Это (не)химия, детка! (СИ) - Ксения Алексеевна Лестова
- Вот Тимофей ее и проводит до дома. Чтобы Старцева не была способна, - фыркнул Шмелев. Забрал у меня из рук куртку, развернул ее, остановился.
Теперь охрана смотрела на нас. Кажется, кому-то здесь не хватает хлеба и зрелищ.
Вздохнула, с укором глянула на Каланчу и в итоге приняла его помощь. Сунула руки в рукава куртки, ловко застегнула молнию и уже было сделала шаг в сторону выхода, как меня приобняли за плечи и самолично повели на свободу.
Нервно поправила очки. Я вообще часто их поправляла, когда нервничала. Сейчас ситуация была именно такая. Слишком близко ко мне шел Шмель. И рука его, согревая, словно невзначай скользнула по предплечью и вернулась обратно. Двусмысленность ситуации вызвала легкую панику и (не могла себя обманывать) лавину положительных эмоций. Такое проявление внимания было приятно. Оно волновало, пробуждало во мне чувства, от которых я старалась бежать. Потому что так будет лучше. И угроза отца, опять же, продолжала звучать в голове, отравляя существование. Заставляя не терять окончательно голову и держаться от Славы на расстоянии.
- Ну… - я как бы невзначай высвободилась из теплых ненавязчивых объятий и посмотрела на парня снизу вверх. Мы уже вышли на улицу. Замерли неподалеку от ворот. И надо бы попрощаться, а рот не открывается и язык не слушается.
- Послушай, - начал говорить Вячеслав, видя, что я не тороплюсь продолжать разговор, - пора объясниться. У меня нет наклонностей к садомазохизму. Так что…
- Не надо, - я мотнула головой. Если он скажет именно то, о чем я подумала, это окончательно разрушит хрупкую дружбу, которая между нами завязалась. Будто слабый узелок из ниточек, идущих от моего сердца к его. – Подумай хорошенько. Оно того стоит?
Сказав это, не смогла больше стоять на одном месте и поспешила выйти за ворота. Понимала, что сама себе делаю больно. Но разве могла я поддаться эмоциям? К чему бы это привело? Угрозы отец чаще всего выполнял. Слава… вокруг него и так много девчонок. Если у него и есть ко мне симпатия, то навряд ли ее можно назвать таким громким и сильным словом, как «любовь». Смешно же, мечта части девчонок Политеха начнет встречаться с ботаничкой.
Сев в свою Ласточку, включила «Наше радио» и, подождав немного, тронулась с места. Настроение было препоганое. А что если Шмель не то хотел сказать, а я напридумывала себе всяких нелепостей? Зря себя накрутила. Что он подумает, если мои предположения на его счет не верны? Покрутит пальцем у виска, убедившись окончательно, что с Демидовой лучше не связываться? Зуб даю, Жанка с Катькой обрадуются больше всех, если я не задержусь надолго в команде. По словам Леры, они тоже заметили пристальное внимание нашего общего капитана ко мне. Симпатией ли вызвано такое внимание, вот в чем вопрос? Что если он просто ищет слабые звенья команды и решает, с кем придется распрощаться в ближайшее время? Или после следующей игры.
Думать на отстраненные темы за рулем было не самой лучшей идеей. Чуть было не «поцеловала» едущую впереди дорогую иномарку. Оплату ремонта такой крошки я потянуть не могла. В последний момент успела затормозить и избежать столкновения.
Я успела, а вот тот, кто ехал сзади – нет.
Почувствовала сильный толчок, ощутила, как натянулся ремень безопасности и машинально крепче вцепилась в руль.
- Да, мл***! – выругался мужчина, выскакивая из машины и подходя к капоту. – Какого…
Ругался он долго. По крайней мере, мне так показалось, пока я отстегивала ремень безопасности, открывала дверь и выбиралась наружу. Мелкий противный дождь коснулся пылающих щек. Было и совестно, и досадно одновременно. Еще обидно. Пожалуй, обиды даже больше, чем всего остального. Я, грубо говоря, только-только забрала свою Черную Молнию из автосалона, и на тебе!
- Ты, курица! – Понятное дело, что именно меня решили выставить во всем виноватой. Признаться, виновата я была лишь на половину. – У тебя что, судороги нижних конечностей? Ты… - дальше последовало особенно витиеватое ругательство. – Ты у какого муд***ка права купила?
От такого напора, я опешила. Родители были ко мне несправедливы. Осуждали за любой проступок или за действие, которое я предварительно не согласовывала с ними. Но даже они не опускались до такого.
- Послушайте… - попыталась говорить спокойно, хотя голос уже звенел от быстро подступающих к глазам слез. Что за несправедливость? Почему именно мне на пути попался этот человек?
- Захлопнись! – продолжал верещать, как поросенок, которого режут живьем, мужчина. Ладно, назвать этого товарища мужчиной было сложно. Мужик. – Ты знаешь, сколько стоит ремонт моей тачки?! Знаешь?! Да ты, школота, мне долг будешь десять лет отдавать. И знаешь, как?
А вот эти его слова мне совсем не понравились. И взгляд, которым он буквально ощупывал мою фигуру, вызывал рвотные позывы.
- Я вызову… - снова начала было говорить, но незнакомец перебил:
- Ты, тварь, пожалеешь…
Перебить перебил, а закончить свою мысль не успел. Его толкнули в спину и, если бы мужик не успел выставить руку, упираясь о капот своего автомобиля, точно бы упал.
- Какого… - за этим вновь последовал мат. – Ты, пад…
- Ну, скажи, - потребовал Шмелев, прямо смотря на моего обидчика.
Только когда они встали друг напротив друга, я заметила определенное сходство между ними. Почти одинаковый рост, цвет волос, нос, губы… Да быть того, не может! Машина у этого взбесившегося типа на порядок дороже той, в которую я сама чуть было не впечаталась. Славка ведь из неблагополучной семьи, об этом все знают. Насколько, правда, неблагополучной, неизвестно. Вероятно, семья не полная. Проблемы с матерью или отцом…
Прикрыла на секунду глаза, опять отгоняя ненужные мысли. Подумаю об этом потом. Слава недавно вскользь рассказывал, как ему жилось. И, вероятно…
- Чего умолк? – рыкнул Шмель, с силой сжимая кулаки. – Кто я? Думаешь, забыл?
- Что ты здесь делаешь, - странно, но Славе мужик грубить не торопился.
Наверное, он увидел во мне легкую добычу. В смысле, девочку для биться. Меня можно легко оскорбить, припугнуть, принудить к чему-нибудь не очень приятному. От последнего предположения стало особенно не по себе. Нет уж, пусть внешне я и слабая, но умею кусаться.
- Полина, в машину, - проговорил Шмелев, указывая кивком головы на
