Вкус предательства (СИ) - Саади Селин

— Артур. Я понимаю, у нас сейчас есть…некие трудности…. — заминается, а я вздергиваю бровь на то, как она облачила все происходящее в слова.

Некие трудности.

— Серьезно?! — подхожу ближе с дымящейся яростью, что раскурочивает изнутри вперемешку с кипящей болью.

— Артур. Ты меня пугаешь…

Возможно я и веду себя как больной ублюдок, но, она то из тех, кто судя по всему причастен.

— Мне интересно ты до последнего будешь отрицать свое участие?!

Она вздыхает.

— Я тебе уже говорила, я не знала о делах Абрамова! — нервничает, а я снова смеюсь.

— Я уже предупредил тебя, Катерина. — чеканю металлом, вставая ближе и возвышаясь над ней: — Если есть что сказать, то я в ожидании. Если нет, то твоя спальня дальше по коридору.

Она тянет руку, чтобы дотронуться до щеки. Но я останавливаю, не позволяя.

— Мы все еще муж и жена, Артур. Мы всю жизнь как соседи. Сколько можно?! Беды должны нас сплотить, я просто хочу поддержать тебя… — скулит, делая из себя невинную овечку.

— Осталось не долго.

Она хватает воздух ртом.

— Это все из-за нее! — взрывается вдруг, а меня срывает.

Пальцем тычу в нее и чувствую, как глаза наливаются кровью.

— Не смей! Даже говорить о Веронике не смей, слышишь?! Иначе, я за себя не ручаюсь! Не посмотрю, что ты женщина, и на беду, мать Мии! — в глазах испуг, но меня это даже не останавливает: — Имей в виду, мое терпение на исходе, поэтому в твоих же интересах до развода не попадаться мне на глаза!

— Артур… но я ведь люблю тебя. — слезы наворачиваются на ее глаза, а мне снова смешно.

— Ты прекрасно знаешь условия нашего брака. Было глупо даже допустить мысль, что с моей стороны хоть что-то изменится. — говорю очевидное, но боюсь, что она до сих пор не понимает.

— Ты никогда меня ни во что не ставил… — говорит, смахивая слезы.

— И, по-твоему, для этого нет причин?!

— Да. Я не идеальна, но она… Почему?! Почему она?! Ведь до сих пор… Подожди. — вдруг ухмыляется: — Ты с ней был, да?!

— Даже если и с ней, тебя это не касается. — высекаю льдом: — А на вопрос почему… Ты никогда не поймешь. Это невозможно для твоей картины мира. Если бы не Мия, тебя бы сейчас не было здесь. Точнее, не так, ты бы никогда здесь не появилась, и ты прекрасно это знаешь.

Вовсю ноет, при этом гордо задрав нос, но вызывает только отвращение.

— Я так просто не сдамся, Артур!

Уходит в комнату, наконец, оставив меня одного. Опускаюсь на банкетку, снова срывая волосы на голове.

Снова слыша слова.

Выкидыш на ранних сроках беременности.

Глава 32

Последний раз разглядываю вид с террасы не родной, но в какой-то степени, значимой квартиры.

Через несколько часов я уже буду пролетать где-нибудь над бескрайними водами, потерявшись в мягкости невесомых облаков.

Ощущения, надо сказать, странные. С одной стороны, будто программа максимум выполнена, а с другой, берет необъяснимая тоска.

Кручу в голове то, что сделала. Ежедневно уделяю этому пару часов своего времени. Его я больше не видела, и в принципе, это ожидаемо.

Вывалить такие новости, не каждый сможет потом снова встать и идти дальше. Вероятнее, даже никто из тех, кто имеет сердце.

И пусть, казалось, что у него его нет. Но я однажды дотянулась и потрогала его. Кому как не мне знать, что оно там есть, где-то под броней тихонечко бьется.

Я не знаю, как он, не представляю, каково ему. Отчасти конечно, могу предположить, но в явь и не вообразить насколько он терзает себя.

Помню только крик. Отчаянно громогласный крик мужчины, которому больно. Кто-то скажет слабость… Нет, это живая боль. Настолько живая, что кажется ты уже не живешь, а она в тебе прорастает.

Глотала слезы, ускоряя шаг и теряясь в сумраке, потому что больно за малыша, которого нет. За себя…и за него. За нас троих, что так и не смогли стать семьей, как в сказках про долго и счастливо.

