Нелюбимая жена - Злата Романова
– Некоторые люди просто застряли в прошлом и не хотят видеть дальше своего носа, – говорю ей. – Постарайся не принимать близко к сердцу. Раз вы с Васимом законно женаты, им не в чем вас упрекать. А родня рано или поздно смирится. Такие случаи уже бывали. Особенно после рождения детей.
– Васим тоже так говорит, – улыбается Вика. – Дашь мне номер своего телефона? Если хочешь, я могу показать тебе город. Ну, знаешь, где лучше шоппиться, хороший салон красоты и все такое.
– Я буду очень рада, я здесь впервые.
Мы обмениваемся номерами и зовем мужчин. Вика приготовила много вкусностей, просто пальчики оближешь. Наши мужья непринужденно разговаривают за столом, Вика шутит и смеется, я же просто поддерживаю разговор, все еще чувствуя себя немного скованно из-за Васима, которого пока не знаю. Но у него очень милая жена, так что я безумно рада, что друг Тимура живет рядом с нами.
Он, кстати, немного похож на Максуда, который приходил днем. Волосы у него не черные, но темные, на лице щетина вместо густой бороды, но глаза того же необычного разреза и цвета, как у Максуда. Я обратила внимание, потому что раньше таких никогда не видела. Он довольно симпатичный, но Вика на его фоне настоящая красавица. У нее та кукольная внешность, которой я всегда немного завидовала. Она явно натуральная блондинка и, хотя на ней совсем нет макияжа, черты ее лица такие изящные, а глаза такие яркие, что он ей и не нужен. И судя по всему, характер соответствует внешности, потому что двойное дно в людях я чувствую интуитивно, а в ней его нет.
К тому времени, как мы уходим домой, я чувствую невероятный подъем внутри. Мы здесь всего ничего, но я не понимала, как сильно мне не хватает чужого присутствия рядом, ведь я выросла в доме, полном людей. Тимур едва ли способен разбавить мое одиночество, тем более, когда выйдет на работу.
Глава 15
Посиделки у Васима длятся до ночи. Вернувшись домой, я решаю принять душ перед сном, но войдя в гардеробную, обнаруживаю свою не распакованную сумку. Хорошо, что Лейла не стала ее убирать, потому что ей не стоит видеть мою слабость. Иначе, как назвать то, что я взял с собой треклятое фото Миры? То самое, в котором она в свадебном платье. Такая красивая, неземная, что каждый раз, глядя на нее, у меня начинает учащенно биться сердце.
Я презираю сам себя, но не могу отказаться от этой фотографии. Рука несколько раз тянулась выбросить ее вместе с рамкой к чертовой матери, но я не смог. От одной мысли об этом, в груди все стягивает.
Мира… Моя коварная девочка…
Я пытаюсь изо всех сил, но не могу выкинуть ее из мыслей. Проклинаю ее и себя, но продолжаю любить. Как никогда и никого не любил.
Отношу фото в кабинет и запираю в первом ящике стола. Возможно, и настанет день, когда я смогу избавиться от этой фотографии безо всякого сожаления, но прямо сейчас, она нужна мне. Не позволяю себе смотреть на нее, просто убираю в ящик, и ухожу все-таки в душ. Там долго стою под струями воды, пытаясь взять себя в руки и не ныть, как баба, об утраченной любви.
Мне не нужна Самира. Я не должен любить ее. Я женат. Недоступен. И моя жена ничуть не хуже своей проклятой кузины. Даже лучше. Красивее. Все мои друзья это подметили. Так какого черта я страдаю по какой-то вертихвостке?
Отключаю воду и вытираюсь, надевая на себя футболку и штаны. Быстро прохожусь расческой во влажным волосам, приглаживаю бороду и иду в спальню. Нет лучшего лекарства от тоски, чем женская ласка.
Лейла сидит перед зеркалом, уже в пижаме, и разбирает свои банки-склянки. Ее длинные черные волосы блестящими прядями падают на плечи и спину, дразня запустить в них пальцы. Крадусь к ней, мысленно раздевая взглядом, и она удивленно оборачивается, увидев меня в зеркале.
– Тимур, я как раз хотела…
Подхватываю ее на руки и она пораженно затыкается. Сажусь на ее место, устраивая у себя на коленях и девушка замирает в моих руках, широко раскрыв глаза и тяжело дыша. Обхватив рукой бледную щеку, глажу большим пальцем приоткрытые губы, сквозь которые вырывается взволнованный писк и утыкаюсь носом в висок, втягивая в себя запах ее волос.
Лейла красивая. Даже без макияжа. У нее яркие голубые глаза и нежные губы темно-розового оттенка. В ней нет чувственности, но она, безусловно, красива. Как кукла. На такую приятно смотреть, но едва ли можно потерять голову от страсти. Тем не менее, мне достаточно того, что есть. Запаха женщины, ее трепета, нежной гладкости кожи. Я могу потеряться в ней и даже не вспомню о другой в этот момент, если только она мне позволит.
– Не бойся, – шепчу в ее губы, прежде чем накрыть их своими.
Она вздрагивает и впивается ноготками в мою грудь сквозь футболку, но не отталкивает. Я нежно потираю ее мягкие губы своими – раз, другой. А потом приоткрываю рот и пробую на вкус верхнюю, всего лишь кончиком языка. Лейла содрогается и крепко жмурит глаза, но я смотрю. Наблюдаю за ее реакцией.
Моя жена послушна. Дико смущена и шокирована, но не сопротивляется. Я целую ее глубже, приоткрывая сладкий ротик и проникая языком. Она не отвечает, покорно принимая ласку, только сдавленно выдыхает мне в рот. Не умеет целоваться. Не знает, как можно применить свой язычок, чтобы подарить ответную ласку. Но меня это неимоверно заводит – знать, что кроме меня, никто не заходил на эту территорию. Я буду первым. Буду тем, кто научит ее.
Непроизвольно усиливаю напор, обхватывая ее за затылок и бескомпромиссно терзая нежные губки. Хочется ее… Прямо здесь и сейчас хочется. Кладу свободную руку на округлую грудь, находя и сжимая сосок, но Лейла с громким вскриком отворачивает голову, отталкивая мою руку.
– Отпусти! – требует маленькая недотрога, пытаясь встать с моих коленей.
Едва сдерживаю раздраженный рык, отпуская ее. Лейла отходит к
