"V" значит Выкуси, или Исповедь одного автора - Анастасия Княжева

Пока ехали в такси обратно в Рафаиловичи, на лестнице в отеле и собственно в самом номере мы оживленно болтали. Нет, не так. Мы бурно жестикулировали и шевелили языками со скоростью, способной посрамить артикуляционные таланты лучших телеведущих, стараясь как можно быстрее сообщить как можно больше информации о себе. Я рассказывала о своих самых близких друзьях, о родных, об образовании и о том, как стала писательницей. Денис поделился тем же, но сделал акцент на семье.

Он в красках описал дом, в котором провел детство, дворовые игры с приятелями, а также вспомнил парочку забавных историй из отрочества. Я слушала внимательно, стараясь хорошенько все запомнить. Иногда задавала уточняющие вопросы, а иногда просила повторить то, что совершенно не желало откладываться в памяти.

– Денис, это кошмар. Слишком много информации. У меня в голове каша. Хоть шпаргалки пиши! Точно где-нибудь проколюсь, – снова запаниковала я, сидя на корточках возле кровати в зеленом платье и потроша косметичку.

Нужный оттенок помады не находился, и от этого я заводилась ещё сильнее.

– Сомневаюсь, – отозвался сосед, поигрывая в руках смартфоном. – Но даже если ты спутаешь отчества моих родителей или неправильно назовешь имена друзей, какая разница. Всегда можно отшутиться или сделать вид, что так оно и есть.

– Но ты-то все нормально запоминаешь!

– Я владею одной мнемотехникой, – не без гордости сообщил сосед, но, перехватив мой ошалелый взгляд, добавил: – Может, как-нибудь потом и тебя научу. Сейчас времени нет. Карина, оставь в покое косметику! – не выдержал он. – Сдалась тебе эта бордовая помада! Намажься той же, что и вчера.

– Она бледно-розовая и на губах почти не заметна.

– Вот и отлично, меньше будешь бегать припудривать носик.

И тут до меня дошло, что он прав. Яркая помада может смазаться или оставить след на зубах, а я буду постоянно об этом думать и каждые пять минут доставать зеркальце. Нет, лишние волнения мне ни к чему: и так на взводе.

– Точно. Сделаю акцент на глазах. Спасибо, – пробормотала я, схватив палетку с тенями и тушь, и понеслась в душевую, где освещение было получше. Дверь прикрывать не стала.

Марьянов последовал за мной и, привалившись спиной к косяку, продолжил вещать:

– Ты, главное, уясни, что знакомство с моими родителями прошло хорошо, а до твоих мы пока не доехали.

– Угу, потому что я волновалась и оттягивала момент. А потом мы улетели в Черногорию и еще не успели сообщить о помолвке. Но обязательно с ними встретимся, когда вернемся, и всё расскажем.

– И я им определенно понравлюсь, – самодовольно добавил Марьянов.

– Разумеется, – мрачно поддакнула я. – Воображаемый жених не может не понравиться воображаемым родителям.

– Карина, а что, если твой дружок затронет пикантные темы... Родинки там всякие, шрамы, татуировки в неожиданных местах, – невинно поинтересовался сосед. – У тебя на теле имеются какие-то опознавательные знаки?

– До такого разговор точно не дойдет, – фыркнула я, понимая, что моего липового женишка опять потянуло на интимные подробности.

– Уверена? – шутливо уточнил Марьянов. – Хочешь поспорим?

– Давай. Хотя нет. Не знаю... – засомневалась я. – Ладно, уговорил. Готовься услышать страшную историю. Есть у меня почти незаметный шрам на бедре. Тонкая белесая полосочка – след от утюга.

– И кто посмел?

Я пожала плечами, намекая на его соседку собственной персоной.

– Как так? – удивился он.

– Дело было летом. Жара. Я стояла в коротких шортиках и гладила постельное бельё. Выключила утюг и ушла на пару минут на кухню, а когда пришла, думала, что он уже остыл. Начала его убирать и случайно коснулась боковой поверхностью ноги. Тут же одернула руку, но красный след остался.

– Сколько тебе было тогда?

– Лет девять. Глупая была, малая. Зато на всю жизнь запомнила, как обращаться с электроприборами, – хмыкнула я.

– Покажешь?

– Что? Шрам? Он сейчас такой тоненький, что даже я нахожу с трудом. А вот родинка на левой лопатке гораздо заметней.

– Наверное, какая-то ужасная громадина... – не преминул подколоть Марьянов.

– Да нет. Обычная родинка. – Я пожала плечами и принялась подкрашивать ресницы на втором глазу.

– Конечно, – согласился Денис с такими интонациями, что было ясно, что ничуть не поверил.

– Но это правда! – стала настаивать я.

– Разумеется, – придерживался выбранного курса Марьянов…

Подначивает! Прямо, как ребенка.

Я отложила тушь в сторону и посмотрела на него через зеркало. Глаза в глаза.

– Можешь убедиться, если не веришь, – произнесла с вызовом, а Марьянов ухмыльнулся.

Глава 10.2

Отлепился от косяка и одним плавным, текучим движением оказался у меня за спиной.

Я же перекинула копну каштановых волос через плечо и, слегка опустив голову, скрестила ладони на затылке, а локти развела немного в стороны: – Смотри.

– Ничего не видно. Платье закрывает обзор.

Я закатила глаза на такое пояснение, но отступать не стала:

– Тогда расстегни молнию, – бросила небрежно и буквально пятой точкой ощутила, что мой фальшивый жених снова ухмыляется и, скорее всего, истолкует разрешение превратно. Поэтому торопливо поправилась: – Марьянов, только на несколько сантиметров, а не до упора!

В зеркальном отражении губы соседа дрогнули, а потом я ощутила, как его пальцы легонько коснулись спины, потянули вниз язычок молнии... и платье стало свободнее в груди.

Тут же его придержала. На всякий случай.

Но Марьянов не стал преступать границы дозволенного и остановился без повторного предупреждения. Неспешно сдвинул шелковую ткань в сторону, замер на миг, а потом осторожно дотронулся горячими кончиками пальцев до обнаженной кожи. Я легонько вздрогнула. Запоздало подумала, что зря повелась на его подначку. Но отступать было поздно.

– Она? – глухо спросил Денис, обводя контуры родинки на лопатке. Бережно, почти невесомо.

По коже побежали мурашки...

–Да, – чуть слышно ответила я.

– Красиво, – произнёс он с дурманящей хрипотцой в голосе, не прекращая своего занятия.

В горле резко пересохло, дыхание сбилось, и что-то внутри затрепетало. Даже не представляла, что это простое действие окажется таким... эротичным. Если бы мы смотрели фильм, то сейчас заиграла бы песня «Инстинкт»…

«Между нами нет чувств, мы почти не знакомы. Но нас