Я заставлю тебя влюбиться - Алина Хвойная
Цепляюсь за слова женщины, как за спасательный круг. Прямо сейчас думать о смерти своей лучшей подруги я не в состоянии, но вот поискать друга я могу. Отодвигаю только что услышанную новость как можно дальше, делаю глубокий вдох и отвечаю.
— Я его поищу, — переключившись, твёрдо произношу я, — и вам позвоню, как найду.
— Спасибо тебе, Лия, — благодарит женщина.
— До связи, — бросаю я.
— И я соболезную твоей утрате, — добавляет Эльвира.
— Да, спасибо, до свидания, — на автомате отвечаю я и быстро отключаюсь, чтобы не свалиться в бездну боли, горя и отчаяния.
Леся умерла?
Нет, не смей сейчас об этом думать. Может это всё-таки ошибка? Первостепенная задача — это найти Макса. Не представляю, что он мог сделать, услышав такое. Они так светились от счастья на весенних каникулах, между ними буквально искры летали… Всё не может закончиться так. Просто не может.
— Ты как? — аккуратно интересуется Андрей, который, кажется, слышал весь разговор, и осторожно ненавязчиво касается моего плеча, выражая свою поддержку.
— Мне нужно найти друга, — игнорирую его вопрос, снова переключая мозг на задачу.
Андрей тут же встаёт, бросает на стол купюры и подаёт мне руку.
— Что ты делаешь? — непонимающе спрашиваю.
— Поехали, — подгоняет меня парень, — я на машине, повезу, куда скажешь.
— Ты не должен, — протестую я. — И вообще мы с тобой только познакомились… Так нельзя.
— Можно, моя фамилия Дементьев, я живу… — кивает Андрей, а затем достает и протягивает мне свой паспорт. — Знаешь, так будет проще. Держи! Фотографируй, отправь подруге, маме, папе, пусть знают, с кем ты уехала. И прописку отправь. Если всё ещё не доверяешь, могу сказать, где живут мои родители, и вообще всё, что хочешь. Сфотографируешь ещё и номер машины.
— Зачем тебе всё это? — смотрю на молодого человека широко открытыми глазами от удивления.
— Потому что хочу помочь, — серьёзно отвечает Андрей, — у тебя случилась беда, я не хочу оставлять тебя в таком состоянии. Если не хочешь, чтобы я вместе с тобой искал друга, тогда позволь хотя бы отвести тебя к родителям или друзьям.
Я долго смотрю на парня и размышляю, затем всё-таки фотографию паспорт и отправляю маме данные.
— Поехали, — отвечаю Андрею и называю адрес квартиры Макса, которую он снял на время вступительного испытания.
* * *
Всё время пока мы едем, я смотрю в окно и усиленно думаю о том, где ещё может быть Дроздов, но на ум мне ничего не приходит, поэтому я молюсь, чтобы он оказался дома. Андрей всю дорогу молчит, правильно трактуя мое состоянии и нежелание разговаривать. За это я ему очень благодарна.
Когда мы уже подъезжаем к нужному месту, мой телефон начинает разрываться от звонков от мамы, папы, Луки и Степы, я сбрасываю всех и только маме отправляю краткое сообщение, что я в курсе о произошедшем, еду проведать Макса, а потом ей наберу. Если сейчас ещё хоть кто-то будет говорить о случившемся с Лесей, я сразу сорвусь, а мне нужно продержаться ещё чуть-чуть.
— Останови у первого подъезда, — прошу Андрея и выбегаю к домофону. Набираю нужную квартиру, но никто не отвечает. Ругаюсь и решаю попробовать позвонить Максу. Может быть, он ответит сейчас.
«Абонент не отвечает, перезвоните позже…»
Снова набираю, потому что не знаю, что ещё делать, а затем вдруг слышу тихий знакомый звонок и иду на звук. Андрей бросает машину у подъезда и следует за мной.
— Что ты делаешь? — недоуменно спрашивает Макс.
— Тсс, — шикаю на него и прислушиваюсь к мелодии. Она ведь совсем где-то рядом.
Так и есть. Макс сидит на лавочке во дворе, спрятанной в кустах, его телефон звонит рядом с ним, но парень на него совсем не обращает внимание. Он смотрит прямо перед собой пустым безжизненным взглядом. Я подхожу ближе и сажусь перед ним на корточки, заглядывая в его глаза.
— Макс, — тихонько зову молодого человека, — Максим…
Он не сразу фокусирует взгляд, но, когда это происходит, я вижу узнавание в его глазах и столько боли, которая стрелой пронизывает меня насквозь.
— Она умерла, — потерянно говорит Макс, — она правда умерла. Я видел видео. Его показали в местных новостях, это точно она… Лия, Леся умерла… Она умерла…
Это становится последней каплей, и меня накрывает. Глаза тут же становятся влажными, и я начинаю плакать.
— Нет, нет, нет, — мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь верить.
Дроздов встаёт, поднимая меня за руки, прижимает к себе и крепко обнимает.
— Она не могла умереть, не могла, — реву, продолжая отрицать.
— Не могла, — тихо-тихо говорит Макс, но я разбираю слова. — Но умерла.
Лия (17)
Бездумно смотрю в иллюминатор самолёта. Облака самых различных форм медленно проплывают мимо, и в каждом из них я нахожу что-то, что напоминает мне Лесю: то это наше первое кулинарное творение — торт, который мы с горем пополам приготовили, когда нам было лет по восемь, переборщив со всем на свете, — то это наши рисунки из начальной школы — нужно было нарисовать картинку своего лучшего друга, у нас тогда получились каракули, потому что ни у меня, ни у Леси нет никаких способностей к рисованию, но, показав друг другу наши шедевры, смеялись мы долго, — то это сама моя подруга в детстве, которая так беззаботно улыбается, ещё совсем не зная, что ждёт её в будущем.
Поправляю солнцезащитные очки, чтобы они перестали скатываться на кончик носа, и отворачиваюсь от окна. Не могу смотреть в иллюминатор, иначе расплачусь, хоть и плакать уже нечем — вчера и позавчера всё выплакала, а сегодня перед самолетом наглоталась успокоительных, чтобы суметь хоть как-то пережить этот день.
Под очками скрываются мои красные глаза.
Когда мы с Максом проходили контроль, их попросили снять, и госслужащий, рассматривая моё опухшее от слёз лицо, много и долго хмурился, а потом и вовсе позвал старшего.
— С какой целью летите в Сочи? — спросил подошедший офицер.
— Похороны подруги, — сдавленно ответила я.
— Примите наши соболезнования, — произнес госслужащий и дал мне мой паспорт, пропуская. Это стало знаком для меня, я тут же спрятала глаза под очками.
— Спасибо, — тихо сказала я и двинулась к Максу, которого уже пропустили.
Ощущение будто я нахожусь во сне, будто всё это происходит не со мной. Два дня назад во дворе у Макса, ко мне только медленно начало приходить осознание произошедшего, но я всё ещё нахожусь на стадии отрицания смерти Леси. Тогда мы с Дроздовым нашли в друг друге подобие опоры, которое сохраняется до сих пор.
Позавчера, когда мой телефон снова начал разрываться
