Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна (СИ) - Фомина Татьяна
— Я не знаю, Юлян. Я как увидела, что все странички пустые, так больше ни о чем думать не могу.
— Ну хватит. — Обнимаю за плечи подругу. — Отсутствие штампа в паспорте не освобождает твоего мужа от брака. Дан, ну ты чего, а?
— Не знаю. Я так устала… Если бы у нас был малыш, все было бы совсем по-другому. — Вздыхает.
— Он у вас обязательно будет. Только не нервничай из-за каждого пустяка, ладно?
— Постараюсь. А у тебя что? — Резко меняет тему.
— У меня все хорошо, — отвечаю.
— Вы больше не виделись с этим Павлом?
— А зачем? Я позвоню ему, как появится подходящий вариант.
— Юлиана, может…
— Нет, Дана. Не может.
— Ты же не будешь всю жизнь страдать по Богдану.
— А я и не страдаю. У меня есть Снежка, мама и ты.
— Но ты же сама говорила, что этот Павел хороший.
— Говорила, и что?
— Так что тебе мешает?
— Мне ничего не мешает. Просто это не тот мужчина, который мне нужен.
«А тот, который нужен, про меня, увы, даже не вспоминает». Оказывается, не всегда случается так, как хочешь. Жизнь очень коварная штука. Сначала сводит тебя с человеком, а потом — не просто разводит, а раскидывает в разные стороны, оставляя между вами непреодолимую пропасть.
Снова звонит телефон и на экране высвечивается: «Павел Константинович Бессонов». Я выразительно смотрю на Дану.
— Опять ты «накаркала»? — упрекаю в шутку. Это уже не первый раз, когда ее слова сбываются.
— Если бы я умела, как ты говоришь, «каркать», то уже давно была бы счастливой мамашей с тремя детьми, — добавляет полушепотом.
Дана, немного успокоенная, уходит на работу, а мне приходится снова оставлять Снежану с мамой — Бессонов вежливо, но настойчиво попросил о встрече. «Давать себе шанс», как порекомендовала мне подруга, я не планирую. Да и Павел ведет себя корректно, не показывая никакого другого интереса, кроме рабочего. Может, именно поэтому с ним легко работать. Да и чего скрывать, мне очень любопытно узнать про его друга. И, пока я еду до агентства, снова и снова переживаю за совершенно незнакомых мне людей и очень хочу, чтобы хотя бы они нашли свое счастье.
Я снова приезжаю позже Павла. Он уже стоит возле агентства, но, как мне кажется, не один. Второй мужчина не похож на случайного прохожего — он явно приехал с Бессоновым. Мне его практически не видно, его загораживает собой Павел, но какое-то странное, необъяснимое чувство появляется в груди. Тянусь за папкой с документами, а сама не отрываясь наблюдаю за мужчинами через лобовое стекло. Из офиса выходит Александровна, и все трое исчезают из поля моего зрения. Закрываю машину и спешу в агентство. Натыкаюсь в дверях на Ольгу Александровну.
— Юлианочка Игоревна, там к тебе пришли. Я завела в кабинет, но сама уже опаздываю, — тараторит скороговоркой. — Чай-кофе предложи. Некрасиво как-то… Я не успела, мне уже край…
— Спасибо, Ольга Александровна.
— Ну все, я улетела. Сегодня две сделки. Народ сходит с ума, следуя благоприятным лунным дням, а не обычному календарю, — замечает и исчезает за дверью.
Пару секунд нахожусь в шоке от своей начальницы, стряхиваю наваждение, отмечая про себя, что день сегодня благоприятный, и поворачиваю ручку двери в свой кабинет.
— Здравствуйте, Павел Константинович. Прошу прощения за… опо…здание, — договариваю еле слышно и застываю от неожиданности, потому что мой взгляд натыкается не на Бессонова, а на Богдана.
На мгновение закрываю глаза, надеясь, что мне померещилось, и Богдан сейчас исчезнет. Сколько раз, вопреки здравому смыслу, я представляла нашу встречу. Сколько раз видела его во сне, таяла от его взгляда и прикосновений, мечтала, что так будет всегда, но он исчезал, стоило только проснуться…
Секунда. Другая. Я не дышу, лишь слышу, как колотится мое сердце. Я не знаю, чего хочу больше: чтобы Богдан исчез или… остался. Не вижу и даже не слышу, а чувствую на каком-то ментальном уровне, как он подходит ближе. Легкие горят от нехватки кислорода, и я глубоко вдыхаю. До меня доносится запах мужского парфюма, свежий, морской, такой одуряющий и почти позабытый. Медленно открываю глаза и ловлю глубокий, проникновенный взгляд черешневых глаз. Сейчас они такие же темные, как и глаза моей дочери. Дочери, о которой он не знает. Богдан стоит рядом и не мигая смотрит на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})В голове хаос и кромешный ад. Я не могу поймать ни одну связную мысль и лишь просто смотрю на того, кого не могла и в то же время до безумия хотела увидеть хоть на мгновение. Десятки вопросов и фраз смешались между собой, но я не в силах произнести ни слова.
