Его наглый друг (СИ) - Оливия Лоран
Алина теряется и застывает, никак не реагируя. Видимо, не ожидала, что накинусь так сразу. Я же не вижу смысла тянуть, и без того весь вечер как на допинге.
Пространство плывет, когда заваливаю ее на кровать и придавливаю своим весом. Кажется, что мои руки везде. Ощупывают бедра, скользят по талии, гладят лицо и шею, словно метят территорию.
Вероятно, сказывается то время, пока я ждал, что она окажется подо мной и представлял, как это будет в реале. Иначе не знаю, чем объяснить эту бешенную гонку и свое состояние под завалами обрушившихся ощущений.
Мне даже кажется, что она отвечает на поцелуй, переплетаясь со мной языками. Правда, лишь до того момента, пока ее сладкий стон не сменяется протестующим мычанием, и она не начинает трепыхаться.
— Ты меня душишь… — выдает, усиленно сжимая веки.
— Разве? — усмехаюсь и перевожу взгляд на свою ладонь на ее шее, что скорее ласкает, чем сдавливает тисками. — Или ты просто вдруг вспомнила о парне? — не упускаю возможности насладиться ее эмоциями.
И они не заставляют себя ждать. Не ясно, на кого в первую очередь она злится, но как только обращается в настоящую бестию, достается обоим.
Теперь уже не слишком нежно стискиваю запястья после парочки ее ударов, что умудряюсь пропустить.
— Какой же ты… — сбивчиво тарахтит, не определяясь с подходящими словами.
— Идиот? Придурок? — вроде бы подсказываю, пока склоняюсь к шее и размашисто слизываю дрожь ее тела. — Уже было. Что-нибудь новое? — обхватываю губами влажную кожу, жаля поцелуями.
— Сволочь… — роняет, словно комплимент, между тяжелыми срывающимися вздохами.
— Еще? — упиваясь ее реакциями, присасываюсь и оставляю печать на шее, как итог истинного и обоюдного желания.
— Ма-а-акс, — скулит она.
— Мм? Я еще тут, — зализываю следом, кайфуя от контраста яркого пятна на ее загорелой коже. — Могу спуститься ниже, только попроси.
Едва сдерживаюсь, пока дожидаюсь от нее сигнала. Хочу толкнуться пахом в промежность или лучше стянуть сразу проклятые трусы и войти на всю длину до предела. Но зачем-то оттягиваю момент, впервые так наслаждаясь прелюдией.
Ослабляю хватку на запястьях и подхватываю ее коленки, вынуждая развести ноги в стороны.
Она упирается ладошками мне в грудь, вроде бы пытается оттолкнуть или снизить накал, а у самой едва глаза не закатываются.
Не знаю, кого дразню больше: ее или себя, когда запускаю пальцы под тонкую полоску трусов с боку, но не стягиваю их по ногам.
— Давай, — хриплю ей в губы и отодвигаюсь, чтобы принять ответ. — Кивни хотя бы.
26
— Я буду тебя ненавидеть …
— Или наоборот.
— Полюблю?
Алина
Невыносимо сложно нащупать трезвую мысль. Включить разум, когда под предельно острыми и незнакомыми ранее ощущениями мое тело, да и, кажется, весь мой организм упивается наслаждением и требует продолжения.
И самое ужасное во всем этом то, что Макс распознает все реакции безошибочно. И не собирается останавливаться…
В этот момент я презираю себя за слабость и растерянность. Не знаю, что мне еще нужно сделать, чтобы оттолкнуть его и прекратить эти мучительно приятные прикосновения.
— Я буду тебя ненавидеть, — бросаю с той же уверенностью, с которой убеждена в обратном. Скорее возненавижу себя…
— Или наоборот, — усмехается он и тянется к моим губам.
— Полюблю? — вроде бы спрашиваю, а звучит как утверждение.
Однако это удивительным образом действует на него отрезвляюще.
Лицо Макса вытягивается, отражая не только растерянность, но и какое-то подобие скрытого ужаса. От нахального взгляда не остается и следа. Он словно отшатывается и смотрит на меня как-то иначе.
Успеваю почувствовать себя жалкой и противной в его глазах, пока не откидывается на спину и не падает рядом со мной, даже не касаясь.
— Ну ты заряжаешь, Русалка, — вроде бы отшучивается он. — Умеешь же сбить настрой.
— И что я такого сказала? — отодвигаюсь подальше к стене и поворачиваюсь к нему.
Макс качает головой и усмехается каким-то своим мыслям. А затем смотрит на меня с нескрываемой иронией и говорит:
— Даже интересно, как вы общаетесь с Лёхой? Что заливаешь ему? Медом с ванилью мажешь?
Мне неприятно это слышать. Он словно высмеивает меня и чувствует себя при этом вполне спокойно.
— Я тебя не понимаю, да и не собираюсь отчитываться перед тобой, — натягиваю на себя одеяло, понимая, что лежу рядом с ним в одном белье. — Тебя наши отношения не касаются.
— Отношения… — смеется Макс, уже не сдерживаясь. — Почему же тогда ты не спишь с ним?
— Тебя это не касается… — повторяю уже не так уверенно, проглатывая очередной упрек.
— Зато тебе нравится, когда касаюсь я… тебя, — заключает самонадеянно, а затем тянется ко мне и едва ощутимо проводит пальцами по щеке.
— Перестань, — смущаюсь тут же и не могу успокоиться, хотя он уже убрал руку и не трогает меня. Лишь продолжает смотреть пристально и открыто.
— Так в чем проблема?
Не могу сдержать рвущийся изнутри тяжелый вздох и откидываюсь на спину, избегая его взгляда.
— Все сложно… — начинаю зачем-то объясняться, но так и не успеваю продолжить, как чувствую вибрацию под подушкой.
Достаю телефон и вымучено смеюсь. Лёша очень «вовремя» решил мне перезвонить.
— Можешь ответить, — щедро выдает мне разрешение, замечая имя Лёши на экране.
— Уходи, — прошу устало, убираю телефон обратно под подушку и отворачиваюсь к стене.
Прислушиваюсь к тишине и очень надеюсь, что послушает меня. Но он продолжает лежать рядом, не произнося ни слова.
Вздрагиваю и вся сжимаюсь, когда чувствую его руку на талии поверх одеяла. Он не сжимает, лишь немного придвигается ближе и все также молчит.
Я тоже больше ничего не говорю и жду, когда он наконец-то уйдет. Однако спустя пять, десять минут ничего не происходит.
Успеваю прокрутить в голове сотню вариантов, пытаясь понять, чего он этим добивается. Жутко нервничаю и не могу успокоить колотящееся в груди сердце. Его присутствие рядом напрягает, но я молчу даже около получаса спустя.
Не понимаю, как так вышло, что я смогла уснуть в таком стрессе, но когда подрываюсь от входящего звонка, вижу, что Макс спит рядом.
Пытаюсь аккуратно выбраться из постели, но все равно бужу его. Или же это противное жужжание мобильного вынуждает Макса подняться тоже.
Пытаюсь добраться до шкафа, и спрятаться за открытыми дверцами, пока лихорадочно достаю одежду и быстро одеваюсь.
— Лёха никак не уймется, — кричит зачем-то Макс, словно я нахожусь в другой комнате. — Отвечу? — издевательски предлагает следом.
— С ума сошел⁈ — подлетаю к нему, выхватывая телефон из рук и переводя его в беззвучный.
Подхожу к балкону и,
