мы из кукольного театра, и тогда точно ничего рассказывать не станет.

Аллочка хоть и фыркала, но с сестрой не спорила. Ей и другие уже говорили, что ее макияж слишком смахивает на хохломскую роспись. И потом – настоящий сыщик должен быть незаметным.

Едва Фома вошел в прихожую, как к нему тут же кинулась Аллочка, уже в полной боевой готовности.

– Ну все? Ты уже пришел? Поехали к Максиму!

– А меня что, даже не покормят? – оторопел кормилец.

– Как ты можешь есть, когда преступник топчет родную землю! – накинулась было Аллочка на родственника, но тут подоспели Гутя с Варькой, и молодой мужчина с почестями был усажен за стол.

Аллочка принципиально не стала раздеваться, даже в кухню не пошла – пусть все видят, как им некогда.

– Аллочка! Ну пройди же ты! – не выдержал Фома. – Ну что ты стоишь, как немой укор? Кусок в глотку не лезет!

– А ты не обращай на нее внимания, – успокоила парня теща. – Она сегодня весь день отдыхала, а ты у станка стоял... у стола, я хотела сказать, у хирургического. Так что ешь давай. Аллочка постоит.

Аллочка, почуяв легкомысленное к себе отношение, демонстративно прошла в кухню, наворотила себе полную тарелку рыбы с овощами и принялась старательно пережевывать.

– Ну вот и славно, – умилилась противная сестрица. – Вы поешьте, а мы с Варькой носики припудрим.

Как Аллочка ни гневалась, как ни хмурила брови, выехали они через полтора часа и лишь к восьми добрались до места.

– Вот если этот Максим сбежал, – трепетала Аллочка. – Ты, Гутя, сама лично мне его к нам домой притащишь, понятно?!

Гутя только равнодушно кивала головой.

Глава 4

Кусочек женского секрета

Звонили они долго. Им никто не открывал, и Аллочка уже бросала на сестру яростные взгляды. Даже два раза некрасиво пнула сестрицу в зад, когда молодые отвернулись. Они уже и вовсе собрались уходить, как дверь отворилась и на пороге появился мужчина. Он был почти раздет, в ярко-желтых трусах, и было заметно, что хозяин квартиры пребывает в состоянии жуткого похмелья: от него за версту несло перегаром, волосы торчали дыбом, а глаза нещадно заплыли.

– Проходите, – промямлил он и равнодушно поплелся в глубь комнаты. И оттуда еще раз крикнул: – Проходите... Ой! Не проходите!.. Блин! А кто тут был-то?!

На этот его крик гости прошли гораздо быстрее.

Картина оказалась живописной. Большая просторная комната дышала большими деньгами и вкусом. Никаких лишних вещей: два кожаных диванчика молочного цвета, такого же оттенка мохнатый ковер на полу, огромный тонкий телевизор, несколько картин на стене, в нужных местах – вычурные легкие горшки с какими-то мудреными цветами, большие окна, задернутые полупрозрачными шторами. А по всей квартире были аккуратно разложены, развешаны, разбросаны женские вещи. И ярким пятном – большая черно-белая фотография Виолетты.

– Это чего? – растопырил руки мужчина. – Вы разбросали? Сейчас я... того... как вызову милицию!

– Да стоит ли? – устало вздохнул Фома. – Мы только пришли, а вот зачем вы это наворотили?