Николь Кристи - Влюбляясь в твой призрак
Я откашливаюсь, прижимая полотенце к себе.
— Я забыла свою одежду, — бормочу я, и это больше похоже на то, что я умственно отсталая, а не соблазнительная.
Ну, ладно. Но я, наконец, добилась его внимания. Голова Зейна медленно поднимается, и я мельком замечаю его болезненно красивый профиль. Крошечная мышца на его сжатой челюсти дергается. Он злится? Свет исходит лишь из ванной позади меня, а приглушенное свечение экрана ноутбука слишком тусклое, чтобы увидеть выражение его лица.
Тишина повисает между нами, растет, пока не оживает и не наполняет комнату, отнимая у нас голоса и превращая в камень.
Я вдруг замечаю свое отражение в большом зеркале на дверце шкафа. Я ищу отражение Зейна, и мой взгляд пересекается с его и не отпускает. Несколько секунд мы смотрим друг на друга через зеркало, что, кажется, занимает целую вечность.
Я потрясена внезапно возникшей уверенностью в том, что если он повернется или я подойду к нему — прикоснусь к его гладким изгибам спины, чего я так давно хотела, — то проведу эту ночь в его постели. А этот темный пытливый взгляд, которым он смотрит на меня, молча обещает это.
Хочу ли я этого? Не знаю. Я хочу его. Боже, как же я хочу его. Но что я знаю о сексе? Я всего лишь семнадцатилетняя девственница, которая даже не знает, как правильно целоваться.
Наконец, Зейн переводит свой взгляд от меня к своему ноутбуку. Его голос груб и напряжен, когда он бормочет:
— Оденься.
Только он может завести и вывести меня из себя одновременно. Кем он себя возомнил?! Сидит здесь полуголый, выглядит чертовски хорошо, если бы я созналась в этом сама себе (что я очевидно и делаю). Сможет ли он сохранить свое безразличие, если я «случайно» уроню свое полотенце сейчас?
Но я не делаю этого из-за боязни того, что Зейн лишь взглянет на мое голое тело, пожмет плечами и снова отвернется.
Кроме того, я никогда не смогу поступить так. Это выходит за рамки моей опытности. Черт возьми, Мэтт — мой первый и единственный парень — никогда даже не снимал с меня рубашку. Зейн — мужчина, и я знаю не понаслышке, что он снял с девушек (женщин) больше, чем несколько рубашек. И многого другого.
В этом деле я неопытна. Но все же, я не могу оставить за ним последнее слово.
— Думаю, я погуляю голой немного, — огрызаюсь я, когда прохожу мимо него. — Тебе, наверное, лучше оставаться в комнате. Я бы не хотела раздражать тебя.
Я украдкой бросаю на него взгляд и могу поклясться, что вижу намек на улыбку. Я не останавливаюсь, чтобы убедиться в этом, направляясь прямо в свою комнату.
Тяжело дыша, я не забочусь о том, чтобы одеться, когда хватаю свой мобильник и начинаю набирать номер. Да, я сейчас в состоянии «злого набора», похожего на «пьяный набор», но не настолько я тупа, потому что в состоянии повесить трубку, прежде чем появляются гудки, когда понимаю, что сейчас практически час ночи. Ладно, тогда завтра сделаю это.
Это наша последняя ночь вместе.
Я на кухне — кипячу воду для спагетти, которые готовлю сегодня на ужин. Я не очень сильно обращаю внимание на то, что делаю, так что у меня есть серьезные опасения насчет того, что у меня получится.
Где же Зейн? Что если он решил не приходить домой сегодня вечером? Я раздумываю над тем, стоит ли мне звонить ему, и прихожу к мудрому решению, что лучше не буду.
Я перемешиваю спагетти, чтобы не пригорели ко дну, затем нервно хожу взад-вперед. Это мой последний шанс. После сегодняшнего вечера я могу поцеловаться на прощание со своими шансами на успех, вместо поцелуев Зейна. Как только наши родители вернутся домой, Зейн вернется в Лос-Анджелес. И у меня вряд ли появятся шанс или оправдание, чтобы повидаться с ним.
Вот почему сегодня я пускаю в ход тяжелую артиллерию. Чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру, я потратила три часа: в этом мне помогала Лорен (после того, как я пообещала, что буду держать ее в курсе дела).
На мне новая одежда — только сегодня купила. Сексуальная красная рубашка, сшитая из прозрачной ткани, с глубоким V-образным вырезом. Перед держится на крошечных крючках, которые открывают небольшие зазоры кожи, когда я наклоняюсь вперед.
Легкая черная мини-юбка и высокие каблуки завершают мой сексуально-или-она-старается-слишком-сильно вид. На лицо я нанесла минимальный макияж: только блеск для губ и подводку для глаз; в моих волосах нет никаких средств для укладки, они струятся по спине.
Почему же я так долго собиралась? Я выбирала свое нижнее белье! Потому что я убеждена, что кое-кто увидит его сегодня. Я просто надеюсь, что…
— Что ты готовишь?
Я вскрикиваю, мои руки поднимаются вверх, что очень прискорбно, поскольку я держу дуршлаг полный спагетти.
Вот черт!
Каким-то чудом, Зейн ловит дуршлаг и большую часть его содержимого, за исключением нескольких кусочков, которые, конечно же, попали на меня. И догадайтесь, что? Они обжигающе горячие!
Я кричу и отбрасываю спагетти в раковину. Унизительно? Ага.
Зейн старается не засмеяться, пока ставит дуршлаг на столешницу. Он замечает мой внешний вид, медленно рассматривая с головы до ног, прежде чем заговорить.
— Что такое, Виолетт?
— Э-э… ничего. — Я занимаю себя тем, что очищаю липкие следы от теста со своей рубашки. — Ах, вообще-то, ты уходишь куда-то сегодня вечером? Потому что ко мне кое-кто придет сегодня. На ужин. Я готовлю спагетти. Для этого парня, Марка.
Зейн смотрит на меня несколько секунд.
— К тебе придет сюда парень?
Я нервно киваю, проводя рукой по своей короткой юбке.
— Да. На ужин… спагетти. — Я неубедительно показываю на кипящие на плите фрикадельки в соусе для пасты.
Он прислоняется к столешнице и складывает свои мускулистые руки на груди.
— Вообще-то, думаю, что сегодня я останусь дома.
— Что? Почему?
— Потому что я ни за что на свете не оставлю тебя одну с каким-то упертым ослом, особенно, в таком виде.
Мой рот открывается от возмущения.
— В каком это виде?!
— Ты знаешь в каком. — Он показывает на меня сердито. — Ему будет достаточно просто взглянуть на тебя, и он втрескается по уши. Тогда мне придется надрать ему задницу.
— Ох, нет, не придется! Я могу позаботиться о себе, и я действительно не нуждаюсь в твоем вмешательстве!
— Вмешательстве? — Я вздрагиваю, когда Зейн взрывается от раздражения. — Виолетт, тебе, черт возьми, семнадцать лет! Ты думаешь, что я просто буду сидеть в сторонке сложа руки и молча смотреть, пока какой-то ублюдок использует тебя.
Я хлопаю рукой по бедру.
— Кто сказал, что я не буду использовать его?
Зейн смотрит на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. Он слегка качает своей головой.
