Девяносто пять процентов (ЛП) - Гуров
Девушка кивнула.
— То же самое. Я любила их в детстве: любила смотреть на грозу из окна своей комнаты, когда идет ливень, но пока мы были в бегах на седьмом курсе и месяцами жили в палатке, дожди стали нагонять тоску и депрессию.
Несколько минут они молчали, наблюдая, как последние лучи солнца заходят за горизонт. Гермиона допила остатки вина и решила, что больше не будет пить. Она отложила бокал в сторону и легла на одеяло, подложив руки под голову.
— Чем ты занимался после окончания войны?
Драко допил вино и тоже отставил бокал, прежде чем лечь на спину в той же позе, что и Гермиона.
— Министр сказал без каких-либо конкретных условий, что нам не разрешается покидать страну до особого распоряжения. Мы знали, что нас ждет суд, и мы, вероятно, могли бы бежать, но я решил, что с меня хватит, и мой отец тоже так подумал. Тогда-то он и сказал, что болен, и на самом деле уже долгое время, просто тщательно скрывал это. Через несколько дней отца увезли в Азкабан ждать суда. Я был уверен, что тоже поеду, но министр сказал мне, что Поттер убедил его просто поместить меня под домашний арест. Я провел большую часть этого времени, выпивая огромное количество огневиски: слишком много дерьма произошло за короткий промежуток времени, и мне просто нужно было что-то, что поможет забыть. Через несколько недель мой отец был приговорен к двадцати годам заключения в Азкабане. И снова из-за Поттера меня отпустили, как и мою мать. Я решил, что больше не могу оставаться в поместье: там произошло много плохих вещей, и я чувствовал, что сойду с ума, если останусь там навсегда взаперти. Так что я собрал сумку и отправился в путешествие. Я объехал всю Европу и Азию. Ездил в Японию и Китай. Всюду. Меня не было целый год. Единственным человеком, с которым я переписывался, была моя мама, и после года одиночества она умоляла меня вернуться. Сказала, что начала ремонтировать поместье, чтобы было не так темно, как раньше, что сменила дизайн. После этого я вернулся. Начал варить зелья, чтобы чем-то себя занять, а потом жертвовал все Святому Мунго. Здоровье моего отца ухудшалось все больше и больше, и через пять лет пребывания в Азкабане они разрешили ему провести последние дни дома, — Драко остановился, не зная, что еще сказать.
Через несколько минут он произнес:
— А как насчет тебя? — не получив ответа, он оглянулся и заметил, что Гермиона уснула. Со вздохом он сел, собрал стаканы и теперь пустую бутылку из-под вина и левитировал их в дом. Затем поднял девушку и отнес в ее комнату, где уложил и накрыл одеялом. Какое-то время он смотрел, как она спит, а затем прошептал:
— Спокойной ночи, — вышел из ее комнаты и направился в свою.
Он был удивлен тем, как быстро открылся Гермионе. Конечно, вино, вероятно, помогло, но даже когда он пил, то был довольно осторожен. Он понял, что ему нравится с ней разговаривать, даже если она засыпает под конец его монолога. Он надеялся, что завтра они смогут продолжить свои вопросы друг другу. Ему нравилось узнавать эту кудрявую ведьму, и он надеялся, что это чувство было взаимным.
***
На следующее утро Гермиона проснулась с головной болью. Она перевернулась на бок и увидела пузырек с зельем и водой вместе с запиской. Она взяла записку и прочитала ее.
«Вот немного антипохмельного, на всякий случай. Ты обещала мне французский тост на завтрак, и я знаю, что не получу его, если ты будешь страдать от похмелья, вызванного вином.»
Гермиона улыбнулась, а затем вздрогнула, когда у нее закружилась голова. Она отложила письмо в сторону и выпила содержимое флакона, прежде чем осторожно отхлебнуть воды. Через несколько минут боль ушла, и девушка смогла встать с постели. Она прошлась по пустому дому и поняла, что Драко все еще спит. Затем вошла в кухню и собрала все необходимое для обещанного завтрака.
***
Драко проснулся от приятного запаха, который исходил из кухни. Его желудок заурчал, когда он понял, что Гермиона готовит завтрак. Он, все еще сонный, поплелся на кухню и увидел накрытый стол, на котором стояли апельсиновый сок, молоко, свежие фрукты, сироп и стопка французских тостов.
Гермиона оглянулась и улыбнулась, когда он сел и начал класть еду на тарелку.
— Доброе утро, — весело сказала она, подходя и садясь. — Французские тосты, как и обещала. Кстати, спасибо за зелье, оно действительно помогло.
Парень кивнул, разрезая тост.
— Пожалуйста. Если вкус так же хорош, как и запах, я думаю, что захочу так завтракать до конца поездки.
Гермиона улыбнулась ему, когда он откусил первый кусочек, и была довольна, когда он продолжил есть. Она положила немного еды себе в тарелку и начала есть.
— Я хотела извиниться за то, что заснула, пока ты рассказывал мне. Обычно я не пью так много вина, и, думаю, это сделало меня более пьяной, чем мне казалось.
Драко пожал плечами, пережевывая пищу, и не отвечал до тех пор, пока его рот не опустел.
— Все в порядке. В любом случае, это было не так захватывающе, как ты думаешь.
— Не мог бы ты рассказать мне еще раз? Я обещаю не заснуть за завтраком!
Он тихо усмехнулся, кивнул и рассказал свою историю, пока они продолжали завтракать.
Когда Драко закончил, девушка с грустью посмотрела на него, нерешительно протянув руку и положив свою ладонь поверх его.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через боль потери родителя.
Малфой уставился на ее руку поверх своей, затем посмотрел на Гермиону и слегка пожал плечами.
— Не то чтобы я его любил. Он ужасно обращался со мной и матерью.
— Но все же. Он был твоим отцом, — больше она ничего не сказала, только нежно сжала его ладонь, прежде чем убрать руку. Она выпила сок и начала убирать со стола.
— Я помою посуду, — произнес он. Когда Гермиона начала возражать, парень посмотрел на нее и добавил: — Разве не ты говорила, что тот, кто готовит, не моет посуду?
Взмах палочки — и стол убран, а грязная посуда оказалась в раковине.
Гермиона улыбнулась и покачала головой.
— Хорошо. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию, пока ты моешь тарелки?
Драко только пожал
