Развод. Тот, кто меня предал (СИ) - Даша Черничная
Неожиданно позади меня вырастает тень. Мирон становится за моей спиной. Плотно. Кожа к коже, тело к телу. Берет другой рукой за противоположный край и помогает мне поднять тяжелую форму. Вместе, как сиамские близнецы, не отрываясь друг от друга, мы переносим ее в духовку.
— Ну и упрямица ты, — его дыхание щекочет кожу на шее.
Волнует спокойствие внутри меня и тормошит безмятежность.
Мирон задерживается позади буквально на секунду, без стеснения тянет носом воздух, нюхает меня, а после отстраняется так же неожиданно, как и появился.
Разделывает курицу муж сам. Но не потому, что жалеет меня, нет. Это всегда было нашим ритуалом: я готовлю, он режет.
За ужином Мирон пьет виски, а я ряженку, потому что мешать алкоголь с транквилизаторами — ну такое себе удовольствие, конечно. Вот ряженка другое дело.
Не происходит ничего необычного. Уже ставший привычным вечер в компании бывшего мужа. Обожаемый мною теплый пол, благодаря которому я могу не переживать о том, что мои ноги могут замерзнуть, и чуть-чуть поплывшее сознание от дозы, которую я приняла по часам. Ничто не предвещает беды, но я решаю, что уже слишком счастлива и именно поэтому сейчас самое время, чтобы испортить себе настроение.
— Ты знаешь, кто меня сбил?
Мирон давится куском мяса, начинает кашлять. Хватает виски и выпивает его залпом, пытаясь остановить кашель, но делает только хуже.
— Знаешь. — Я говорю совершенно спокойно, хотя где-то внутри чувствую злость, которую гасят лекарства.
Мирон поднимает на меня взгляд. Он устал, измучен и явно недоволен тем, что я решила покопаться в этом.
— Человек, который тебя сбил, уже поплатился за то, что сделал.
— Супер. Я не спрашивала — настигла ли водителя кара. Я спросила о том, знаешь ли ты его.
Муж вытирает рот и отодвигает пустую тарелку в сторону. Кладет перед собой руки и сцепляет их в замок.
— Кто это был? — сложно объяснить, но я уверена в том, что знаю этого человека.
— Это была Марина, — Мир говорит отстраненно и следит за каждым моим движением.
Ясно, боится, что сейчас я взбрыкну, закачу истерику и кину в него остатками курицы.
— Твоя любовница. Прелестно.
— Марина находится под подпиской о невыезде, но поверь, на нее в полиции завели несколько дел, так что из зала суда она наверняка отправится за решетку.
Что-то не дает мне покоя, бередит мою душу. Я даже машинально тянусь к груди и тру кожу в районе сердца.
— Почему Марина находится под подпиской о невыезде? — нет, я, конечно, далека от всей этой юридической куролесицы, но кажется мне, тут что-то не так.
— Потому что Марина беременна, — Мирон бьет больно.
Я поднимаю глаза и впиваюсь взглядом в его лицо. Муж хмурится, начинает кусать губы. Жалеет, что сказал. А у меня внутри огромный шар огненной боли, которая разрывает душу.
— Это твой ребенок? — пожалуйста, только не это.
Даже если да, то соври, молю!
— Нет, — поспешно отвечает Мирон и повторяет спокойнее. — Нет, Рита, Марина беременна не от меня.
— Почему ты так уверен?
— Хочешь обсудить это?
Нет.
— Да.
Мирон запускает руки и волосы и сжимает их. Рычит, поднимает глаза к потолку. Молиться вздумал? Поздно, милый. Поздно. Там про нас уже забыли, теперь мы сами по себе.
— Мы предохранялись, Рита. А помимо меня у Марины было как минимум два партнера — ее муж и еще один любовник.
— Господи! — восклицаю я и спрыгиваю со стула, потому что лицезреть физиономию мужа резко перехотелось. — Что не так с этой женщиной?!
Мирон равнодушно пожимает плечами, мол, «хрен его знает», а я прыгаю по комнате на одной ноге и падаю на диван.
— Она это сделала из-за того, что ревновала тебя ко мне? — спасибо транквилизаторам, благодаря которым я могу вынести этот разговор и не сойти с ума.
— Нет. Она не хотела терять Толика. Думала, это ты рассказала ему о нашей связи. А потом она увидела, как вы выходите вместе из кафе, сложила неверный пазл, и у нее окончательно снесло крышу, — передает мне сухую информацию и далее спрашивает настороженно: — Кстати, что вы делали вместе в том кафе?
— Ой, я тебя умоляю, Отелло, выходни! — я даже шутить могу.
Кошмар! Я должна гордиться собой.
— Мы встретились случайно. Впервые после того, как я увидела вас с Мариной. Он уже знал обо всем, мне не пришлось ничего говорить. Да я бы и не стала, не до того мне было.
Мирон подходит ко мне и садится на корточки у моих ног, кладет руки на голые колени:
— Я обещаю тебе: Марина заплатит за то, что сделала.
Никак не реагирую. Он сделает. Мирон может, я в этом уверена на сто процентов.
— Винишь меня? — неожиданно задает вопрос он и я прислушиваюсь к себе.
— Нет, Мирон. Твоего греха тут нет.
Нет. Я не виню Мирона в том, что произошло, ведь это не он был за рулем того автомобиля, это не он надоумил Марину совершить преступление. Его вина в другом, но совершенно точно причастности к выкидышу он не имеет.
Глава 24. На удачу
— Так и будешь скакать как кенгуру? Ты же в курсе, для чего тебе две ноги? — Мирон спрашивает даже как-то равнодушно, что-ли.
А я, недовольно глянув на него, скачу на одной ноге в туалет. Парадокс — но я привыкла передвигаться вот так. Прыгаю словно заяц и поджимаю к груди больную руку.
Игнорирую его выпады. В конце концов, я больная женщина и имею права на свои страдания.
Из туалета выпрыгиваю, скачу вдоль стеночки и плюхаюсь на диван. Откровенно говоря, мне и самой надоели эти поскакушки.
— Ты куда? — спрашиваю Мирона, который стоит в дверях и надевает на себя пальто.
Выглядит роскошно. Подстригся, небрежная борода красиво оформлена, на рубашку больно смотреть, настолько она бела. Костюм — один из лучших, сшит на заказ у европейского портного.
Я приближаюсь к Мирону, становлюсь близко, опираюсь плечом на стену.
— Важный день? — не дождавшись ответа на первый вопрос, спрашиваю еще раз.
— Сегодня в администрации будут решать судьбу важного тендера на строительство новой краевой больницы.
Я не особо осведомлена о работе бывшего мужа, но это звучит круто.
— Переживаешь? — могла бы и не спрашивать.
За несколько лет брака я научилась узнавать, когда муж переживает. Когда счастлив, расстроен, зол. Или когда врет мне.
— Да, — серьезно отвечает он и хмурится. — У меня мутный противник,