В последний раз бросаю взгляд на Москву, прежде, чем ее оставить. Безусловно, на премьеру я вернусь, Андрей уже забронировал билет и отель подальше от этого района.

Наверное, так и должно быть. Это правильно.

Несмотря на крохотное желание узнать в порядке ли он, я все равно должна сделать так, как поступила в прошлый раз. Очень надеюсь, что он разберется в паутине той лжи, что крепко зафиксировала его в середине…И тоже когда-нибудь станет счастливым.

Как бы больно мы друг другу ни делали, каждый заслуживает второй шанс. Возможность написать новую историю, без ошибок. Такую, от которой сердце будет радоваться каждую минуту.

Забираю чемодан, и немного нервничая перед перелетом, выхожу, закрывая дверь квартиры пятьсот восемьдесят девять.

Лифт и глупая надежда, что у нас будет последняя минутка. Но нет.

Ключи консьержу и выход к ожидающему такси.

Как только сажусь в машину, от созерцания отдаляющегося дома отвлекает телефон.

«Я бы на твоем месте больше здесь не появлялась!»

Нетрудно догадаться, кто этот аноним. Смахиваю, оставляя непрочитанным и включаю авиарежим.

Спустя несколько часов я уже стою на стойке регистрации, и бросая взгляд в зал, где собралось множество пассажиров, мне кажется, даже вижу его.

Озираюсь по сторонам, как не в себе, но это ведь бред, Вероника…

— Девушка. Паспорт?

— Да, да. Извините.

Протягиваю документы, а сердце буквально готово выпрыгнуть из груди. Сдаю багаж, все еще посматривая в стороны. А когда разворачиваюсь, чтобы пройти к нужному гейту…

Мне не померещилось.

Замираю не в силах справиться с лавиной чувств. Шум аэропорта исчезает и слышны лишь рваные удары собственного сердца. Артур стоит вдалеке, не в привычном костюме, а в повседневной одежде. Руки в карманах джинс, а в глазах…столько всего…

Даже люди, что смазанными пятнами, снуют между нами не затмевают этих ярких эмоций.

Поджимает губы, а мне очень хочется плакать. Неуравновешенно реветь.

Он не двигается и не подходит. И я уверена, не сделает и шага.

Теребя билет, двигаюсь влево, интуитивно рассчитывая, что мой выход там. Он зеркалит, двигаясь также, при этом ни на метр, не сокращая нашу дистанцию.

Это…Господи, как же ноет в груди!

Тоска, печаль, любовь, сожаление, боль, отчаяние. Набор, казалось бы, сложных эмоций в таком простом жесте.

Медленно, шаг за шагом он незримо провожает. Не выпуская из вида, и не меняя выражения лица.

Честно сказать, я даже и не знаю, что сказала бы, подойди он ко мне сейчас.

Когда я, наконец, дохожу к стойке, которая разделит нас, он тоже останавливается. Незабытая полуулыбка одним уголком губ и едва уловимое словосочетание, что мне удается распознать по губам:

«Счастливого пути, Ника»

Слезы бегут без моего ведома и я киваю, сквозь них посылая в него подобие улыбки.

Отворачиваюсь, показывая билет и стремительным шагом вхожу внутрь, буквально крича себе в сознании ни в коем случае не оборачиваться.

А когда, в конце концов, добираюсь до своего места в самолете, отвернувшись в окно, глотаю ком в горле от собственных рыданий.

Не обьяснить, что конкретно повлияло и тронуло до глубины души… То, что он понял меня в наш последний разговор, его молчаливый приезд сюда или эта короткая фраза на расстоянии.

Просто все это: признания; как рыдала у него на груди, в таких родных объятиях; вся эта чертова правда и ее конец.

Было действительно проще делать вид, что я ненавижу его.

Но душа…она всегда хранила и оберегала облик того мужчины, каким он был для меня. Да, болела, да, была разбита в мелкую крошку и все равно невольно продолжала видеть его. В то время, как самолет взлетает, я оставляю еще одну маленькую часть своей души.

Как и тогда.

Только сейчас иначе.

Сейчас, я отдаю ему ее только для того, чтобы он не потерял след. Не для того, чтобы найти, а чтобы простить.

Простить себя.

Меня.

Всех тех людей, кто стал катализатором той пытки, которой подверглись наши жизни. Виноваты мы все, без малого, каждый из нас внес лепту в то настоящее, которое мы имеем.