Пристрастное наблюдение (СИ) - Фенникс Николь

— Что еще? — Стефан останавливается, заметно, что его так и тянет увезти меня, но он терпеливо ждёт ответа.

Он не сводит с меня настороженных глаз.

— А Смоки? — вижу, что не понимает, — Ну, собачка… Я с ней пришла.

— У тебя же, вроде, нет собаки — хмурится он, но отдает приказ заняться и собакой.

— И вот это Игорю нужно отдать, — я снимаю украшения и, чувствуя, как тяжесть камней давит на кисть руки, протягиваю в открытое окно.

Его помощник торопится исполнить и тянется к моей руке. Я в непонятном испуге автоматически отшатываюсь. Стефан грубо отбивает его ладонь и берет сам.

— Еще раз протянешь свою лапу к моей невесте, вырву с плечевым суставом, — негромко предупреждает он, но я все равно слышу и растерянно хлопаю глазами, — Понял, что с этим делать?

Тот напряженно и сдержанно кивает. Стефан вкладывает в руку парня серьги и колье и похлопывает по плечу.

— Свободен, — а сам запрыгивает в автомобиль.

— Куда ты меня везешь?

— Домой, ласточка.

Мне холодно в непрогретой машине, и я кутаюсь шубку, которая уже какая угодно, но не белая. Стефан замечает и делает обогрев на максимум.

Мне столько вопросов хочется задать ему, но я молчу. Просто отключаюсь, как только становится теплее.

***

Прихожу в себя только на парковке в подземном гараже. Наверное, мы находимся в том жилом комплексе, где были в прошлый раз с Олесей.

Сколько же сейчас времени? Три? Четыре часа утра?

Стефан обошел автомобиль и открыл мне дверь.

Мы молча ехали в лифте. Он подошел к знакомой двери, открыл замок и пропустил меня вперед.

Я сбрасываю туфли и прохожу в просторную кухню-гостиную. Горит только верхний свет на барной стойке, а вся комната погружена в полумрак.

— Все еще холодно?

Стефан быстро скользит глазами по моей фигуре. Шуба сейчас выглядит неуместно и нелепо, но другой одежды у меня нет.

— Я сделаю тебе чай.

Он неторопливо подходит к ящикам, плавно достает чайник, насыпает заварку. Время тянется медленно и тягуче, как сироп. Пока кипит вода, он оборачивается, прислонившись поясницей к столешнице, и не сводит с меня глаз. И мне чудится во всем его облике столько недосказанности, что я сдерживаю себя изо всех сил. Его неподвижность обманчива. Я знаю, что он быстр и очень силен, а еще я знаю, что он защитил меня сегодня.

Не в состоянии усидеть на одном месте, начинаю бродить по комнате. Рассматриваю темные сумерки за окном и безлюдный двор. Замечаю свернутый кое-как плед на широком кожаном диване. Две книги на тумбочке. На корешке одной из них: Рик Янси «Ученик монстролога», вторая лежит развернутой. Подхожу и машинально перелистываю страницы.

Меня не напрягает его молчание. Его желания я вижу и так, по тому, как он складывает руки у себя на груди, сцепливая в жесткий замок. Как сводит челюсти и одним движением головы откидывает прядь волос со лба. Он тормозит себя, сдерживает. И это пугает меня.

— Я тебя совсем не знаю, — произношу я дрогнувшим голосом.

— Ты знаешь меня лучше всех, ласточка — напоминает Стефан о нашей переписке.

— Да. Но я не думала, что ты такой.

— Ну, извини, что разочаровал тебя, — Стефан жестко стискивает зубы, шумно выдыхая, — Ты бы хотела, чтобы на моем месте был кто-то другой?

— Нет, я бы этого не хотела, — отвечаю очень тихо одними губами.

Я понимаю, что мне удалось сказать именно то, что он хотел услышать по тому, какое ненасытное пламя разгорается на дне его глаз. Сколько же там разлито жарких обещаний и лихорадочных призывов. Взволнованная, я опускаю голову, чтобы больше не встречаться взглядами. Его тело, как будто каменеет, мышцы, обрисованные темной тканью, становятся четкими и рельефными. Выверенными движениями Стефан наливает чай. Как зачарованная, не отрываясь, смотрю на его руки в закатанной до локтя рубашке, на то, как он размешивает сахар и протягивает мне чашку.

