Все ради тебя (СИ) - Тес Ария
Представители местной фауны становятся развязней и смелее. Музыка громче. Свет глуше.
К Паше валят знакомиться. Он достаточно активно со всеми общается, но это больше похоже на обнюхивание, и мне совсем неинтересно. Кажется, к столу только что подошел Егор Ревизов. Если честно, я планировала побесить им Адама — хотела как-то подстроить нашу «встречу», возможно сходить на свидание, чтобы уколоть! И вот тебе шанс! Бери! Он здесь! Но мне насрать.
Черт возьми, мне так похеру на него — я смотрю на Адама.
Сай и Катя уже ушли. Она подбежала к нам попрощаться, обняла Глеба, обменялась парочкой теплых фраз, одарила Пашу саркастичным взглядом за его выходку с машинкой, потом ушла с мужем.
А он остался.
Они с Али сидят и без устали что-то обсуждают. Может быть, очередную, блядь, гениальную бизнес-идею, которую никогда не воплотят в жизнь, потому что Адам не уйдет из компании отца. Ни за что! Хотя иногда мне казалось, что он этого очень хочет. Будто, знаете? Тебя заставили носить костюм, который тебе везде жмет, но ты продолжаешь натянуто улыбаться, ведь это правильно.
Так нужно.
Кому, правда, нужно? Никто в душе не ебет, но нужно. А значит — прем.
Это печально, наверно, но тоже похер.
Я наблюдаю за тем, как его окружают модели и злюсь.
Опять эти бабы…
Клянусь, я буквально кожей чувствую каждый их взгляд. Он словно раскаленный хлыст проходится прямо по душе. И разговорчики…я слышу их сердцем, пусть не физически — и желаю, чтобы однажды кто-то посадил всех этих сук на одну, надувную лодку, а потом толкнул ее в открытый океан. И все. И нет проблем!
Проблемы, конечно же, есть и так просто от них не избавиться, да и суть то не в бабах!…но я об этом сейчас тоже не думаю.
Только о приближении к нему длинных ног и грязных пальцев, от чего сердце мое отчаянно воет. Он их не замечает вообще, только иногда смотрит на меня, как будто проверяет. Чего ты высматриваешь?! Козел. Как же я тебя ненавижу…
Хочется рыдать.
Я дошла до той стадии алкогольного опьянения, когда мне хочется рыдать! А он дошел до той стадии, когда хочет секса. Чувствую это через весь зал еще через…сколько? Полчаса? Час? Время бежит странно, и я его совсем не чувствую.
Хоть что-то я сейчас не чувствую, да? Забавно. Хоть что-то для меня эфемерно.
А теперь он встает. Его немного шатает, но он слегка усмехается, глядя на Али. Что-то говорит. Ты уходишь? Ты уже уходишь? Пожалуйста, останься…
Господи, как же я хочу его обнять.
Быть рядом.
Чувствовать…
Но он уходит.
Я выдыхаю с облегчением, когда вижу, что его пиджак остался висеть. Значит, скорее всего, в туалет.
Слава богу.
Нет, стоп, рано радуюсь! Следом встает Настя. Эта чертова сука, которая положила глаз на моего мужчину! И я, клянусь, знаю, что она здесь из-за него! Сразу так и подумала. Сразу сказала. А теперь получаю нежелательные подтверждения.
Твою мать…
— Сейчас вернусь, — кидаю Паше, иду следом.
Меня шатает не слегка. Чуть не валюсь на официанта, и он что-то говорит мне, мол, нужна ли помощь? Блядь, нет. А вот кое-кому она точно пригодится! Вырву все эти странные волосища к чертям собачьим! Я убью ее! Отвечаю!
На миг останавливаюсь, держась за стену. Спокойно. Дыши. И двигайся! Держи в руках свой вестибулярный аппарат, пожалуйста, ага? А то уж точно не до драки будет! Позорно завалишься куда-нибудь и все. И до свидания.
Фух. Спокойно.
Сворачиваю в темный коридор, где располагаются уборные. Еще пару шагов, будет еще один поворот, а там еще один коридор и заветная дверь.
Нет, я не верю, что он ее…не верю! Он этого не сделает! Несмотря на остальных — не сделает! Адам знает, кто она. Я уверена, что Катя рассказала, и он не поступит так со мной! Те другие? Это не то. Они ранили меня, но я об этом не знала. А эта блядь? Он знает и этого никогда не сделает!
Я в него верю.
