Изменяя правила - Сагара Люкс
Её замечание заставляет меня задуматься.
Должно быть, Глория воспринимает моё молчание как согласие, потому что замолкает и наливает нам обоим новую порцию виски. Стакан за стаканом, она становится всё менее напряжённой и более расслабленной.
Глория поворачивает табурет, чтобы осмотреться.
— Отличное место, — замечает она. А увидев пилон в центре зала, улыбается. — Женщины танцуют на нём?
— Не всегда.
Она кусает губу, прежде чем продолжить.
— В детстве я мечтала стать танцовщицей. Даже брала несколько уроков танцев, но это было не для меня. Танец — это дисциплина. Правила. — Она пожимает плечами, делая вид, что ей всё равно. — Ты меня знаешь, Джун. Я свободный дух.
В отличие от меня, который всю жизнь провёл в клетке ценностей и традиций семьи.
— Ты когда-нибудь жалела о своём выборе?
— Не совсем, но мне всегда было интересно, каково это — танцевать перед публикой.
Я вдыхаю очередную затяжку дыма.
— Почему бы тебе не сделать это сейчас?
— Что?
— Потанцевать.
— Здесь? Перед тобой?
Я тушу сигарету и встаю. Key Club — это ночной клуб, а сейчас утро. Никто не потревожит нас в течение нескольких часов. Я беру стул, ставлю его перед шестом, который привлёк её внимание, и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Глорию. Она продолжает сидеть за барной стойкой, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.
— Джун. Я не думаю, что…
— Танцуй.
Глория едва заметно вздрагивает. Должно быть, от неё не скрылось ни то, как хрипло прозвучал мой голос, ни зловещий огонёк, вспыхнувший в моих глазах. Долго, очень долго мы смотрим друг на друга. Затем она двигается. Покачиваясь на каблуках, Глория подходит к платформе, на которой установлен пилон для танцев. Она едва касается его, почти с опаской. Я не привык видеть её такой. Она никогда не была нерешительной и не колебалась.
«Мне нравится».
После минутного раздумья она наклоняется вперёд, протягивая пальцы к ремешкам на лодыжках. Как только понимаю, что она хочет снять туфли, я останавливаю её.
— Ты должна их оставить.
— Я не могу танцевать на десятисантиметровых каблуках!
Я задираю подбородок, бросая ей вызов.
— Девушки здесь выступают на каблуках ещё выше, чем у тебя.
— И в более короткой, более практичной одежде, — возражает она.
— Никогда не говорил, что ты не можешь раздеться.
Глория внезапно краснеет.
Красивая.
Нет. Она более чем красива.
И я поедаю её глазами.
Мне нравится изящная линия её шеи, то, как по фигуре скользит платье. А когда она задирает подол до середины бедра и ступает на платформу, у меня пересыхает во рту. Я хочу, чтобы Глория выглядела неуклюжей или нескладной. Вместо этого она берётся за шест, словно выросла с ним и поворачивается ко мне. Она улыбается, но не как женщина, которой подарили мечту её детства.
Вернулась чувственное и решительное существо, которым Глория была всегда.
И меня безнадёжно к ней влечёт.
Её руки скользят по пилону, дразня меня.
— Бэйджиро сказал, — ты часто здесь бываешь.
— Мне нравится сюда приходить.
Одной рукой она цепляется за шест, а другой распускает волосы. Глория едва заметно качает головой, освобождая их полностью.
— Потому что тебе нравится?
— Потому что паб мой.
— Ты унаследовал его от дяди?
Я кривлю рот. Мне не нравится говорить с ней о дяде, не после того, что она заставила меня сделать, поэтому я не отвечаю.
Почувствовав моё недовольство, Глория меняет тему.
— А что здесь делают женщины? Раздеваются донага?
— Только если их приглашают в приватную комнату.
Обогнув пилон, Глория прислоняется к нему спиной так, что оказывается лицом ко мне, и едва сползает вниз. Подол платья приподнимается, позволяя мне увидеть что-то светлое.
«Белое кружево».
Чертовски чувственна.
И очень, очень злая.
— Ты пригласишь меня?
Я прочищаю горло.
— Куда?
— В приватную комнату.
— Нет.
Она быстро поворачивается вокруг себя, захватывает пилон ногой и выгибает тело назад. Её грудь приподнимается, притягивая мой взгляд.
— Почему?
Я облизываю губы.
— Это место моё. Если на самом деле захочу тебя трахнуть, то не стану тратить время и уходить в отдельную комнату. Я сделаю это здесь, на глазах у всех. У стены. На полу. Где угодно.
— Жаль, что ты этого не хочешь. — Она выпрямляет спину. Её руки продолжают захватывать шест, а глаза обращены к моим. — Потому что я была бы не против, если бы ты трахнул меня, даже на глазах у публики.
Возбуждение, которое она пробудила во мне, внезапно исчезает, сменяясь гневом. Я знаю её историю с Рулзом. Он не просто трахал её, он делил Глорию с другими мужчинами. Он смотрел, как она наслаждается в объятиях другого, и ей нравилось чувствовать на себе его взгляд. Я не такой. Никогда не смогу делить Глорию с кем-то и никому не позволю наблюдать за ней.
Я встаю, разъярённый.
— Руки на шест.
Вижу, как её кожа покрывается мурашками от страха или, возможно, предвкушения.
И всё же Глория подчиняется.
Взяв Глорию за бёдра, я притягиваю её к себе. Подол платья задирается, обнажая пару белых трусиков. Они мне не нравятся. На её бледной коже я предпочитаю чёрные; лучше, если они будут в окружении красных следов от моих пальцев.
Приказываю ей не отпускать шест, а сам толкаю её голову вниз. Чтобы сохранить равновесие, Глория выгибает спину и оттопыривает попу. Поглаживаю её по затылку, сначала нежно. Затем собираю волосы, захватывая в кулак. Я крепко сжимаю их, вынуждая Глорию поднять голову, но спину держать дугой. На мгновение она теряет хватку за шест, заставляя меня разочарованно поморщиться.
Когда она хватается за пилон снова, в моём горле раздаётся хриплый звук.
Я чувствую, как она дрожит, трепещет.
Но она не сдаётся.
— О чём ты думаешь, Джун?
Делаю глубокий вдох, возвращая себе спокойствие и хладнокровие.
— Я думаю о том, как легко было бы тебя трахнуть. — Провожу пальцем по контуру трусиков, пока не добираюсь до самой интимной части. — И как бы тебе это понравилось. Тебе бы этого хотелось, верно?
Глория отвечает мне не голосом, а сдавленным стоном. Она раздвигает ноги, приглашая меня прикоснуться к ней там, где желает, — там, где её набухшая плоть уже влажная.
Вместо того чтобы ласкать, я ударяю.
Её сердцебиение учащается, как и дыхание.
— Я чувствую твой страх. И твоё желание. — Глория втягивает живот, когда сдвигаю ей трусики в сторону и погружаю палец в складки её
