Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова
– Если ты откажешься, начнется война. Я лично казню всю твою семью. Одного за другим. У тебя на глазах. Обещаю тебе яркое шоу.
Я перестаю дышать, глядя на то, с каким серьезным лицом он все это говорит. Словно маньяк, уверенный в своей безнаказанности. Надо признать, это выглядит страшно. Мои внутренности сжимаются в ужасе. Я понимаю, что моя семья обладает властью. Понимаю, что отец тоже замешан в криминальном бизнесе. Но вряд ли я хотела бы сравнивать мощности своей семьи и Аль Мансури. Я тяжело сглатываю.
– Если ты ожидаешь, что моя семья покорно сдастся палачу, то глубоко ошибаешься, – сипло произношу я, едва дыша.
– Не сдастся, знаю. Поэтому назвал это не убийством, а войной. Поверь мне, Ниса, ты не захочешь проверять, у кого из нас больше возможностей, и кто более жестокий. Выбирай. Покорно следуешь за мной? Или разворачиваем боевые действия?
Я смотрю на него и не могу поверить, что слышу это. Что в двадцать первом веке допустимо такое варварство. Что человек в принципе может вот так легко обещать лишить жизни других людей. Кажется, я сильно ошибалась в этом мужчине, считая его просто отцовским щенком. Оказывается, этот щенок давно вырос и может составить достойную конкуренцию своему отцу.
– Жду тебя в машине, – спокойно произносит Омар и встает.
– Ты, – медленно произношу практически по слогам. – Больной. Ублюдок.
– Ты примешь правильное решение. Уже приняла.
Он разворачивается и идет в ту сторону, где стоит мой брат, а я провожаю взглядом широкую спину. Что я раньше говорила? Обаятельный? Красивый? Омар Аль Мансури – это монстр в человеческом обличии. Сам дьявол во плоти. Как меня могло угораздить связаться с ним? Но теперь, когда я ношу под сердцем его ребенка, кажется, у меня не остается выбора.
Что, если я скажу об этом отцу? Он ведь защитит меня, я уверена. Только вот… Чем мой отказ грозит семье? Неужели смертью? Не могу в это поверить. От одной мысли по коже расползаются противные колючие мурашки. Я невольно потираю плечи, пытаясь избавиться от мерзкого, липкого ощущения ужаса, сковывающего мое тело. Почему-то совсем не возникает сомнений, что Омар воплотит свои угрозы в жизнь.
Когда я встаю со скамейки, у меня такое ощущение, словно меня ударили по голове пыльным мешком. Двигаюсь заторможенно, а в голове то и дело крутятся его слова с угрозами.
Дохожу до машины, возле которой стоят Мал с Омаром. Они внимательно смотрят на меня, оба хмурятся. Только брат с печатью заботы на лице, а Аль Мансури – в ожидании моего ответа.
– Поехали, – говорю тихо и устраиваюсь на заднем сиденье.
Мужчины тут же занимают свои места. Я слышу приглушенные хлопки дверей, будто нахожусь под толщей воды. Стараюсь фокусироваться на понятных явлениях. Вот завелся мотор, брат бросает на меня обеспокоенный взгляд в зеркало заднего вида, кто-то пробегает перед капотом машины, махнув рукой и извинившись, машина трогается с места. Мы едем быстро, за окном мелькают тени деревьев, растущих вдоль дороги. Где-то там, в зарослях, скрываются дикие звери и птицы. Я хочу туда. В самую гущу. Потому что ни один хищник острова не сравнится с тем, который сейчас сидит впереди на пассажирском сиденье.
Глубоко вздохнув, прижимаюсь лбом к стеклу и позволяю себе негромко всплакнуть, потому что решение уже принято. Я это понимаю. Омар это понимает. Думаю, даже Мал догадывается, именно поэтому смотрит на меня с сочувствием. Я потому и отодвинулась к окну: не могу выдерживать этот взгляд, он разрывает мои внутренности. Знаю, стоит мне сказать Малоуну, чем мне угрожал Омар, и брат наверняка пристрелит этого мудака, а я помогу спрятать труп на радость обитателям джунглей. Но рисковать жизнью брата я не могу, как и жизнями всех членов моей семьи.
Утерев слезы, тайком бросаю взгляды на Омара. Ненавижу его всем сердцем. Разорвала бы собственными руками. Этот подонок унизил меня своими предложениями, а потом добил последним ультиматумом.
В голове быстро крутятся шестеренки, пока я прикидываю, что делать дальше. Наш брак – это уже дело решенное, и мы оба осознаем это. Сейчас, когда я медленно выхожу из ступора, начинаю соображать все быстрее.
Амазонка внутри меня медленно поднимает голову, оскаливается и рычит, глядя на мужчину, которого я лично приведу к неминуемой гибели. Я обязательно сделаю его жизнь невыносимой. Разорву каждый из его шаблонов. Переверну всю его жизнь вверх дном, посею в ней хаос и буду наслаждаться каждой его секундой. А потом куплю себе огромную пачку попкорна и с удовольствием буду наблюдать, как сытая жизнь Аль Мансури превращается в пепелище.
Я. Сотру его. В порошок.
С каждым данным себе обещанием моя решимость крепнет. Зрение проясняется, туман в голове рассеивается, слезы высыхают. План пока зреет медленно, но тут важно не торопиться и приложить все усилия для его воплощения.
Выпрямляюсь на сиденье, незаметно встряхиваю руками, чтобы прогнать омерзительное чувство скованности, и сталкиваюсь взглядом с братом.
– Тормозни возле супермаркета, – прошу я, а потом смотрю на повернувшегося ко мне с хмурым лицом Омара. – Мы с ребенком хотим попкорн, – провозглашаю важно, заставляя Аль Мансури нахмуриться еще сильнее. Он понимает, что я затеяла какую-то игру, но пока не понимает какую. Внутри я ликую.
Что ж, Омар, я буду играть и наслаждаться, а ты – корчиться в муках.
Глава 24
Сборы проходят как в тумане. Заходит мама, что-то спрашивает, я на автомате отвечаю.
Тщательно чищу зубы после попкорна. На нервах я буквально проглотила целую пачку, словно у меня могли отобрать лакомство. При этом Омар так внимательно наблюдал за мной, что я чуть не подавилась.
Когда мой чемодан собран, в комнату заходит папа и закрывает за собой дверь. Мы с мамой застываем посреди комнаты, глядя на него. Его взгляд настолько тяжелый, что плечи под этой тяжестью слегка опускаются.
– Ниса, я не могу тебя заставить уехать или остаться. Я лишь хочу быть уверенным, что решение ты приняла не под давлением.
– Я приняла его не под давлением, – повторяю, словно робот. Но потом представляю, как буду уничтожать Омара, и мое настроение улучшается. Я широко улыбаюсь, глядя на папу. – Знаю, что ты всегда поддержишь меня и защитишь. Но я на самом деле приняла это решение добровольно.
– Ты любишь его?
С языка рвется правда, но я проглатываю ее и киваю.
– Люблю.
– Тогда я могу только порадоваться за тебя. Выходить замуж по любви – это правильно.
