Проспорь свое сердце (СИ) - Волконская Оксана

— Я хотела сама справиться, — упрямо заявила Вероника, впрочем, не смотря на них. — Я думала, я смогу.

Ответом ей послужило очень выразительное молчание от обоих мужчин, которое было красноречивее всяких нотаций. Ну да, дура. Но с кем не бывает.

— Ладно, сейчас мы просто нормально пообедаем, — решил Влад. — А вечером будем решать, что делать. Есть у моего отца знакомый, к которому можно обратиться в такой ситуации. Я уточню, что да как и попробую договориться о встрече.

— И что за специалисты по таким ситуациям? — полюбопытствовал Данил.

— Частный детектив, — просто ответил Влад и жестом прервал уже попробовавшую что-то возразить Веронику. — Даже спорить не начинай, очень тебя прошу.

Ника словно сдулась. Вот вроде парни ничего особенного пока не сделали (не считая того, что отругали ее), но все равно стало как-то легче, спокойнее. Может, потому что переложила все на их плечи, а может и потому что доверяла им. Несмотря ни на что.

— Да, и еще, — вторгся в ее почти умиротворенные мысли голос Владислава. — Подумай, пожалуйста, что скажешь родителям.

— В смысле? — не поняла Ника. — Я не собираюсь им ничего говорить, еще не хватало, чтобы они волновались. Мама тогда такую панику поднимет. Ты ее просто не знаешь.

Данил согласно кивнул. Ларису Юрьевну он знал довольно неплохо, как и то, что ее свободолюбивой дочурке частенько приходилось отзваниваться, что с ней все в порядке. Иначе Северцева-старшая начинала переживать, могла волноваться до того, что заболит сердце.

— Я и не предлагаю тебе все это им выкладывать, — раздраженно передернул плечами Влад. — Я совсем о другом. Зная тебя, если этот придурок снова напишет, ты снова пойдешь куда угодно. Хоть на лестничную площадку, хоть к черту на рога. Инстинкт самосохранения в тебе уже не только загнулся мучительно смертью, но уже и успел заплесневеть. Поэтому, дорогая моя, ты теперь будешь под моим присмотром. И ночевать тоже будешь у меня.

Глава 24

Детектив оказался немолодым мужчиной лет сорока пяти-пятидесяти немного грузного телосложения. У него были темные густые волосы, в которые он то и дело запускал пятерню, и внимательные черные глаза. Когда Ника только вошла в кабинет и впервые натолкнулась на этот взгляд, ей стало не по себе — показалось, что он видит ее насквозь. Впрочем, Родион Константинович Мирославцев, директор детективного агентства «Закон Мерфи», не сказал ничего, лишь предложил гостям присаживаться на мягкие стулья, стоявшие вокруг его стола. Видимо, это было сделано для того, чтобы хозяин кабинета мог видеть своих гостей вблизи и сканировать их эмоции.

— Владислав, я был несколько удивлен, когда ты позвонил, — церемонно произнес он. — Представь, пожалуйста, своих спутников.

— Это Вероника, моя девушка, — пропустил дам вперед Дангулов, но Ника его тут же перебила:

— Можно просто Ника, — уверенно произнесла она и улыбнулась, стремясь немного смягчить этот прямой взгляд, устремленный на нее. Почему-то делалось не по себе. — И я не его девушка.

Ей показалось или в черных глазах хозяина кабинета промелькнуло веселье? Да, глупость, наверное, почудилось, отблеск света, не иначе.

— Этот вопрос мы с тобой еще обсудим, — категорично заявил Влад. — Позже и наедине. А это мой двоюродный брат, Данил.

— Наслышан, наслышан, — вновь усмехнулся Родион Константинович, а Дан невольно поежился, вспоминая, не мог ли он где-то нашкодить перед этим странным человеком. За последнее время вроде нет, но кто знает, может, он в детстве его любимую собачку обидел? Хотя нет, вроде животных любил всегда.

Хозяин кабинета, судя по всему, пришел к каким-то выводам, во всяком случае перестал сканировать посетителей взглядом и смотрел уже вежливо-скучающе-заинтересовано. Каким чудом ему удалось передать, казалось бы, столь несочетаемые эмоции — отдельная песня.

— Так что вас ко мне привело? — полюбопытствовал он.

