Присмотри за мной, Дикий - Виктория Вишневская
Луки не было слышно несколько дней. Даже не ответил банальным «спасибо» на поздравление. Не звонил. Вообще в моей жизни не появлялся. Только мама иногда звонила и говорила про него. Но я быстро переводила тему или скидывала звонок.
А сейчас… Всё настроение испорчено.
– Да… – понуро отвечаю, кладя морковку на стол.
– Не расстраивайся, – папа встаёт с места и приобнимает меня. – Ты не будешь делать то, чего не хочешь.
Я улыбаюсь. Обнимаю его в ответ и стискиваю пальцами его футболку.
– Спасибо, папуль… – я так рада, что меня понимает хоть один член моей семьи.
– А вы чего тут без меня обнимаетесь??? – слышится голос Поли, которая внезапно появляется возле нас.
Уже вернулись? Так быстро!
Девочка лезет обниматься, а папа отворачивается.
– Я с тобой не общаюсь, – с притворством воротит нос от Полины.
– Почему? – спрашиваю удивлённо. Когда они успели поругаться?
– Она меня не слушается. И ни о чём не предупреждает. И вообще – маленький предатель.
Хочется побольше узнать о том, что у них случилось, но Поля с обидой поджимает губы, и мне приходится отпрянуть от отца и схватить малышку за руки.
– Не ссорьтесь! – прошу их.
– Всё, – Поля тоже отворачивается от отца. – Вот завтра Дикий приедет – я на тебя ему пожалуюсь!
Странный трепет просыпается в груди. Точно. Завтра Ярослав к нам приедет…
– Вик, а ты чо краснеешь?
Опускаю взгляд вниз и лепечу:
– Ничего, милая, ничего.
Если бы так и было… Как вообще теперь смотреть в глаза Ярослава после того, что случилось?
Уф, надеюсь, Дикий больше не выкинет ничего подобного… Особенно на семейном празднике.
Глава 27. Ежевика
Ежевика
– Малая, ты меня сейчас задушишь!
Поля с силой обнимает Дикого, а я стою в сторонке, завистливо посматривая на них. Дожидаюсь своей очереди. Она же у меня будет, да?
– Я скучалааа…
Сверлю взглядом маковку, мысленно приказывая отойти от мужчины. И вот она, словно услышав мои слова, всё же отстраняется от Дронова и показывает в мою сторону пальчиком. Что, её Ксюша не научила, что тыкать пальцем в людей нельзя?!
– А теперь Вику обними!
У меня от возмущения готова была пойти пена изо рта, но теперь я медленно расплываюсь на месте. Потому что Дикий идёт в мою сторону, раскинув руки, и говорит:
– Не указывай мне, малая. И сам собирался сделать это.
Обхватывает меня своими лапищами, а я утыкаюсь носом в его грудь. Невольно вдыхаю запах герани. Это то ли его одеколон, то ли дезодорант. И мне он нравится больше, чем его гель для душа.
Хотя не знаю. На меня влияет всё, что связано с этим мужчиной.
– Ну, обними меня, мелкая, не стесняйся, – говорит он, вгоняя меня в краску.
Неловко обвив руками, прижимаюсь к нему.
– Привет, – бурчу куда-то в грудь. – Рада видеть.
Тут же делаю шаг назад, выскальзывая из его объятий. Не из-за того, что мне не нравится, нет. А от того, что помимо меня в комнате ещё папа и Ксюша.
Последняя напрягает меня больше всего. Она странно реагирует, когда дело касается Дикого. Вот вчера. Когда мы говорили на семейном ужине о шашлыках, и разговор зашёл о нём… Она так радовалась, что Ярослав приедет. Но стрельнула в меня злым взглядом.
И меня это напрягает.
Если тебе нравится другой мужчина, почему ты морочишь мозг моему отцу, который, кстати, тебя очень любит?
Кто из нас ещё перед мужиками притворяется…
– Всё, облобызались? Теперь во двор, шашлыки жарить будем! – воодушевлённо заявляет во весь голос отец.
Я киваю. Бегу на кухню, подальше ото всех. Беру замаринованный шашлык и шампуры. Выношу на улицу. Ставлю на стол. Поля и отец куда-то запропастились. Во дворе только Дикий и Ксюша. Как только появляюсь – мачеха меняется в лице.
– Викуль, принеси овощи и салатик, перекусим пока, – просит чересчур мило.
Перед Ярославом наверняка…
Мне не хочется уходить. Но я всё же делаю это, увидев, как Дикий встаёт с лавочки, подходит к шампурам и начинает нанизывать мясо.
Главное – не рядом с ней…
Возвращаюсь в дом. Решаю пойти переодеться – я вспотела от волнения за эти пятнадцать минут. Но только хочу подняться на второй этаж, где находится моя комната, и понаблюдать за этими двумя со стороны, как планы меняются, и я останавливаюсь около кухни. Потому что слышу голоса отца и сестрёнки.
– Ну папулечка, не обижайся, – Поля иногда ведёт себя как дебоширка, которой хочется больше драйва. Но порой она становится такой вот лапочкой, тон которой сейчас сладок как сахар. – Я же не знала, что ты туда пойдёшь. Ничего плохого ведь не случилось!
– Не случилось, – соглашается отец. – Но ты действуешь не по плану. Меня предупредить не могла?
– Ну ты же занят был…
– Ладно, – голос отца смягчается. – Главное, что они вроде как сблизились. Но сервиз Ксюнин жалко немного.
– Ты сказал, его можно…
Я нахмуриваюсь. Но выйдя из укрытия и переступив порог кухни, весело лепечу:
– А что у вас за секретики?
Обидно. Меня в них не посвящают.
Поля роняет от неожиданности вилку и тут же падает на колени и шарит рукой под тумбой.
– Никаких секретов! – восклицает нервно.
– Никаких, солнышко, – папа поднимает руки и делает недовольное лицо. – Секреты? От тебя? Да ни в жизнь, котёнок!
Полинка тут же вскакивает с пола и крутит вокруг себя вилкой. Я ахаю, подбегаю к ней и выхватываю из рук. А та тем временем топает ножкой и возмущается:
– То есть она котёнок, а я дьяволёнок, да??
Она кидается на папу, а я смеюсь. Потому что тот ловит её и прижимает к себе. А Полинка истошно кричит:
– Я щас задохнусь!
Хихикая, стараюсь спасти сестрёнку. Обнимаю её и ругаю отца, чтобы так больше не делал. Поля показывает ему язык. И, чтобы папа искупил свою вину, запрягаем его тащить всё в одиночку. А мы с Полей идём следом и подшучиваем над ним. Возвращаемся обратно во двор и садимся за стол.
– А где Иринка, кстати, Дикий? – начинает родитель.
Неловко отвожу взгляд в сторону. Ярослав переворачивает шампуры на мангале и нехотя отвечает:
– Уехала.
Интересно, это он так скрывает, что они расстались, или она реально сейчас не в городе?
– И слава богу, – отзывается Ксюша. – Она тебе не пара. Легкомысленная, и вообще… По лицу видно, что гулящая.
Ой, нашла, о чём говорить! Забыла, что у неё дочь очень любознательная?
– Гулящая? – переспрашивает Поля. Ну вот, началось… – Это же хорошо. Дома не сидит.
