Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

– Я-я постоянно думаю о нашей малышке…

Какая же она наглая врушка.

– И наверно поэтому принимала наркотики, трахаясь со всеми подряд без презерватива?! Знаешь, твои эротические приключения не прошли даром, а собрались в целый букетик заболеваний, передающихся половым путем.

Ля-ля-ляшка выпучила глаза и слегка побледнела…

– Ты понимаешь, что из-за тебя наша дочка может родиться больной?! Недоразвитой?!

– Сашенька, зачем ты кричишь, мне нельзя волноваться… я беременная.

Бля!.. Я ее придушу, точно придушу!

– Волноваться ей нельзя, а наркотики принимать можно?! А заниматься во время беременности групповым сексом можно?! Это в порядке вещей, все так делают. Надо проходы расширить, дабы легче разродиться, – уже вовсю издевался я.

– Жоржи сказал, что подарочки безвредны для ребенка.

– Ага… все равно что витаминки пить! Блядь, ты вообще соображаешь, что говоришь?! Открой в интернете и почитай, какие серьезные последствия может вызвать употребление дури во время беременности!

– Не кричи на меня! – протестовала в ответ Юля, как будто у нее было право на возмущение. – Я себя странно чувствую. И вообще, ты сам во всем виноват, постоянно меня отталкивал… Все никак не можешь забыть свою Танечку, видела я твою коробочку где собраны ее вещички и фотки… Наверно, сидишь и дрочишь по ночам, как старый импотент.

Она была права, именно это я и делал. Но какая же сука – рылась в моих вещах, но какая же сука – увела разговор в сторону. Конечно, лучшая защита эта нападение… Только, млять, не в этом случае… На ее месте нужно просить прощения, валяться в ногах и каяться, а не высказывать претензии. Такое ощущение, что Юля попутала полюса.

– А Танька тебя совсем забыла, – уже вовсю злорадствовала моя «ненаглядная» женушка, – нашла себе красавчика-танкиста… не удивлюсь, если они скоро поженятся.

Упоминание Тани и бравого военного вызвало десятибалльную шкалу злости… Сейчас она все сметет на своем пути. Отправил стакан в полет целоваться со стенкой. Сколько я перебил посуды и переломал других вещей за время нашего «счастливого» брака с Юлей, не счесть. Стакан жалобно звякнул, разлетевшись на осколки по паркету гостиной. Вскочил с дивана, медленно приближаясь к наглой суке, на которой умудрился жениться… Придушу, точно придушу. Женушка попятилась назад, выставив вперед руки. Видно, рожа у меня и правда была свирепая, в голубеньких глазках даже страх появился.

– Это к делу не относится и никаким образом не может оправдать твои поступки!! – снова заорал я.

Юля болезненно скривилась…

– Я ж-же сказала, Игорь меня ш-шантажировал, – в женском голосе опять появились жалобные слезливые нотки. – Мне не оставалось ничего другого.

– А наркотики он тоже с помощью шантажа в твой рот совал? Видимо, хотел тебя сделать более покладистой и раскрепостить.

– Да-да, так и было. Жоржик подсадил нас с Алинкой на подарочки. Ты постоянно меня отталкивал, никуда со мной не ездил, мы даже в свадебном путешествии не были, да что там… ты со мной разговаривать и то не хотел, только указания давал. Мне было очень грустно, а таблетки позволяли забыться.

Возмущенно вскинул руки. Я во всем виноват? Кругом виноват. Почему всем так и хочется сделать из меня козла отпущения?

Стукнул кулаком по стене рядом с Юлиной головой, худенькие плечики испуганно вздрогнули. Руку прострелила боль.

– Хватит нести этот бред!! Как давно ты принимаешь наркотики?!

– Н-не-е очень давно, пару недель всего.

Млять, с ней невозможно разговаривать.

– Не ври, мать твою!! Отвечай на вопрос?!

– Я не помню… но я очень редко их пила, лишь когда мне становилось невмоготу от твоей холодности и пренебрежения.

Сука, опять пытается перевести стрелки.

– То есть периодически на протяжении всей беременности. И с толпой мужиков трахалась тоже на протяжении всей беременности. Поскольку, как я понимаю, каждый твой визит якобы в гости к подружке, это очередное секс-приключение. К Алинке же ты ездила, насколько я заметил, не реже одного раза в две недели, а когда этого не хватало, видимо, трахалась по туалетам, как опустившаяся давалка.

– Все не так было!

У Юли на глазах снова заблестели лживые слезки, поняла, бедненькая, что я больше не верю ни одному ее слову.

– Послушай, милая… теперь ты до окончания беременности будешь постоянно находиться в больнице… под надзором двух телохранительниц, контролирующих каждый твой шаг, они с тобой даже в туалет будут ходить. Как только родишь ребенка, мы с тобой разводимся и прощаемся. Навсегда… К ребенку я тебя ни на шаг не подпущу. А сейчас иди спать и не беси меня больше своими жалкими оправданиями. Завтра Елена Васильевна соберет твои вещи. Видеть тебя больше в своем доме я не намерен… Разговор окончен.

Этот долбаный бесконечный нервный день уже порядком утомил. Решительно направился к себе в спальню, но Юля перехватила меня на пути, обхватила своими руками мою шею. Мерзость какая!

– Сашенька, миленький, дорогой мой! Пожалуйста, прости меня!.. Я больше так не буду…

Есть вещи, которые невозможно простить, тем более, в искреннее раскаяние этой гадины после всего увиденного и услышанного может поверить только полный дебил или безнадежно влюбленный человек, готовый проглотить все, чтобы оправдать свою ненаглядную. Я не был ни тем, ни другим.

– Это Жоржик во всем виноват.

Оторвал лягушачьи лапки «любимой» женушки от своего тела. Конечно, у таких, как Юля, виноваты все, кроме себя самой. Шантажировали ее, принуждали, отталкивали, видите ли.

– Я все сказал… и не намерен больше повторяться.

– Сашенька, я всегда тебя любила и надеялась, что мы снова будем вместе.

Да блядь, сколько можно про любовь твердить! Достала уже.

– Поверь, я стану отличной мамой… буду хорошей. Сашенька, милый, пожалуйста, прости меня.

Юля снова бросилась мне на шею, более того, ее пухлые губы стали тянуться, пытаясь меня поцеловать. Губы, которые совсем недавно минетили волосатого кавказца. Омерзительно, тошнотворно. Руки сами по себя оттолкнули от себя ненавистное тело. Кажется, не подрассчитал силы. Юля отлетела в сторону и повалилась на журнальный столик. Прошел мимо, направляясь в свою комнату. Не желаю больше видеть эту гадину. Ушей коснулся болезненный вскрик. По коже пробежался холодок, черт, она упала животом на