Измена. Наследник мэра (СИ) - Даша Черничная
Вмиг забываю о том, что мы не одни в доме, у меня просто сносит крышу от вида и запаха этой женщины.
У Алены распущены волосы, косметики на лице больше нет. Она уже искупалась и, скорее всего, после того как заправит для меня диван, уйдет спать. А мне бы так хотелось, чтобы она осталась. До безумия тянет запустить руку ей под халатик и провести по шелковистой коже, вдохнуть ее запах.
Алена оборачивается, замечает меня, испуганно ойкает, а я спешу опустить руки и прикрыть свой стояк. Ни к чему светить им сейчас.
— Нормально уснул? — тихо спрашивает она, нервно поправляя длинные волосы и пытаясь прикрыть соски, которые видны через плотную ткань халата.
— Да, все в порядке. Я оставил ему свет, — отвечаю и разглядываю девушку.
Не могу сдвинуться с места, залипаю взглядом на ней. Мозг плывет, я буквально держу себя в руках, чтобы как хищник не скрутить ее и не трахнуть прямо в доме ее матери. Кстати, о матери…
— Елена Валерьевна вернулась?
— Да, она уже ушла к себе отдыхать, — Алена выглядит уставшей и сейчас явно не готова к войне со мной.
По правде говоря, я бы тоже не хотел препирательств и выяснения отношений, но один момент очень важен для меня.
— Алена, я бы хотел сказать Тиму, что я его отец.
Девушка замирает, обессиленно опускает руки вдоль тела. Вижу, как ей хочется мне что-то высказать, но она берет себя в руки и через силу отвечает:
— Хорошо. Я подумаю, как можно это сделать, чтобы не шокировать его.
Замолкаем и замираем. Алена теряется в тишине рядом со мной. Когда нет возможности спрятаться за сына или за своей злостью. А я кайфую просто оттого, что она так близко ко мне, что могу смотреть на нее.
— Ладно. Пойду спать, — тихо говорит она. — Я оставила в ванной для тебя свежее полотенце. Спокойной ночи.
Обходит меня по дуге, стараясь не приближаться.
— Спасибо, — говорю ей в спину.
Алена оборачивается, закусывает губу в нерешительности, кивает мне и уходит. А я провожаю взглядом ее фигуру и поправляю джинсы, потому что стояк уже болезненно упирается в молнию. Да, нелегко мне придется рядом с ней в одном доме, но иного пути у самурая быть не может.
Глава 24. Ты знаешь что
Стас
Сон, как обычно, не идет. И дело даже не в неудобном узком диване, от которого назавтра будут болеть бока.
Мысли несутся вереницей, заваривая кашу и путаясь в голове.
Алена. Сын. Избиратели. Что делать со всем этим и как объединить важные пазлы, как собрать идеальную картину? Лежа на спине, я пытаюсь придумать план по завоеванию неприступной крепости, имя которой Алена, но куда там. Все мысли упираются в одно: скрутить и увезти. Точка.
Не привык я мягко. Вот чуть ли не впервые в жизни решил прислушаться к совету Никиты не брать нахрапом, и каков итог? Не прошло и нескольких часов, как я угрожаю Алене, что заберу ребенка. Ну нормальный, нет?
Лунный свет льется через приоткрытые шторы, заливая комнату голубым сиянием. Где-то на стене висят часы и каждым ходом стрелки отмеряют секунды. Очень непривычно, будто ты дома, среди близких людей, которым дорог.
Мне незнакомо это чувство, оттого и ощущается странным это чужеродное осознание. У меня никогда не было семьи ни в каком ее понимании. Бухающий отчим, его залетные женщины и улица. Улица была больше моей семьей, чем официальный родитель. Но все то дела давно минувших лет, воспоминания не приносят ни боли, ни печали — лишь сухая констатация фактов.
Сказки… я рад, что моему сыну читают сказки, и я благодарен Алене — несмотря ни на что, она смогла, справилась и подняла нашего Тимофея.
Деньги… да, без денег все это было бы нереально, поэтому мне отрадно понимать, что я не остался в стороне. Сам того не осознавая, помог своему сыну. Но бабки это всего лишь бабки. А она была рядом с ним. Наверняка не спала ночами, переживала, отправляя его в операционные, и держала за руку, успокаивая, когда сын отходил от наркоза.
Нет, это несравнимые вещи.
Свет луны вырисовывает на потолке очертания веток, и я залипаю, рассматривая их. Краем глаза вижу движение и оборачиваюсь на шорох.
Алена. Крадучись пробирается на кухню. На ней все тот же белый халат, который по-прежнему не дает мне покоя. Значит, ей тоже не спится.
Девушка прикрывает дверь на кухню и набирает воду из-под крана, а я поднимаюсь с постели и быстро следую за ней.
Алена не стала включать свет на кухне. Все по привычке сделала в темноте, скорее всего, не нуждаясь в свете, зная, где и что стоит. Она меня не видит, поэтому спокойно ставит стакан на раковину и отходит к окну, выглядывает на улицу.
Там, как раз под окнами, стоит машина моих ребят, и я уверен, что она недовольна — ошиваются у дома на глазах у соседей и порождают кучу слухов.
Алена вздыхает и разворачивается, натыкается на меня, пугается и начинает кричать, но мои годами вымуштрованные рефлексы срабатывают первее, поэтому я успеваю зажать Алене рот до того, как она поднимет на уши весь дом.
— Спокойно. Это я, Стас, — говорю тихо, но твердо.
Она быстро замолкает, и я отпускаю руку. Девушка тут же замахивается и ударяет меня по плечу. Я мог бы увернуться, но пускай. Пусть девочка выплеснет негатив. Тем более, откровенно говоря, мне нравится любой контакт с ней. Даже такой.
— Ты совсем больной, Стас? Я чуть не умерла от страха! — кричит на меня шепотом.
А я зависаю, рассматривая ее тело под халатом.
Алена, как и раньше, выглядит очень хрупкой, совсем маленькой по сравнению со мной. В этом что-то есть, когда ты понимаешь, насколько ты сильный по сравнению со своей женщиной. Но, несмотря на всю эту силу, она отдается тебе себя без остатка, доверяет безоговорочно, плавится в твоих руках и просит большего.
Вспоминания прошлых лет бьют в голову, оглушают.
Вообще, я всегда отличался выдержкой, меня сложно выбить из равновесия, практически нереально, я бы сказал, но она, именно она, делает это одним взмахом ресниц…
— Куда едем? — спрашивает мой водитель.
— В ресторан. Отвези в какой-нибудь новый, — устало командую водителю и откидываюсь на сиденье.
— Будет сделано, Станислав Иванович.
В новом ресторане со всеми
