Эйдин (ЛП) - Л. А. Кейси

Следующие десять минут были болезненными, но не такими болезненными, как настоящие роды.

— Вот так, — произнесла Бранна, снова надавливая на мой живот.

Я вздрогнула, почувствовав, как что-то вышло из моего тела.

— Все готово, — объявила Бранна, затем сунула руку в воду, подняла комок чего-то отвратительного на вид и положила его в пластиковый пакет рядом с собой.

Бранна вытащила нашего сына из корзинки и вернула его мне, я подняла руки, следя за тем, чтобы одеяло, в которое он был завернут, не касалось воды в бассейне.

Я подняла глаза, когда услышала тихий щелчок, обнаружив, что Бранна вышла из комнаты, так что остались только Кейн, наш сын и я.

— На секунду я так испугалась.

Кейн поцеловал меня в плечо.

— Я тоже, милая. Мое сердце остановилось.

Мое тоже.

Наш сын заплакал, и это заставило меня рассмеяться, когда Кейн проговорил:

— Мне нравится твой плач.

Я пристально посмотрела на ребенка, а затем прошептала Кейну:

— Ты же не думаешь, что дым с той ночи причинил ему вред, правда?

— Нет, — ответил он. — Посмотри на него, он здоров, насколько это возможно. Розовый и большой во всем.

Его маленькое личико было прижато к моей груди, и его инстинкт взял верх. Он попытался пососать мою кожу, поэтому я нервно переместила его под свою грудь, вспомнив, чему меня учила Бранна. Кейн протянул руку и поправил мою грудь и сосок своей рукой, пока они не оказались близко ко рту ребенка.

Потребовалось около минуты, чтобы приспособиться и прижать мой сосок ко рту нашего сына, но, в конце концов, он вцепился в него и начал сосать.

— Ай, — я поморщилась.

— Ты в порядке? — спросил меня Кейн, едва слышным шепотом.

Я кивнула, но продолжила морщиться.

— Немного больно, но все в порядке. Бранна сказала, что небольшая боль — это нормально.

Кейн прижался своим лицом к моему, и мы оба посмотрели вниз, пока наш сын впервые кормился. Я услышала легкий щелчок двери, но не подняла головы, затем услышала какое-то движение, затем звук щелчка камеры привлек мое внимание.

Я подняла глаза и увидела, что Бранна извиняюще улыбнулась, засовывая телефон в карман брюк.

— Извините, это был слишком прекрасный момент, чтобы его не запечатлеть.

Я улыбнулась, и снова посмотрела на своего сына.

— Как дела? — прошептала Бранны.

— Идеально.

— Бранна, — пробормотал Кейн. — Он присосался.

— Блестяще, — просияла она, придвигаясь ближе. — Ты хорошо себя чувствуешь, Эйдин?

Я кивнула.

Чувствовала себя невероятно.

Я посмотрела вниз на ребенка, когда давление на мой сосок уменьшилось, и заметила, что он отцепился и несколько раз причмокнул губами, прежде чем просто лечь у меня на руках в младенческом сытом сне.

— Твое молозиво, должно быть, вкусное, — усмехнулся Кейн. — Посмотри на него.

Я улыбнулась.

— Я так сильно его люблю.

— Я тоже, Куколка.

— Положи его в колыбель, — проинструктировала Бранна, — и мы вытащим Эйдин из бассейна. Я хочу, чтобы она как можно скорее вытерлась и переоделась в теплую одежду. Не хочу, чтобы она подхватила какую-нибудь заразу; сейчас она очень уязвима.

Кейн начал действовать, выбираясь из родильного бассейна.

Он очень осторожно положил нашего сына в колыбель, которая стояла рядом с моей кроватью. Затем пришел за мной, и с помощью Бранны они подняли меня и вытащили из родильного бассейна. Я медленно отошла от бассейна, и поморщилась. Я могла двигаться, но это причиняло боль.

Бранна сходила и принесла таз с горячей водой, и они с Кейном вымыли меня губкой. Это заняло всего минуту, но после этого я почувствовала себя такой отдохнувшей и расслабленной рядом с Кейном, когда он обернул меня большим полотенцем и вытер насухо.

Он вытерся и переоделся в рекордно короткое время. Когда я была полностью сухой, Бранна еще раз проверила мои интимные места и сказала, что очень рада, что у меня нет разрывов после родов. Когда она разрешила, я влезла в большую пару бабушкиных трусиков, к которым была прикреплена мать всех макси-прокладок. После того, как все закончилось, я надела новую свежую свободную пижаму. Кейн дал мне резинку для волос и поддерживал меня за бедра, пока я собирала волосы в пучок на макушке.

Мне нужно было вымыть их и принять нормальный душ, так как я так и не получила желаемого, когда начались роды, но это может подождать до завтра. Прямо сейчас я чистая и совершенно измотана. Мне нужно было лечь в свою кровать, с чем мне помог Кейн, так как она была высоко от пола. Забравшись под одеяло, я слегка поморщилась, затем взглянула на настенные часы и увидела, что уже половина седьмого вечера.

Я не могла в это поверить; казалось, день никогда не кончится, а было только половина седьмого. Это означало, что я рожала всего семь часов. Это казалось долго, но из исследований мы с Бранной знали, что это считалось быстрыми родами, особенно для матери, впервые рожавшей ребенка.

— Ты готова к приему посетителей? — спросил меня Кейн.

Я моргнула.

— Кто здесь?

Он фыркнул.

— Твой отец, все твои братья, все мои братья и все девчонки.

Я улыбнулась, и кивнула.

— Конечно, они могут войти. Они ждали встречи с ним так же долго, как и мы.

Кейн вышел из комнаты, чтобы пригласить их, в то время как Бранна взяла моего сына из его колыбели и положила мне на руки. Бранна надела ему на голову голубую детскую шапочку, чтобы согреть. Он был плотно завернут в толстое одеяло, словно кокон.

— Он не одет.

Я моргнула.

— Ты могла бы это сделать? Я хочу понаблюдать за тобой, чтобы я могла повторить. Боюсь причинить ему боль.

Бранна улыбнулась, взяла моего спящего сына и положила его поперек кровати.

— Я быстро вымыла его, как и тебя, но ты устроишь ему его первую настоящую ванну завтра, когда немного отдохнешь.

Я кивнула, наблюдая, как она снимает одеяло с моего сына. Поймав себя на том, что наклонилась, проверить, что у него между ног.

Я улыбнулась, когда Бранна рассмеялась.

— Просто проверяю, чтобы убедиться, что он действительно мальчик… Не могу в это поверить. Я была уверена, что это девочка.

— Кейн и все братья были правы, это, черт возьми, впервые, — усмехнулась она.

Я не подняла глаз, когда дверь в мою спальню открылась; я была слишком сосредоточена на том, что делала Бранна. Она осторожно надевала на моего сына самый крошечный подгузник, помня о зажиме на его пупке.

— О Боже, — услышала я женский шепот.

Я почувствовала, как