Прекрасное отчаяние - Рэйвен Вуд
— Да, но в этот раз я решил действовать по-другому. Я заполучил эту студентку-стипендиатку…
— Оливию Кэмпбелл.
— Да, ее. Чтобы она написала задание за меня. Но она каким-то образом умудрилась настучать на меня профессору. — Он сжимает челюсти и сжимает руки в кулаки, отчего вены на его коже выступают. — И теперь я провалил весь курс. И если бы не мой отец, практически подкупивший начальство, меня бы отчислили. — Гнев горит в его глазах, когда он качает головой. — Эта маленькая крыса заслуживает того, что с ней приключится.
Холодная ярость пронзает меня насквозь.
Словно почувствовав мой гнев, он возвращает взгляд к моему лицу и поднимает руки.
— Послушай, мне жаль, что я все испортил. Меня прервали до того, как я успел закончить работу, и я знаю, что первое правило Хантингсвелла не вмешивать в дела город. Но мои связные следят за полицейской станцией, и я не думаю, что она сообщила об этом. Клянусь, я прикончу ее прежде, чем она успеет сообщить об этом и доставить неприятности всем присутствующим.
В комнате воцаряется смертельная тишина. За темными окнами шелестят ветки, откуда-то изнутри дома доносится скрип дерева. Я просто стою, изучая стоящего передо мной человека. В его серых глазах появляется неуверенность, и он смещается.
— Думаешь, ты здесь из-за этого? — Спрашиваю я.
— Я… — Он смущенно хмурит брови. — Ну, да. А почему бы еще?
— Почему еще? — Мои слова рассекают воздух, как лезвие. — Почему еще?
Его замешательство углубляется, и он качает головой, словно не зная, что сказать.
— Возможно, тебе нужна более практическая демонстрация.
Прежде чем он успевает ответить, я отталкиваюсь от стола и иду прямо к сейфу, расположенному рядом с одной из книжных полок. Томас остается неловко стоять на ковре посреди комнаты, пока я поворачиваюсь к нему спиной и открываю сейф.
Затем я поворачиваюсь и направляю на него свое охотничье ружье.
Шок и страх пробегают по его лицу, и он, споткнувшись, отступает на шаг, поднимая руки вверх.
— Александр… Сэр… Что…?
Я не отвечаю. Вместо этого я приближаюсь к нему. С поднятыми руками он отступает по полу, пока не упирается в стену.
Я продолжаю наступать.
Только когда я оказываюсь так близко, что дуло прижимается к его груди, я останавливаюсь. Он быстро вдыхает, наблюдая за мной обеспокоенными глазами.
Я наклоняю голову.
— Хочешь, я расскажу тебе, в чем твоя ошибка?
— Д-да.
— Ты действовал без моего разрешения. Ты уже должен знать, Томас, что этот университет принадлежит мне. Я судья, присяжный и палач. Всегда. Неужели ты думал, что я позволю тебе убить кого-то без моего разрешения? Убить ее?
— Я…
— Оливия Кэмпбелл — моя. Ее жизнь — моя, и только я поступаю с ней, как хочу. И мне не нравится, когда другие смеют прикасаться к тому, что принадлежит мне.
— Мне жаль. Мне очень жаль. Я не знал. — Заметив острый взгляд в моих глазах, он выдавливает: — То есть, я знал. Я просто… я не подумал. Пожалуйста. Прости меня. Конечно, я должен был спросить у тебя разрешения, прежде чем нападать на нее.
— Да, следовало.
— Этого больше не повторится, клянусь.
— Нет, не повторится.
Несколько секунд я просто молча смотрю на него. Он нервно переводит взгляд с моего лица на винтовку в моих руках, словно опасаясь, что я все равно застрелю его. Честно говоря, у меня есть искушение. Очень большое искушение.
— Если ты еще хоть раз переступишь черту, я добьюсь, чтобы тебя исключили из университета. И никакие папины деньги тебя не спасут. — Я поднимаю винтовку вверх, чтобы она была нацелена ему между глаз. — И, если ты приблизишься к Оливии Кэмпбелл на расстояние шести футов, я прикажу тебя застрелить. Ты понял?
— Д-да. — Должно быть, он понимает, что я имею в виду каждое слово, потому что сглатывает и быстро поправляет: — Да, сэр.
Мрачное веселье и злобное удовлетворение разливаются по моей груди.
«Да, сэр», очень действенно для меня.
19
ОЛИВИЯ
Перед тем как покинуть его шикарный дом вчера вечером, диктатор Хантингсвеллского университета приказал мне вернуться туда завтра в восемь часов вечера. Поэтому ровно в восемь часов я стою на каменном крыльце Александра и звоню в дверь.
Сердце замирает, когда он открывает дверь. На нем тот же черный костюм, что и на церемонии посвящения. Бледно-голубые глаза еще больше выделяются на его фоне. Я провожу быстрым взглядом по его телу, и, может быть, он и воплощение дьявола, но я должна признать, что он чертовски горяч.
— Пунктуальная, — комментирует он.
— У меня был средний балл 4,0. Неужели ты думаешь, что я добилась этого опозданиями?
Он хихикает, а затем вздергивает подбородок.
— Заползай.
Подавив грубое приглашение, я переступаю порог и захлопываю за собой дверь. Затем я наклоняюсь и снимаю обувь.
— Также хорошо воспитана, — говорит Александр, в его голосе отчетливо слышится веселье.
Поставив туфли в сторону, я выпрямляюсь и откидываю волосы на плечо.
— Ну, в прошлый раз ты так суетился из-за своих драгоценных полов из красного дерева, и я решила, что избавлю нас обоих от необходимости спорить об этом.
— Умный выбор.
Не дожидаясь моего ответа, он разворачивается и идет прямо к тому самому кабинету, который мы использовали прошлой ночью. Поскольку он не дал никаких других указаний, я предполагаю, что он хочет, чтобы я последовала за ним, и я так и делаю.
Когда я была здесь прошлой ночью, я была в такой панике и не в себе, что едва заметила, как выглядит комната. Но теперь, переступив порог, я изучаю каждый ее сантиметр.
Она сделана из темного дерева, заставлена мебелью и предметами, которые выглядят очень дорого. Я не очень разбираюсь в древесине, но массивный письменный стол, книжные шкафы и приставные столики имеют тот же цвет и текстуру, что и пол, поэтому я предполагаю, что они также сделаны из красного дерева.
Я быстро осматриваю книжные полки, не торопясь закрывать за собой дверь. Все они заполнены очень старыми книгами в кожаных переплетах, и я уверена, что они используются только для украшения.
С тех пор как солнце село, лампа на потолке была включена. Это антикварная штука, которая, наверное, стоит больше, чем все мое общежитие, и она освещает всю комнату теплым светом.
— Томас доставил тебе сегодня какие-нибудь неприятности? — Спрашивает Александр.
Я заканчиваю закрывать дверь и поворачиваюсь к нему лицом.
— Нет. На самом деле он чуть не убежал в противоположном направлении,
