Пленительная мелодия - Джейн Даймонд
– Именно такой ты и была, – сказал я. – А с чего мне думать иначе? Разве ты даешь мне выбор?
Она уставилась на меня, и ее стеклянные глаза заполнились слезами. Затем она прошептала:
– Это твоя футболка. Твоя футболка Zeppelin. Ты прав. Я ношу ее уже много лет.
Иисус.
Это совсем не то, что я ожидал от нее услышать. Я даже не знал, что с этим делать.
– Джесса…
– Черт! Я оставила ее на причале. Я должна забрать ее!
Я поймал Джессу, когда она попыталась слезть со столешницы, и усадил обратно.
– Ага, этому не бывать. Ты не испортишь свадьбу Джесси тем, что тебя унесет в море из-за какой-то гребаной футболки.
Она медленно покачала головой.
– Ты все еще злишься на меня.
Я отстранился и отпустил ее, когда кровь наконец прилила к моему мозгу.
– Да, я зол на тебя. Ты всех бросила, Джесса. Ты бы видела, что это сделало с Джесси. С группой. Что это сделало с Сетом…
– Не надо.
Она протиснулась мимо меня, спотыкаясь о раковину, и потянулась, чтобы перекрыть воду в ванне, которая вот-вот должна была перелиться через край.
– Теперь ты можешь идти, – сказала она, залезая в ванну, все еще в трусиках и лифчике. – Со мной все будет в порядке.
– Черт. – Сплюнул я. Она стояла и лишь моргала в замешательстве, пока я шел к ванне. – Я ждал тебя много лет. Я отдал тебе все, что мог. Я отдал тебе все пространство в этой гребаной вселенной, и все, чего я хотел, – это чтобы ты присутствовала в моей жизни. А ты отказалась дать мне это.
Она без единого слова погрузилась в ванну.
– Я злился, – продолжал я, – потому что ты, черт возьми, ушла. Потому что каждый раз, когда я возвращался домой, тебя там не было, и всякий раз, когда мы оказывались в одном городе, ты была слишком занята, чтобы увидеться со мной. Потому что, когда бы я тебе ни звонил, ты не отвечала и не перезванивала мне. Я злился, потому что мне пришлось шесть с половиной гребаных лет общаться с твоей голосовой почтой.
Она подняла на меня покрасневшие глаза.
– Значит, ты просто никогда меня не простишь, да?
– Ты разбила мне сердце!
Я прокричал ей это, выплеснул на нее весь свой гнев и досаду, которые все еще бушевали во мне.
Джесса уставилась на меня, выглядя немного ошеломленной. Она покачала головой. Затем рассмеялась невеселым смехом, встала в ванне и указала на меня пальцем.
– Сколько это длится? Десять лет? – спросила она, тыкая пальцем мне в лицо. – Ты стоял прямо передо мной и сказал, что будешь ждать меня. А потом я увидела тебя с Кристи Ремпел.
– Точно, – сказал я. – У тебя чертовски избирательная память, если ты так все запоминаешь. Я сказал тебе, что буду ждать тебя, Джесса, и я дождался. Я не говорил, что стану монахом в процессе.
– А я говорила тебе, что ждать кого-то вечно – плохая, очень плохая идея.
– Ага, потому что ты видела это в каком-то дерьмовом фильме. И вот где ты живешь, в гребаном фильме и в словах песни, потому что ты точно, черт возьми, не живешь здесь, со мной.
– Я же говорила тебе не ждать меня!
– А я говорил тебе, что люблю тебя.
Она отдернула голову, как будто я дал ей пощечину. Наверное, стоило, я очень этого хотел.
– Не говорил.
– Говорил. В тот день в моей машине, под дождем. Я сказал тебе. – Мой голос стал тихим, когда я вспомнил, но я продолжал смотреть ей в глаза. Я больше не убегал от этого дерьма. – Я сказал тебе, что всегда любил тебя.
Она обхватила себя руками.
– Я имею в виду… ты вроде как сказал что-то о…
– Вроде как? Как кто-то может «вроде как» изливать тебе душу? Я умолял тебя не уходить, а ты все равно ушла.
– Потому что мне пришлось!
– Зачем? – Я подошел на шаг ближе, так близко, как только позволяло пространство. – Скажи мне, какого черта тебе это понадобилось?
Джесса с плеском плюхнулась в воду и больше на меня не смотрела.
– Я не знала, что ты в меня влюблен, – сказала она, – и в любом случае в этом нет моей вины.
Я уставился на нее, но она больше не произнесла ни слова. Ради всего святого. Это все, что она могла сказать?
– Кричи, если начнешь тонуть или что-то в этом роде, – выпалил я, хлопнув дверью и выходя из комнаты… прежде чем утопить нас обоих.
Глава 10. Джесса
Мой брат зря время не терял. Как только я сообщила ему о своем намерении остаться в Ванкувере после свадьбы, то увидела, как в его голове завертелись музыкальные шестеренки. Не то чтобы я решила остаться из-за музыки, но у меня немного перехватывало дыхание от того, как быстро он начал суетиться вокруг меня.
Да, я планировала уехать сразу после свадьбы, но это было до того, как Броуди решил трахнуть меня через одежду и я оказалась на волосок от оргазма.
Решение я приняла на следующее утро за бранчем, когда с похмелья зашла в летний коттедж, просто надеясь слиться с окружающей обстановкой и, может быть, проглотить несколько французских тостов, не испытывая тошноты. Но вместо этого я обнаружила, что Броуди и Аманды уже нет, а все остальные смотрят в мою сторону, пока мой брат поднимает тост за меня. Затем он объявил перед всеми, что они с Кэти решили отложить свой медовый месяц, чтобы он мог остаться в городе и провести некоторое время со своей сестрой.
– И, вполне вероятно, – добавил он как бы невзначай, – мы напишем какую-нибудь музыку вместе.
Из-за этого все впали в безумный восторг.
Да уж. Никакого давления.
Я посмотрела на все эти полные надежды лица и при всех сказала своему брату, что могу остаться на десять дней. После этого у меня была запланирована съемка в Лос-Анджелесе. И хотя я любила своего брата, правда заключалась в том, что оставалась я здесь лишь отчасти из-за него.
В основном же я просто не могла оставить все как есть с Броуди… а это полная жесть.
Мои воспоминания о той ночи были такими… нечеткими. Но я помнила достаточно. Я помнила, как терлась о твердый член в его джинсах, готовый взорваться, как фейерверк, брошенный в вулкан. И еще я помнила, что он сказал мне. О том, что я разбила ему сердце.
Я также более или менее помнила, как восприняла эту информацию, и это было довольно удручающе.
Я серьезно упрекнула его за Кристи Ремпел?
Сколько мне было, пятнадцать?
Так что да, я осталась, потому что мне нужно было с ним поговорить. Я понятия не имела, как мне это сделать, как набраться смелости и начать этот разговор по типу: «Я знаю, ты в курсе, что я облажалась, но вот о чем ты не знаешь».
Самый сложный разговор, который мне когда-либо приходилось вести.
К счастью, у меня было десять дней, чтобы разобраться в этом, и, судя по всему, я смогу легко заполнить эти десять дней музыкой и отвлечься. Потому что, очевидно, мой брат планировал в полной мере использовать эти десять дней и все доступные средства в своем арсенале, чтобы убедить меня написать что-нибудь из музыки вместе с группой.