Босс - Слоан Хауэлл

Дом красивый, с огромной открытой планировкой и современными светильниками. Декор минималистичный, как я и ожидала. Итан стремится к эффективности и отсутствию лишних трат.

Вхожу в его гостиную. Может, Мэтт все-таки сказал правду? На столе стоят несколько контейнеров из-под китайской еды и пустые банки из-под «Бен и Джерри». Итан не кажется мне человеком, который ежедневно ест углеводы и сахар.

— Ты собираешься рассказать мне, что здесь делаешь? — его самоуверенный голос не соответствует неопрятному виду.

Мои ногти впиваются в ладони. Я кручусь на месте.

— Почему ты не в офисе?

— Я работаю дома. — Он говорит это так, словно я маленький ребенок в школе. — Так вот о чем ты пришла спросить?

— Ты действительно очень раздражаешь. Ты знаешь об этом?

— О, пожалуйста, как будто тебе есть, о чем поговорить. — Он кладет руки на бедра.

Я стараюсь не обращать внимания на то, что у него ниже пояса, хотя глазам все равно хочется поблуждать.

— Мы говорим не обо мне. Я сегодня пошла на работу.

— Разве ты не должна быть там прямо сейчас? Или я плачу тебе за то, чтобы ты сидела здесь и говорила со мной о всякой чуши?

Вот урод. Он прав, но это ни то и ни другое. Мы говорим о нем, а не обо мне.

— Почему ты так с собой поступаешь? — Итан подходит и рассматривает что-то на стене. Я предполагаю, это сделано, чтобы уйти от меня.

— Я собираюсь надрать Мэтту задницу, — бормочет он.

— Мэтт не… — Итан оборачивается и сверкает своей наглой, высокомерной ухмылкой, от которой у меня ноет между ног.

— О, пожалуйста. Вы двое были бы худшими игроками в покер на свете. Ты знаешь это?

Я на секунду замолкаю.

— Ну, я ничего не говорила. Ты сам догадался, ясно? Я обещала, что не выдам его.

Напряжение на мгновение покидает его лицо. Он по-прежнему старается не смотреть на меня при каждом удобном случае и держит между нами безопасное расстояние.

— Все в порядке. Уверен, он просто беспокоится обо мне. — Он кивает в сторону кофейного столика. — Обычно это место так не выглядит. Прости за беспорядок.

Наконец-то хоть немного цивилизованности. Не то, чтобы наш разговор превратился в крик, но между нами постоянно возникает напряжение. Я до сих пор не могу понять, как ему удается так сильно задеть меня и при этом заставить таять перед ним.

— Все в порядке. Я удивлена, что у тебя нет горничной. — Я поднимаю голову и окидываю взглядом дом. Вычурная винтовая лестница, ведущая на следующий этаж, выглядит так, будто стоит дороже, чем весь мой дом.

— Я сказал ей не приходить сегодня. — Конечно, у него есть горничная. О чем я только думаю? Я подхожу к нему, чтобы убрать мусор со стола. Его челюсть чуть не падает на пол.

— Что ты делаешь?

— Собираю за тобой мусор. Так поступаем мы, бедняки, когда заказываем еду на вынос и не можем позволить себе заплатить кому-то, чтобы он отнес наши контейнеры на двадцать футов в сторону мусорки.

Он усмехается и подходит к столу, чтобы взять несколько вещей одновременно.

— Я не рос избалованным богатым ребенком.

— Откуда мне знать? Ты не часто говоришь правду.

Это удар ниже пояса. Правдивый, но я жалею об этом, как только говорю. Он только начинает открываться и давать мне хоть малейшую возможность заглянуть в свое прошлое, а я уже захлопываю за ним дверь.

— Я сказал, что мне жаль. Я не лжец. Я много чего плохого делаю, но не это. — Он выдергивает контейнеры из моей руки и идет к шкафу, чтобы выбросить их в мусорное ведро.

Стою и не могу ничего больше сказать. На самом деле я хочу сказать много чего другого. Хочу извиниться, но, по правде говоря, в глубине души какая-то часть меня любит, когда я держу его на грани взрыва. От его раздражения и напряженности у меня перехватывает дыхание, Итан смотрит на меня так, будто хочет выместить все это в спальне. Он — бомба замедленного действия, и я хочу находиться в комнате, когда она взорвется.

— Собери свое дерьмо и возвращайся к работе. Ты ведешь себя как ребенок.

Его грудь вздымается и опускается. Хотя он пытается успокоить свой голос, его слова острые, как меч.

— Хорошо, что ты не босс.

— Эй, если хочешь вести себя как киска и питаться своими чувствами, так и поступай. С меня хватит. — Я поворачиваюсь на месте, молясь, чтобы он не пошел за мной.

Его шаги раздаются позади меня, и, клянусь, мое сердце трепещет. Когда он хватает меня за руку, чтобы не дать уйти, нервы пульсируют в моих конечностях. Я чувствую влагу в трусиках и жар от своей киски на внутренней стороне бедер. Боже, его прикосновения.

— Прости, что солгал.

Я поворачиваюсь и вижу искренность в его глазах.

— Прости, что накричала на тебя. И за то, что заставила тебя так долго ждать, чтобы узнать, что с моим отцом все в порядке.

— Спасибо. — Его глаза устремлены куда-то в сторону.

— Почему ты не можешь посмотреть на меня?

— Могу.

— Не можешь.

Его глаза теперь на мне.

Ближе.

Он придвигается ближе, и я отступаю от него. Его глаза на мне, как в машине. Стон вырывается из моих губ только от того, что он смотрит на меня.

Он делает еще один шаг. Я ударяюсь спиной о стену, и мои веки смыкаются.

Не могу дышать.

Не могу говорить.

Глаза.

Черт.

Его рот перемещается к моему уху, а грудь оказывается так близко, что задевает мои затвердевшие соски сквозь ткань блузки. Электрические разряды несутся прямо к моему ноющему клитору. Я снова на грани просто от его присутствия.

Его ладонь ударяется о стену надо мной, и я дергаюсь к нему, грудь Итана прижата ко мне, а дыхание обжигает мое ухо.

— Когда я смотрю на тебя, то не могу остановиться.

Вот дерьмо!

Скажи что-нибудь.

Что-нибудь.

Я прижимаюсь к нему, положив ладони ему на грудь, он напрягается от моего прикосновения, но не двигается ни на дюйм.

— Мы не должны этого делать. У тебя голова не на месте.

Да, мы определенно должны это сделать, но я хочу от тебя всего, Итан. И я выведу тебя из себя, чтобы получить то, что хочу.

— Ну вот, и кто же врет? — его смех щекочет мне ухо.

Мое лицо горит, даже когда ноги грозят подкоситься.

Его рука проводит по изгибу моей груди. Я отталкиваю