На миг снова торможу и тихо усмехаюсь. Забавно, да? Я в него верю. Но это так…
Еще раз перевожу дыхание и делаю шаг, чтобы сразу срисовать картину маслом.
Адам стоит у стены, напротив него Настя.
Не может быть!
Резко даю по задней скорости и прижимаюсь спиной к стене.
Не может быть! Нет-нет-нет!
— …Я подписана на тебя во всех соцсетях…
— Да что ты? — усмехается Адам в ответ на эту тупорылую реплику.
— Конечно! У тебя очень интересный контент, да и посмотреть есть на что…
Выглядываю.
Она проводит пальчиком по его груди, и я уже собираюсь выбежать и толкнуть ее, желательно, в мир боли и вечных мук, но…
Адам резко перехватывает ее руку и дергает на себя.
Она морщится и пищит.
— Ай! Мне больно!
— Ты, блядь, за кого меня принимаешь, а?! Я, по-твоему, школьник с недоебом?! Который сразу клюнет на твои конченые приемчики?!
— Я не…
— Я знаю кто ты! И я знаю, что ты сделала.
— Слушай, ну да! Да! Я не сказала Лизе правду, но…ай! Да больно!
— Ты думаешь, что мне на это не насрать?! Или на деньги не похер?! Тогда ты просто конченная сука и овца! Я говорю сейчас о другом!
— А о чем?! — верещит, — Отпусти!
— В душе не ебу, что ты сказала Лизе, когда она приезжала, но я знаю, что она из-за тебя плакала, а такого я не прощаю.
— Что? — растерянно шепчет, пока мое сердце часто-часто стучит.
— Никто не заставит мою женщину плакать!
— Твою женщину?! Да вы развелись! АЙ!
Теперь она натурально орет, но Адаму абсолютно плевать. Наверно, мне следует испугаться? Или хотя бы удивиться? Что он может быть таким жестоким? Но…извините, этого ничего нет — есть только бесконечное…восхищение? Удовольствие? Желания?
Я, твою мать, хочу его так, что мне внутри все скручивает!
Больная…потому что я — больная! От такого мужчины любая нормальная бежать будет, роняя тапки, а я прикрываю глаза и прикусываю губу.
Черт, малыш, когда ты злишься…ты — Бог…
— И ты подумала, что сможешь приехать сюда и что? Пофлиртовать со мной? А дальше прыгнуть в мою постель?!
Сильный толчок. Он настолько сильный, что я слышу эхо того, как ее тело бьется о стену, и мне приятно…
Со мной точно не все в порядке…что-то на задворках сознания шепчет, но игнорируется. Я только слушаю…
— Даже если бы я не любил Лизу, то скорее позволил бы выебать себя стаду диких кабанов, чем посмотреть на тебя. Но я люблю. И мне, кроме нее, никто на хер не нужен, особенно сука, которая заставила ее плакать. Имей в виду, Настюша, тебе в этом городе не рады. Увижу еще раз — ты узнаешь насколько сильно. И да, узнаю, что Лиза из-за тебя опять переживает — лишу абсолютно всего! А теперь пошла на хер отсюда! И из этого ресторана! У тебя пять минут. Вернусь — будешь еще сидеть, самолично возьму за шкирку и выкину на хер, как грязную, облезлую кошку. Время пошло.
Тут без вариантов.
Если он хочет, то может заставить бояться себя голосом, взглядом, энергией. Что сейчас и происходит.
Настя буквально пулей вылетает из-за поворота, рыдает, держится за руку, но меня не замечает. Проносится, оставляя за собой только шлейф вонючих, дешевых духов.
А он все стоит…
Я слышу, что не двигается. Просто стоит. И когда выглядываю — вижу, как прижимается спиной к стене, прикрыв глаза, а лицо направляет к потолку. Его кадык красиво дергается, и весь он — мой темный Бог моего темного сердца.
Мой любимый мужчина.
Тебе сейчас больно? Клянусь, я это ощущаю. Сдавленную, тупую, но острую боль, которая пульсирует у меня под ребрами.
Его боль…
Одной рукой я держусь за стену, чтобы не рухнуть на пол от внезапно нахлынувших чувств, сама не отрываюсь от него. И Адам это чувствует…
Поворачивает голову, пару раз моргает, а потом вдруг комично открывается от своего места, будто я застукала его за чем-то неприличным.
Еще через мгновение говорит:
— Я не знаю, что она тебе сказала, но я ее в первый раз в жизни видел сегодня. Клянусь, Лиза!
