Друг моего отца (СИ) - Чер Алекс

– Это стандартный брачный договор, – пытался мне пояснить юрист.

– Спасибо, – оборвала я его на полуслове. – Не нужно ничего уточнять. Я полностью доверяю своему мужу.

Смешно, но теперь доверяю даже больше, чем раньше. Ненавижу, сволочь, но только сильнее люблю. Да и какой смысл читать? Всё равно я ничего в этом не понимаю.

– И второй экземпляр, Яна Андреевна, будьте добры, – подкладывал мне документы вежливый юрист.

А этот… Арман возвышался чёрной скалой у окна, смотря на горящие в парке огни, и всем своим видом давал понять, что его это всё тоже мало интересует.

– Что-нибудь ещё? – устало отвалилась я к спинке стула, глядя как Чекаев глотнул воды из стеклянной бутылки. Вот что за человек? Не может всё не испортить. Подарил розу и тут же её сломал. Позвал замуж и тут же жёстко трахнул. А теперь стоит там, сцепив зубы, и сам ненавидит себя и не знает, что с этим делать.

– Нет, всё. Спасибо! – поднялся юрист. – Арман Эмильевич! Остались ваши подписи.

Он не спеша сделал ещё глоток, словно не к нему обращались. Молча подошёл, молча расписался на всех нужных листах. А потом пошёл провожать всю эту компанию в строгих костюмах и очках, по ходу включая везде свет.

– Яна Андреевна Чекаева. По-здра-вляю! – швырнула я поверх бумаг новый паспорт. Даже фотографию вклеили ту, что сделали в «Галерее», когда я устраивалась на работу. С биометрическими данными. Ну как же! Повышенный уровень безопасности для работы с такими дорогими экспонатами. И отпечатки пальцев сняли. И даже загранпаспорт мне сделали. Швырнула я сверху и второй документ.

И пошла следом. Машинально щёлкая выключателями в другую сторону.

– Не выключай свет! – вышел Арман мне навстречу. – Терпеть не могу темноту.

– Да как скажешь, – стукнула я по клавише, которую только что нажала, и люстра под потолком снова вспыхнула.

– Почему ты не отказалась? Зачем вышла за меня замуж?

– Давай, давай, предъяви мне, что именно такой у меня был план, – злилась я так, как никогда в жизни не злилась. – Сначала трахнуть тебя без презерватива, не сказав, что я дочь твоего друга. Потом залететь. Потом женить. Да, ещё я мечтала переспать с губернатором. С которым, правда, трахалась моя мать. Но это не важно. В принципе, я со всеми её мужиками трахаюсь, – обогнула я его, глядя на экран ожившего телефона. Теперь просила ей позвонить мать.

– Ты куда? – спросил он в спину.

– Вешаться. Сдохну сама. Очищу твою совесть перед почившим другом. Всё, что тебе надо от меня, я уже подписала. Живи и радуйся.

– Балда! – поймал он меня за руку. – Я тебе сдохну.

– Да отвали ты, Арман! – вырвалась я. – Мне надо позвонить.

Но у фонарного столба, наверно, больше деликатности. Этот нахал подхватил меня на руки.

– Потом позвонишь. Сейчас я буду тебя кормить. И ты расскажешь мне всё, что сказал тебе Романов.

– А ты уверен, что мы с ним говорили, а не сношались? Всё же пробыли вдвоём в закрытой комнате дольше, чем я с тобой на этом столе, – кивнула я, когда он занёс меня в кухню.

– Ему девяносто семь, – так и держал он меня на руках, словно думал куда поставить, как горшок с геранью.

– Ой, знаешь, я слышала сейчас есть всякие препараты для повышения потенции. Опять же не такой уж он и старый…

Он поставил меня на пол и обнял.

– Зверёк, заткнись.

– Нет, не заткнусь, – подтянула я его к себе за шею. Какое странное чувство: в душе я хочу его убить, а руки сами тянутся обнять. – Это ревность, да?

– Хуже. Это тупая всепоглощающая ревность. А ещё страх. И собственное бессилие. И ужас: что если бы? Что если бы я совершенно случайно об этой поездке не узнал. Если бы сам губернатор меня не пригласил. Зверёк, – он посмотрел на меня. – Твоя мать специально взяла тебя в эту поездку. Она хотела подложила тебя под него.

– Сейчас ты будешь говорить всякие гадости о моей матери? Я знаю, она тебе не нравится. Но знаешь, она тоже о тебе невысокого мнения. И она – моя мать.

