Ложные убеждения (СИ) - Романова Ева

— Непривычно видеть вас без белого халата, — улыбаюсь ей, пока Марк садится слева между мной и каким-то мужчиной в возрасте.

Эльвира заливисто смеется и аккуратно поворачивает мое лицо к себе, рассматривая лоб.

— Но это не мешает мне осмотреть тебя. Вижу все прекрасно заживает.

— Вы уже знакомы? — резко вклинивается в наш разговор Вячеслав, освобождая руку женщины от своей хватки и пристально смотрит на своего сына.

Чувствую кожей как Марк напрягается, и эта нервозность передается и мне, но стараюсь не подавать виду. Понимаю, что Андрианов старший не знал о произошедшем несколько дней назад. Чувствую себя виноватой, что задела эту тему, хоть и косвенно. Судорожно перебираю в голове варианты более-менее правдоподобных ответов, чтобы не подставить ни Марка, ни Эльвиру. Но я не успеваю и рта открыть, как женщина опережает меня и с мягкой улыбкой начинает говорить.

— Да, уже успели познакомиться. Хотелось бы при других обстоятельствах, но как вышло — так вышло, — она поворачивается к Вячеславу и одергивает длинный рукав своего платья-футляр, — Елизавета моя пациентка. Я зашивала ей рану, когда она по неаккуратности расшибла лоб.

Мужчина приподнимает бровь и смотрит на меня:

— Ты неуклюжая?

Впадаю в ступор из-за странного вопроса и в упор смотрю на Вячеслава, пытаясь понять, что вообще следует отвечать в подобных ситуациях. Волна раздражения накрывает меня. Он смеется надо мной или хочет унизить при всех? Что за идиотские вопросы? Спасает только то, что все остальные гости за столом обсуждают что-то свое и легкий гул их голосов заглушает наш странный и напряженный диалог.

Перевожу взгляд на сидящую рядом Эльвиру, но она не отрывает взгляда от своей пустой тарелки с красивым голубым узором. Марк тоже молчит где-то позади меня. От ментов готов спасать, а при папочке ни то, что пистолет, даже язык не высовывает? Что за хрень? Сжимаю ладонь в кулак под столом. Легкая боль от впившихся в кожу ногтей приводит меня в себя.

— Каждый человек бывает немного неуклюжим, в особенности, когда не выспится или встанет не с той ноги, — пытаюсь отвечать спокойно и с легкой иронией, не выдавая своего раздраженного состояния.

Вячеслав смеривает меня взглядом, а потом внезапно начинает раскатисто хохотать.

— Что правда, то правда. У всех бывают плохие дни, — произносит он и так же резко, как начал разговор, отворачивается к собеседнику справа от него.

Спокойно выдыхаю и, кажется, слышу, как то же самое рядом делает Эльвира, а затем встает и выходит из-за стола. Поворачиваюсь к Марку, но на полпути встречаюсь глазами с рыжеволосой девушкой, которая сидит напротив меня и прожигает непонятным изучающим взглядом. Она как-то странно усмехается и отпивает шампанское из бокала. К ней обращается ее сосед и она с явным удовольствием начинает с ним беседу. Боже, куда я попала? Какое-то логово стервятников в позолоте, лепнине и с пупсонами. Все так и норовят отщипнуть кусочек от новоприбывшей добычи.

— Что это было? — шепчу Марку и улыбаюсь, делая вид, что мы как два влюбленных голубка воркуем друг с другом.

— Просто мой отец. Он всегда такой, — спокойно произносит он и поддерживает мою игру на публику.

— Кем тебе приходится Эльвира? — продолжаю допрос.

— Мачеха, — коротко отвечает Марк, делая глоток вина.

Интересно…

— Они давно вместе?

— Почти сразу же, как сбежала мама.

Еще более интересно! Ох мой пытливый ум до добра меня явно не доведет.

Наш диалог прерывает неожиданный стук вилки по хрустальному бокалу, и все оборачиваются в сторону Эльвиры, которая стояла у выхода из столовой.