Вероника молчала, предоставляя возмущенным парням право рассказать все за нее. Так и случилось. Первым не выдержал Дан и выпалил с места в карьер:

— А нас к вам привел маньяк, — почти радостно сообщил он. Ника не выдержала и фыркнула. Казалось, приятель просто в восторге от существования столь занимательной личности. Что удивительно — его энтузиазм нашел отражение и в глазах Мирославцева.

— Маньяк? И что, настоящий? — в его голосе слышалась легкая насмешливость.

— Не знаю, на моих глазах пока никого не расчленил, — буркнула Вероника, еще не зная, как ей воспринимать этого человека. Влад говорил, что отец отзывался о нем как о хорошем специалисте.

— Вероника, — предупреждающе прошипел Дангулов-старший, но сыщик вдруг неожиданно улыбнулся:

— Я так понимаю, это и есть потенциальная жертва?

Похоже, такт у него отсутствовал напрочь. И как при этом он работал со сложными клиентами? Хотя, следовало отдать ему должное — детектив вызывал симпатию на каком-то даже подсознательном уровне.

— Ага, будущий зомбик, — кивнула Ника. Ее сейчас раздражало все, особенно грядущая ночевка у Влада, отвязаться от которой не получилось.

— Вероника! — в этот раз словами Дангулов не ограничился, слегка наступив на лакированную туфельку девушки. Ника в долгу не осталась и как, только оказалась на свободе, без всяких угрызений совести с силой надавила острым каблучком на ногу вредителя. Влад скривился, но пока мужественно молчал. А Нике после сего действа стало легче, и она улыбнулась более открыто.

— Все? — приподнял брови Мирославцев. — Отношения выяснили, можно приступать к конструктивному разговору?

Северцевой хватило совести покраснеть: ей и в голову не могло прийти, что хозяин кабинета заметит их переглядки и переругивания.

— Что за маньяк? И в чем его маниакальность выражается? — деловито спросил Родион Константинович, не дожидаясь ответа. — Вероника, полагаю, лучше вам рассказать. Я так понимаю, молодые люди здесь больше для моральной поддержки.

Рассказывать уже набившую оскомину историю не очень-то хотелось, но было нужно. Поэтому Ника постаралась хотя бы ненадолго оттянуть этот момент:

— Называйте меня, пожалуйста, Ника и на «ты», мне так комфортнее, — попросила она и, глубоко вздохнув начала свою историю. Она рассказала о странных смс-сообщениях, которые приходили практически каждый день. О случаях, когда, казалось, этот человек за ней наблюдает. Родион Константинович слушал, не перебивая. На моменте, когда Ника, испугавшись, бросилась прочь от набережной, он воскликнул:

— Стоп! А теперь, девочка, вспоминай, кого ты видела. Может, тебе кто-то бросился в глаза?

Вероника прикрыла глаза, стараясь восстановить ту сцену и забормотала:

— Мамочка какая-то гуляла с ребенком, парни катались на скейтах, еще какие-то люди были, — она зажмурилась и в конце концов проговорила: — Нет, не могу больше ничего вспомнить. У меня как состояние аффекта тогда было.

— Хорошо, — кивнул Родион Константинович. — Тогда вспомни кое-что другое. Что было в тот день, когда он начал писать тебе. Может, что-то необычное, важное?

Вероника сдавила пальцами виски, словно пытаясь простимулировать память, и отрывисто произнесла:

— Я ночевала у Ульки, своей подруги. Мы с ней немножко выпили, поболтали, потом спать разошлись. И меня разбудил этот звонок.

— А почему ты ночевала у Ульяны? — насторожился вдруг Мирославцев. Дангуловы, и старший, и младший, молчали, не вмешиваясь в процедуру то ли разговора, то ли допроса. — В тот день что-то произошло? Вспоминай, девочка, это может быть важно.

Хороший вопрос. Очень хороший. Вот только Ника помнила, что в тот день случилось, и даже не знала, стоит ли об этом говорить в присутствии абсолютно посторонних, не имеющих отношениях в пари, людей. Да и имеет ли все это отношение к происходящему?

Ника молчала, пытаясь подобрать слова, чтобы выдать всю историю в более-менее приглядном виде. Должно быть, со стороны их пари покажется слишком глупым и безрассудным. Да и не нарушит ли она условия, рассказав об их споре?