Татьяна Веденская - Игра на раздевание
Так делался в России бизнес. Стартовый капитал создавался из чего угодно. И если можно было получить партию компьютерной техники без предоплаты, то почему бы не оставить ее себе? И партию, и предоплату. Западники же не понимали, что российские ООО регистрировались за три дня, а исчезали за один, а их генеральные директора внезапно оказывались больными или, того хуже, умершими людьми.
Но стартовый капитал – это половина дела. Ведь раз кинул ты, рано или поздно кинут тебя. Насколько мне известно, бизнес этих ребят умер так же, как и сто тысяч других мелких бизнесов по поставкам пива, дешевых бракованных игрушек и бесплатной гуманитарной помощи, которую потом продавали за бешеные деньги. Но в те времена мои шефы процветали, были вечно счастливы и вечно подшофе. А я собирала и устанавливала их компьютеры. И мы жили в полном удовлетворении друг от друга.
Дома все крутилось вокруг Андрея. Даже маленький Мишка как-то удивительно быстро усвоил, что главное дело для любого из наших домочадцев – не мешать папе работать. Принести папе чай. Сделать потише мультфильм. Не плакать по ночам. Я очень уставала, но дома снова и снова играла в эту игру. Тем более когда смотрела на Андрея, склонившегося над своими бумагами под светом тусклой лампы. Мне становилось стыдно и за эту мою усталость, и за мечты о том, что меня тут тоже как-то начнут замечать. Его строгое сосредоточенное лицо было хорошо видно по ночам, когда я лежала на диване, а он в своем закутке на балконе, прямо за окном нашей комнаты, засиживался до часу ночи. Может, и дольше, я не знаю. После часу мы с Мишкой всегда отрубались.
Поэтому, когда я случайно на какой-то из очередных празднований очередного выгодного контракта оказалась в объятиях одного из моих ребяток, я несколько растерялась. Дома был серьезный и великий Андрей, но он – мой тогдашний шеф – смотрел ласково, восхищенно и говорил:
– Леночка, милая, что бы мы без тебя делали. Без твоей светлой головки и чудесных рук.
– Кто бы мог подумать, что такая очаровательная барышня может оказаться такой умницей? – подпевал ему приятель.
Они оба были женаты, но второй действительно был домоседом и семьянином, а мой, первый, веселился и балагурил, кокетничая со всеми подряд. Если кто говорит про неисправимую полигамную природу мужиков – то это про него. Обычно я хорошо помнила об этом. Но в тот вечер почему-то забыла.
– Что вы, это все ерунда! – стеснялась я, но он и дальше засыпал меня комплиментами, подливая алкоголь в мой стакан.
И я ничего не смогла с собой поделать, его внимание, помноженное на мою усталость и привычное равнодушие Андрея к моей персоне, естественное для уже не первый год женатого мужчины, сделали свое черное дело. Мне показалось, что в этом нет ничего предосудительного – купаться в лучах новой любви, пусть и мимолетной. Какая разница?!
– Леночка, я никогда не думал, что ты такая!
– Какая?
– Восхитительно-нежная. Невозможная! – восторгался мой шеф. И я рухнула к нему в руки, прямо на его директорский диван, который (я прекрасно об этом знала) держал в своих обитых велюром ладонях не одну «восхитительно-нежную» обитательницу победного списка этого ловеласа.
Вечером дома я впервые сослалась на страшную головную боль (тем более что по запаху можно было определить, отчего именно болит моя головушка) и заперлась в ванной. Мне казалось, что вся моя кожа пропитана лихим мускусным запахом шефа. Он довез меня на своем старом тюнингованном «Мерседесе» до дома и уехал, нимало не сомневаясь, что на этом между нами все кончено.
– Спасибо за прекрасный вечер! – красиво сверкнув глазами, сказал он.
– Не за что, – кивнула я, стараясь не думать о том, что сейчас меня будет рассматривать Андрей и (это самое страшное) Анна Сергеевна. «Большое спасибо». Ха-ха! По своей природе мне такого рода любезности были не свойственны. И, уже стоя в лифте, я поняла, что совершила большую ошибку.
Я вышла из ванной чистая, отмытая. И, по возможности избегая контактов со свекровью, прошла в комнату. Андрей притянул меня к себе, поцеловал, заставив мое сердце биться чаще (от страха, разумеется), и уснул. Весь вечер, пока меня не было, он работал над подготовкой какого-то эксперимента. Я смотрела на его спокойное лицо и думала, что он даже не догадывается, какая я дрянь. Эта мысль заставила меня в два раза сильнее замолотить на благо семьи. Совесть – лучшая мотивация. Я поклялась, что не причиню Андрею больше такой боли.
Но был и второй раз. Правда, между первым и вторым перерывчик был очень даже большой – в несколько лет.
Тот день, вернее, ночь, я снова провела в объятиях другого мужчины. Это произошло в гостиничном номере, расположенном по дороге в аэропорт Шереметьево. Только в этот раз я совершенно не испытывала никаких угрызений совести. Лишь разочарование от того, что все оборвалось, так и не начавшись. Но об этом мы поклялись больше никогда не вспоминать. И я не вспоминала.
Можно ли считать чистой совесть женщины, которая физически изменила мужу всего два раза? И ни разу это не было чем-то серьезным, большим. В первый раз просто не было, а во второй – не стало ничем серьезным и большим, хотя я до сих пор думаю, что могло. Так как насчет совести? Могу я спать спокойно или нет? Ведь если теперь посмотреть назад, то можно догадаться, что и Андрей нежно обнимал своих студенток (или аспиранток), и у него в кабинете тоже имелся диван. Разве сидящая прямо передо мной маловыразительная, но сильно влюбленная Манечка – не лучшее доказательство Андреевой неверности?
– Истец, поясните суду ваши исковые требования, – пробормотал судья.
Андрей встал.
– Ваша честь, я требую расторгнуть наш брак, так как он фактически уже не имеет места быть...
– Это я понял. В части имущества, – кивнул судья. – Ваша супруга отрицает, что это имущество – совместно нажитое.
– Однако в период, когда была приобретена квартира, машина и техника, мы жили в браке. И посильно каждый вносил свою долю в семейный бюджет.
Андрей всегда умел формулировать свои мысли. Но мне показалось, что в этот раз кто-то еще ему и помогал. Может, Манечка? Подумаешь, что по ее виду это трудно предположить. По моему виду тоже можно подумать, что я – домохозяйка и наверняка прекрасно умею печь пироги. Однако как же это далеко от истины.
– Ваша честь, можно? – Мой адвокат поднял руку, совсем как школьник.
– Что вы хотели? – прикрыл глаза судья. Он явно устал от всех своих сегодняшних ДТП и должников.
– Я хотел бы возразить. Частично денежные средства, вложенные в квартиру, вообще не являлись совместной собственностью, а были унаследованы от матери моей доверительницы.