— Уважаемые гости, от лица всей нашей семьи хочу поблагодарить вас за то, что присутствуете вместе с нами на сегодняшнем празднике. Сегодня мы чествуем замечательного человека, лучшего мужа и отца на свете. С днем рождения дорогой! — она приподнимает в воздухе бокал с шампанским и нежно улыбается Вячеславу, тот делает такой же жест в ответ без тени улыбки на лице, лишь слегка кивнув головой, — ну что ж. Давайте начнем этот ужин!

Эльвира возвращается на стул рядом со мной и в этот момент заходят несколько официантов и ставят перед каждым гостем тарелку с главным блюдом.

Глава 29

Мой остаток вечера проходит за светскими разговорами с Эльвирой о театре, искусстве, погоде и о прочих культурных темах под звон бокалов, стук серебряных вилок и ножей об тонкие изящные фарфоровые тарелки и крики тостов в честь именинника. Лысые мужчины, как оказалось позднее рабочие партнеры Вячеслава, бесконечными рюмками заливали в себя водку и чавкали, закусывая различными соленьями, размещенные по всей длине стола. Их жены как на подбор расфуфыренные дамочки, через чур переколотые ботоксом и филлерами, и перетянутые пластическими хирургами в их скромные 30 лет, активно обсуждали кому какая была подарена машина в честь предновогодних праздников, и сплетничали о подружках, которые не присутствовали на данном торжестве.

Сам именинник общался со всеми понемногу, иногда флиртовал с женами партнеров, но в основном провел весь вечер в компании мужчины с объемной копной седых волосы, который оказался лучшим другом и деловым партнером Вячеслава. Совсем, как Марк и Сергей. Последний присоединился под конец праздника, когда все с удовольствием уминали шоколадный торт. Глава семьи встретил его как родного сына крепкими объятиями и расцеловал в обе щеки, как будто не видел несколько лет.

Вячеслав был типичным представителем касты людей, из-за которых в свое время моя семья буквально бежала из родной страны. Я зарекалась когда-либо даже общаться с подобными, не говоря уже о том, чтобы строить какие-либо отношения с их сыновьями. С ужасом представляла какими связями он повязан и насколько глубоко вся семья Андриановых погрязла в этом болоте хитросплетений политических игр. А без этого явно никак, если хочешь, чтобы один из самых крупных банков страны работал без перебоев, да и в целом существовал.

— Посмотри на вон тот угол потолка, — говорит Марк, когда мы стоим возле камина в комнате отдыха при столовой, уединившись от всех и попивая очередной бокал шампанского.

Поднимаю глаза в указанную мне точку. В углу белого потолка между двумя гипсовыми плинтусами с вензелями виднелось темно синее пятно. Пытаюсь присмотреться и понимаю, что это маленький кусочек фрески, которая замазана белоснежной шпаклевкой или побелкой.

— Что это? — спрашиваю я, прищуриваясь, чтобы рассмотреть картинку.

— Здесь раньше была комната отдыха с морем пуфиков, подушек, мозаичных светильников. А на потолке была фреска с узорами и звездами. Когда я был маленький, мы с мамой проводили здесь много времени. Выключали свет, плотно задергивали шторы, ложились на подушки на полу и брали фонарик. Мы подсвечивали им разные части потолка и придумывали на что похожи узоры, — он задумчиво постучал пальцами по бокалу, сделал глоток, — а потом, когда мама ушла, то меня отправили к ее родителям на все лето, а когда я вернулся весь дом был переделан. Я разозлился, притащил гигантскую стремянку и начал оттирать потолок.

Вижу перед собой того самого Марка, с которым я познакомилась, который был нежный, заботливый и готов уберечь от любых напастей. Который с придыханием рассказывает о своей маме. А не его странную версию, которая весь вечер деловито и хладнокровно общалась с местными бизнесменами и политиками. Радуюсь этому просветлению и мысленно улыбаюсь.

— Он ругался? — спрашиваю, продолжая смотреть на кусочек прошлого, тщательно замазанный, спрятанный от реалий настоящих дней. Представляю продолжение красивых узоров по всему потолку.

Марк ухмыляется с грустным смешком:

— Еще как. Орал как будто я его любимую машину всмятку разбил. Полдня коленями на гречке в углу гаража простоял.

Хмурюсь. Перевожу взгляд на мрачное лицо Марка.

— Но обратно не замазал, -констатирую факт.

— Не замазал, — он делает очередной глоток.