Малышка в руках дьявола - Евгения Сергеевна Паризьена
— Я готова лично извиниться перед девочкой, хотя не портила тот шедевр.
— Кто разрешил сюда врываться, неряшливое создание?
— Злитесь, но так заставьте батрачить на штрафных работах. Только не расстраивайтесь. Когда ваши глаза грустные, у меня душа выворачивается наизнанку, — высказала ему настолько откровенно, что сама едва не заплакала.
— Лжешь, вшивая дрянь. Обычная продажная шкура. Вопрос лишь в цене. Понравилось ублажать Мариячи?
— Я не делала ему минет.
— Убирайся, хитрая девка. В одном соглашусь любовь не продаётся. Но её не так просто отыскать, — не желал больше вести никаких переговоров.
***
Целый день меня игнорировал. А по дороге в парк аттракционов раздавал инструкции натурщицам. Художники уже дожидались на месте. И вот все поочередно вышли из Лимузина, оставив нас с Гарибальди наедине.
— Послушайте, я не портила ваш холст.
— Просто не попадайся мне на глаза.
— Увольте, раз так мешаю, -еще секунду и расплачусь, всему виной изверг из-за которого переживаю.
— С удовольствием… Ведь твоя чёрная душа не стоит и гроша. Мечтаю, чтобы одна неряшливая пигалица умерла! — сказал так грубо, будто вонзил кинжал в сердце.
Началась активная работа. Каждая из девушек позировала художникам на тех самых каруселях, про которые говорила Альбина. Чтобы не привлекать внимания, деспот разрешил им остаться в бикини. А мне приходилось, как собачонке на побегушках приносить чистые кисти, тряпки и много всего прочего. Внезапно, меня позвала Нина, та ещё злобная стерва.
— Густав приказал протереть тряпкой вон те качели. Живее или пожалеешь! — повела за собой, а я ни о чём не подозревая поспешила за ней. И когда мы пришли к нужному месту, другая девушка уже сидела на них.
— Что вы задумали? — вырывалась я, а злыдня Нина подвела ближе к качелям, в результате железяка очень сильно рассекла бровь. У меня фонтанирует кровь, и я не могу её остановить.
— Уходим, скорее! — покинули они место преступления, а я ощутила сильнейшее головокружение. Падаю на землю и смотрю в облака, если умру, кто позаботится о Марусе. В бреду расслышала громкий крик Гарибальди. Он бросился ко мне и склонился над телом.
— Скорую быстрее! Я вас всех раком поставлю, если с ней что-то случиться. Зачем подошла к качелям? Дуреха, ты вся в крови! Не смей умирать. Моя муза! Муза!
Глава 26
Натали
Всегда выворачивало от одного вида крови. В детстве даже падала в обморок. Да, я боевая по натуре девушка, но тоже имею свои слабости и страхи. А тем временем чудовище пристально следило за каждым движением дворецкого и нервно дышало.
— Долго ждать? Когда остановишь кровотечение у пигалицы? Она вся посинела! — конкретно его поторапливал.
— Сэр, у неё плохая свертываемость! Уже все бинты израсходовал, — докладывает ему испуганным голосом, боится расстроить повелителя.
— Одни криворукие окружают! Сам разберусь, дай аптечку. Свалилось неряшливое создание на мою голову! -пересел ко мне на заднее сиденье автомобиля, и я возразила.
— Не прикасайтесь! Итак, весь лоб сводит, теперь ещё ворчливый Гусак рядом, -бурчала под нос и тут он обмакнул ватку в перекись и прислонил к ране.
— Какого черта подошла к качелям? На цепь посадить? Доведёшь, кобыла! — проявлял гнев, но обрабатывал всё очень аккуратно, складывается впечатление, что у него волшебные руки. Пока не настучала на Нину, не хочется лицезреть её отрубленную голову.
— А чего это наш повелитель беспокоится? Игрушка откинется раньше срока? Подуйте на рану, больно вообще-то! — вцепилась в локоть, испуганно округлив глаза, его белый пиджак был весь в крови.
— Тот, кто посмел испортить такое совершенное лицо пожалеет! Драгоценность надо беречь! — говорит с такой заботой, что не верю своим ушам.
— Так всё-таки вам нравится моя мордашка?
— Заглохни, назойливая муха. Посажу под домашней арест, и только попробуй сбежать! Больше не болит? — ласкает взглядом, будто согревает каждую клеточку тела. И вот автомобиль остановился. Сам Гарибальди заботливо взял на руки и важной походкой устремился к главному входу больницы.
В холле все замерли, увидев настолько известную личность.
— Что вылупились? Мне эту халупу в морг превратить? Быстрее, мой ангел истекает кровью!
Даже раскашлялась от проявления такой заботы. Засуетились, будто настал конец света, но через несколько минут нас охотно приняли в палате. Гарибальди испепелял врача взглядом, обещая вырвать селезенку.
— Рана глубокая, надо наложить шов!
— Так накладывай. Почему оттягиваешь время? Она вон уже сколько крови потеряла. Если скончается, я из твоей головы сделаю футбольный мяч! — орал, он как припадочный, вселяя страх.
— Спокойно, сэр. Кем девушка вам приходится раз вы так тревожитесь за её здоровье? — задал любопытный вопрос, и тут высокомерный деспот ему ответил.
— Уборщица. А ты о чем подумал? Приступай к делу!
— Не надо! Сама затянется, всегда не выносила всякие острые иголки, — вымолвила встревоженным голосом.
— Пигалица, лучше не гневи босса! Итак, сорвала процесс. Художники наверняка напишут такие портреты, от которых глаза полезут на лоб. Молча зажмурила глаза и терпи! — выдал в приказном тоне, а сам даже не потрудился переодеться, весь испачкался.
— Вам легко сказать, знаете как больно? Ай! — стиснула зубы, и он отругал доктора.
— Я сейчас тебе этой иглой глаза проткну. Аккуратнее она моя личная вещь! И не намерен видеть на её лице страдания! — пригрозил бедному мужчине, у которого затряслись руки.
Но больше всего поразил жест изверга. Который посадил к себе на колени и стал пристально следить за процессом. А затем его губы нежно коснулись моего затылка, и я напрочь позабыла про глубокую кровоточащую рану.
— Дыши спокойно, моя муза! — обхватил руками талию и трепетно прижал к себе. В нос ударил неповторимый аромат парфюма, с этим деспотом ощущаю себя настолько защищённой. И, кажется, постепенно вся боль отступила.
— Готово, босс. Почти ничего не заметно. Вы нас только не увольняйте! Пожалуйста! — умолял пощадить, у тирана очевидно много власти. А сам скрылся в ординаторской.
Но тут довольно быстро мавр вскочил со стула, добиваясь у меня объяснений.
— А теперь толстуха поведает, кто её толкнул к качелям?
— Сама подошла!
— Врешь, по нахальным глазам вижу! — допытывается похлеще злобного надзирателя.
— И что же вы там рассмотрели, Гусак Подонкович? — обратилась к нему по прозвищу, которое идеально подходило.
— Плешивая девка, сейчас доведёшь. Заставлю ночевать тебя на коврике у моей постели и каждый час целовать ноги. Быстро назвала имя!
— Зачем? Чтобы вы потом голову отрубили? С