Он приподнял и посадил меня на стол. А сам принялся доставать из холодильника закуски.

– Дело не том, нравится она мне или не нравится. Я тебе объясню кое-что. У неё не получилось использовать собственную дочь в тёмную как инкубатор. Не вышло напомнить про должок Зверю – я тебя тупо не узнал. Но она так ловко решила впаять мне изнасилование в отместку за то, что я расстроил её планы, что я и сам такого не ожидал. А когда и это не прокатило, разозлилась ещё больше.

– Она сказала, что ты её припугнул и ей осталось только поджать хвост и успокоиться.

Я полезла под плёнку за виноградиной. Но он засунул мне в рот ломтик колбасы.

– Да, она получила по носу, но зря ты думаешь, что отступила. Она просто поняла, что мелкая рыбёшка против меня. Не знаю какие первоначально у неё были планы, но, уверен, зная о нашем знакомстве, она на всякий случай навязалась в адвокаты к губернатору. Потом выяснила про его склонность трахать молоденьких девочек и решила подложить под него тебя.

– И я бы поверила, что она так решила. Но логика у тебя странная. Зачем ей это? Ведь она трахается с ним сама. Зачем, Арман?

– Конечно, чтобы стравить его и меня. Видела бы ты её лицо, когда она поняла, что и это у неё не вышло, – снимал он с тарелок с нарезкой плёнку. Достал вино. – А любвеобильный Валерик, сколько ни клялся мне, что он не знал, что у нас отношения (верю, кстати, иначе бы он меня не позвал), ведь не отказался бы от такого лакомого кусочка, как ты. Судя по стояку в штанах, которым он к тебе прижимался, ведь не отказался? Хотя изначально – гипотетически – он решил позвать меня, чтобы я взял на себя твою мать.

– Мою мать?! – закрыла я ладонью лицо, когда он отошёл за штопором. – И ты бы трахнул мою мать? Гипотетически?

– Если бы это была не Воскресенская, а, скажем, другой адвокат, – он пожал плечами на мой вопросительный взгляд и даже не смутился. – А, может, выбрал бы её дочь. И плевать мне чего там хотел от меня Валерик.

– Какие высокие взрослые отношения, – осуждающе качнула головой я.

– Да, моя девочка, – разливал он по бокалам вино. – Зато честно. И ты тоже зря ревнуешь. Мне в принципе уже давно всё равно кого трахать. Было всё равно. Пока я не встретил тебя. А ты сказала… «люблю давно» – подал он бокал.

– Я была не права, – посмотрела я на бордовую жидкость, а потом подняла на него глаза. – На самом деле… очень давно. Я с четырнадцати лет тебя люблю, дурак. Вот что я имела в виду, когда сказала «давно». Да, я всегда знала кто ты, но для меня это ничего не меняло.

– А для меня не изменит сейчас, – протянул он на раскрытой ладони обручальные кольца. – Мы женаты, представляешь?

– Давай палец, – взяла я то кольцо, что было больше. И пока его надевала, он так обречённо прищурил один глаз.

– Люблю тебя, Зверёк, – надел он кольцо на мой палец. – Всем сердцем. Никого не слушай.

– Стараюсь, Арман, – рукой с кольцом обняла я его, стоящего между моих ног. – Очень сильно стараюсь.

– За тебя! – легонько стукнул он по бокалу в другой руке.

– За тебя! – я отстранилась, сделала глоток и посмотрела на тонкий блестящий ободок обручального кольца. – Романов сказал, что мой отец доверился не тому человеку. И когда ты узнаешь, что я дочь Зверя, я тебе помешаю. А моя мать: что ты женишься на мне, а потом… убьёшь. Чему из этого стоит верить?

– Ничему. У тебя на пальце это кольцо, потому что я люблю тебя, и никак иначе, – смотрел он прямо в глаза. – И я рядом, чтобы защитить тебя.

– От кого?

– Для начала от похотливого губернатора. В то, что ты там оказалась неслучайно ты веришь?

– В то, что мать привезла меня специально – нет, – покачала головой я.

– Давай со свойственной мне прямотой я расскажу, чем бы это закончилось, не будь там меня, – поставил он на стол свой бокал и снова поднял на меня глаза. – Он бы тебе присунул. Понимаешь? Уговорил или заставил – не знаю, но отказаться ты бы не смогла. За это я бы порвал Валерика в клочья, Валерик – попытался бы уничтожить меня.