Брак и злоба - Триша Вольф
— Ты отвратительна. — Я дергаю кожаный ремень, пытаясь отстраниться от него. Его рот расплывается в жестокой улыбке. — В Ирландском синдикате существовало наказание для женщин, которые не были девственницами. — Кончик его пальца проникает под мое нижнее белье, дразняще близко, но не касаясь, и мое тело замирает. — Мужу разрешалось делить свою жену, если она не была непорочной. Он мог передать ее всему клану, прежде чем решить, пощадить ее или нет.
В ужасе я замираю под его прикосновениями, пульс бьется в венах на шее. Он смотрит на меня, темнота в его глазах — бездонная пропасть, его палец так близко к моим складкам, что моя киска сжимается от мучительной потребности.
Его палец теребит ткань моих трусиков, и адский огонь разгорается в его глазах, а челюсть напрягается.
— Мы можем подтвердить это прямо сейчас, — говорит он, его голос гортанный, напряженный. — Не нужно ждать брачной ночи, чтобы узнать правду. — Гнев защемил мои нервы, и я с силой впилась зубами в губу. Я встречаю его злобный взгляд и чувствую медный привкус на языке. Я не должна ему ничего отвечать по поводу своей девственности.
Он хочет видеть меня слабой, испуганной. Он хочет мучить меня и получать удовольствие от моих слез. Я не дам этому чудовищу удовлетворения.
С дерзостью, которой я не чувствую, я владею какой-то злой частью себя, принадлежащей Cosa Nostra. Я выгибаюсь в его руке, заставляя его пальцы коснуться меня. Время замирает, и я ощущаю каждое действие в мучительных подробностях: как его ладонь прижимается ко мне; как его палец скользит по моим губам; как его рука рефлекторно накрывает меня; как напрягается каждый мускул его предплечья.
— Подтверждай все, что хочешь, — говорю я, задыхаясь. — Если ты не собираешься использовать свой нож, тогда ты можешь воспользоваться своими пальцами, чтобы погрузиться в меня. — Я облизываю губы, смахивая кровь языком и привлекая его горячий взгляд к своему рту.
Огонь и лед сталкиваются, и я таю под их потоком.
Сердце колотится с такой силой, что я боюсь, как бы не треснула грудная клетка. Я ничего не слышу из-за грохота в ушах. Мы заперты в этом противостоянии, его рука на мне, нежная угроза его пальца так близко к тому, чтобы протолкнуться внутрь, я — провод под напряжением, ожидающий его подключения.
Мышцы на его челюсти подрагивают, а взгляд вспыхивает, и каждое сухожилие в его теле напрягается. Сдержанность спадает с него вязким, заряженным током.
— Черт, — резко ругается он. — Tá tú chomh fliuch. — Его ирландский акцент отчетливо слышен под агрессией, вырвавшейся из его губ на огненном выдохе.
Его рука погружается в мои волосы и жестоко сжимает их, заставляя поднять мое лицо к нему, когда он смотрит на меня сверху вниз.
Его рот оказывается так близко к моему, что я чувствую вкус его горькой обиды. Угроза налицо — он владеет этим моментом. Как раз в тот момент, когда я теряю волю, когда мое тело ослабевает, он убирает руку между моих бедер и делает решительный шаг назад.
Я наполняю свои горящие легкие, голова оцепенела от задержки дыхания. Я дергаю за ограничители, когда мой разум начинает проясняться. Он продолжает отступать. Он не может оставить меня здесь.
— В отличие от твоей семьи, я не ценю традиции. — Он проводит лезвием ножа туда-сюда по руке. — И к счастью для тебя, отсутствие девственности никак не влияет на этот брак.
Ублюдок.
— Ты высказал свое мнение. Теперь… выпусти меня.
— Я могу, — говорит он, снова вскидывая клинок. — А может, я просто оставлю тебя здесь этим язычникам. — В комнате раздаются звуки, и меня прошибает холодный пот. Я удерживаю его взгляд, умоляя его, не заботясь о том, что моя уязвимость теперь проступает наружу.
Дрожащий вздох вырывается вслух.
— Я сделаю все, о чем ты меня попросишь. — Он сжимает рукоять ножа, его напряженные глаза прищуриваются. С еще одним яростным проклятием он делает шаг вперед и перерезает кожаный ремень, освобождая меня. Я опускаю запястья и рукой массирую раздраженную кожу.
Люциан больше ничего не говорит, направляясь в ту сторону, откуда мы пришли.
Я следую за ним из винного погреба, не желая рационально размышлять о том, что я предложила в обмен. Я знаю, почему я здесь. Я понимаю, что значит для него этот брачный контракт. И я знаю, что там, в той комнате, когда мое тело предавало меня, я не имела над ним никакой власти.
Он не хотел меня. Я видела это в кипящем яде его глаз. Он ненавидит меня, мою семью, мою кровь. Он хотел перерезать мне горло и, возможно, подрочить, пока я истекаю кровью, я не была ему нужна в традиционном смысле.
Какая бы слабость у него ни была, я не найду ее источник в своем теле.
Глава 10
Овладеть и разрушить
Люциан
Темнота тяжело давит, сгущаясь с тенями по мере того, как длится ночь. Никогда еще я так сильно не хотел, чтобы взошло солнце, отчаянно желая, чтобы ясность света пронзила упрямую дымку моего разума.
Я сгибаю руку, с силой разжимая пальцы. Костяшки горят от того, что я часами сжимал ушибленную руку в кулак. Я все еще чувствую на себе ее сладкий запах, все еще ощущаю ее вкус, все еще чувствую ее…, и моя челюсть сжимается, зубы стискиваются против обманчивых мыслей, вторгающихся в мою голову.
Она — враг.
Но сегодня она так глубоко забралась под мою кожу, что я чувствовал ее в своих венах, обжигающую кровь. Я видел это в ее янтарных глазах, в тот момент, когда она подумала, что я могу поддаться, что она может меня поколебать.
Вот почему мне пришлось отвести ее в винный погреб. Чтобы напомнить ей о монстре, которого она впервые встретила, и чтобы напомнить себе, кто я такой.
Я не могу потерять смысл своей цели из-за красивого лица.
Прислонившись спиной к кирпичному зданию бара в центре города, я жду, когда появится моя цель. Обычно я терпеливый человек, но сегодня я накручен, встревожен и ищу разрядку, которая приходит после жестокой работы.
Я резко выдыхаю в туманный воздух, все еще потрясенный до глубины души. Ее реакция на мою угрозу в винном погребе взволновала меня не меньше, чем выбила из колеи. В ней все же есть что-то от мафии, как бы она ни пыталась скрыть свои корни.
Что касается меня, то я не мог отрицать, что хочу ее, но ненавидел каждую секунду