«Что ты здесь делаешь?», «Зачем ты приехал?», — застывают в немом вопросе.
Легкое покашливание выводит из оцепенения и напоминает, что в офисе мы не одни. Я совершенно забыла про Бессонова. Рассеянно перевожу взгляд на Павла, и только сейчас запоздалая догадка осеняет мой поплывший мозг.
Нет. Качаю головой. Это не может быть правдой. Распахиваю глаза и взглядом прошу подтвердить Бессонова, что он рассказывал не о Богдане. Но Павел едва заметно кивает, что буквально несколько дней назад он говорил мне именно о том, кто сейчас стоит рядом. Внутри меня все протестует, и я не хочу принимать это. Просто не хочу принимать.
— Нет, — безмолвно шепчу одними губами, отказываясь верить в чудовищную правду. Как будто мое отрицание может что-то изменить. Меня буквально разрывает на две половинки от противоречий, раздирающих мою душу.
— Юлиана Игоревна. — Бессонов первый нарушает затянувшееся молчание.
Я не могу произнести ни слова и выставляю ладонь, жестом заставляя его замолчать. Я не в состоянии сейчас принимать решения. Павел замолкает, а я перевожу взгляд на Богдана, вглядываюсь в знакомые черты, и вижу в них всю боль, принимая часть на себя. Господи, зачем ты так с ним? Как же тяжело осознавать все это.
— Прости меня. — Два простых слова вышибают весь воздух из легких и выбивают почву у меня из-под ног.
— За что? — шевелю непослушными губами.
Прошло не больше пяти минут, как я вошла в кабинет, а мне кажется, целая вечность, настолько я обессилена.
— Что не успел…
«Не успел». — Эхом звенит в ушах.
«Не успел». — Кровоточит на сердце горькая правда.
Не успел, а не забыл о моем существовании.
Зажмуриваю глаза, стискиваю зубы и пытаюсь унять сердцебиение. Только ничего не выходит. Сжимаю папку в руках как соломинку, но предательская слеза, обжигая, скатывается по щеке.
— Юлиана…
Мгновение, и я уже в крепких объятиях, о которых мечтала все это время. Тогда почему так больно?
— Не плачь. Прошу, — шепчет Богдан. — Я виноват… Кричи, ругай, но только не плачь.
— Так. Наверное, мне пора, — роняет Павел, и я отстраняюсь от Богдана.
— Извините, Павел Константинович…
— Можно, просто Павел, — произносит Бессонов с улыбкой.
— Павел… — Трясу головой, пытаясь хоть как-то собрать мысли, и протягиваю ему папку. — Я так понимаю, это теперь не нужно?
— Почему? — Бессонов вскидывает брови.
Я хмурюсь, не зная, как ответить на его вопрос. Все слишком сложно.
— Юлиана, неужели вы решили, что я обращался только ради того, чтобы познакомиться с вами? — Павел почти в точности формулирует мои мысли. — Нет, это не так, — отвечает вместо меня. А это, — кивает на папку, — как раз необходимо Богдану. И еще. Вы смогли понять моего друга, оказавшегося в ужасной ситуации, когда не знали, кто он. Я верю, что у вас хватит мудрости понять и сейчас.
— Я… постараюсь, — приходится ответить, потому что Павел ждет моего ответа.
— Я уверен, что у вас все получится. — И Павел уходит, оставляя нас с Богданом одних.
Я гипнотизирую закрытую дверь, а в груди испуганной птичкой бьется сердце.
— Юлиана, — зовет Богдан, и я поднимаю на него взгляд.
Богдан заметно изменился. Похудел, в его глазах застыла безысходная грусть и глубокая усталость, от чего он выглядит старше. Но дело даже не в этом, а в том, что я научилась, пусть с большим трудом, но научилась жить без него. И когда я только-только начала просыпаться без мыслей о нем, он снова появился в моей жизни. Только сейчас передо мной стоит не тот мужчина, который за одни сутки забрал мои мысли и сердце, а другой, совершенно чужой, как будто совершенно незнакомый мне человек.