Нерешительно пересекаю гостиную и подхожу к нему. Слышу его медленное и тяжелое дыхание. Забираю чашку, которую мужчина отпускает, только в тот момент, когда наши ладони соприкасаются. Его кожа такая горячая, что я всерьез боюсь обжечься. Меня обволакивает тепло его крепкого тела. Я чувствую запах табака и сандала.

— Я с ума по тебе схожу ласточка, — хрипло произносит Стефан, и в голосе его я слышу мольбу.

Он ведет носом от макушки по щеке к шее, где бьется венка и нежно, почти невесомо гладит ее подушечкой указательного пальца.

И тут меня сбивает с ног пониманием, что я не просто терплю его прикосновения. Сейчас все по-другому. Я ими наслаждаюсь.

Я отшатываюсь и резко отворачиваюсь в полном раздрае.

— Ну, что ты, ласточка? Что тебя так напугало? — он переходит на хриплый шепот, — Это же я. Не убегай.

И я замираю. Ну, как же я убегу, если сам сказал, что не отпустит? Стефан прижимает меня спиной к своей широкой груди, и я чувствую, как напряжены его мышцы. Я не делаю попыток отстраниться, и он сразу же этим пользуется. Ведет руками по вверх по животу к груди. Властным движением захватывает плечи, откидывает шубку и рывком разворачивает к себе лицом. Дыхание мое прерывистое и неглубокое. Стефан крепко прижимает меня за талию. Он больше ничего не делает, только сжимает в объятьях и смотрит. Не в силах преодолеть молчаливый призыв, я вскидываю голову и вижу, как в его глазах плещется расплавленное серебро.

— Стефан, не смотри на меня так, — шепчу ему.

В этот момент мужчина наклоняется и накрывает мои губы своими. Ловит ртом мой удивленный возглас. А во мне волнами поднимаются изумление, тепло, доверие, упоение. Внутри меня эмоций — крышеснос. И Стефан все это пьет с моих губ, как коктейль. Первоначально это были невесомые касания. Он будто пробует, но, не встретив сопротивления, углубляет поцелуй. Приоткрывает своими губами мои. Захватывает нижнюю и проводит по ней языком, посасывает. Я чувствую, как мои щеки алеют, и сердце начинает стучать гулко, быстро-быстро. Ноги подкашиваются, голова кружится. Как хорошо, что он меня держит.

— Какая ты… нежная, — бормочет он между поцелуями.

Стефан отрывается, только чтобы взглянуть в мои затянутые поволокой глаза. И снова исступленно терзает мой рот. В какой-то момент он стискивает меня слишком сильно. Мои раненые ребра отзываются моментальной протяжной болью, от которой я скручиваюсь и издаю жалобный стон. Стальной обруч рук раскрывается, и он в испуге смотрит на меня.

— Черт, прости-прости.

Огорчается Стефан и тут же хватается за надорванный ворот платья и в один миг раздирает его. Огромный лоскут зеленой материи кружится и опавшим листом ложится у моих ног. Я сдавленно охаю и, испытывая дикий стыд, закрываю руками почему-то не грудь, а лицо. Мне страшно, я не понимаю, что он творит.

— Пиздец, — сквозь зубы рычит Стефан.

Я отшатываюсь и собираюсь отступить. Мужчина не дает сделать ни шагу. Он осторожно, но крепко удерживает меня за бедра и легонько похлопывает по спине, как поглаживают, успокаивая, молодую строптивую кобылку.

— Тише-тише, милая. Посмотри на меня, — требует он.

— Я никогда тебя не обижу, — и поджимает губы.

Мрачная тень ложится на его лицо, словно ему больно от мысли, что я могу его бояться.

— Ты дашь себя осмотреть врачу?

Я медленно убираю руки и нахожу место, куда устремлен его взгляд. На ребрах проступили красные пятна от удара ботинком старшего охранника.

Я затравлено смотрю на него и молчу. Зачем он спрашивает, если знает, что нет?

Стефан понимает меня без слов. Осторожно сжимая по бокам, ощупывает мои ребра, еле касаясь, проводит ладонью под обнаженной грудью. Я передергиваю плечами, как в ознобе, и издаю какой-то булькающий звук. По телу бегут табунами мурашки. Все его прикосновения я переживаю слишком остро. Так и должно быть?

— Болит? — очень серьезен и сосредоточен.

— Щекотно, — фыркаю я.

— Хорошо, — кивает головой, — Трещины нет. Сейчас принесу мазь от ушибов.

Он уходит и возвращается с огромным черным махровым халатом и какой-то аптечной склянкой.