Дым - Катя Саммер
Все складывается наилучшим образом, и с моей удачей и верой в людей я постоянно жду подвоха. И от Громовой, которая с легкостью отпускает по делам, и от Скелетины, что слишком легко соглашается вызывать меня только на замену во второй половине дня или по выходным. Может, конечно, это из-за Луны в созвездии Водолея или ретроградный Меркурий уже не такой ретроградный, но пока все идет точно по плану.
Даже Дым соглашается на письменный договор об аренде на полгода. Мы скачиваем образец из интернета и торжественно заключаем, распив по чашечке ароматного кофе. Полгода — это именно тот срок, за который, по моим расчетам, я должна успеть закончить ремонт и выйти в небольшой плюс по доходам. Планировщик из меня так себе, если честно, но в новом блокноте я расписала все траты до копейки. Должно стать лучше, обязательно должно.
Во вторник Лиса наотрез отказывается вставать до обеда, поэтому в спальне с плотно задернутыми шторами темно — настоящее сонное царство. Я бужу ее, когда времени на сборы почти не остается. Маленькая обезьянка виснет на мне и пока чистим зубы, и пока завтракаем, а еще без конца шепчет, что любит меня. Такие приливы нежности у нас нечастое явление, поэтому я готова слушать и слушать.
Когда мы выходим во двор, звонит Громова, контролирует. Я уже поняла, что не считает меня безответственной или растяпой, просто она такая. Подтверждаю, что к трем буду в офисе: сегодня назначена важная встреча, и Марии Витальевне понадобится моя помощь. А еще до пяти должны привезти новый диван в приемную и стол. Громова очень удивилась, как ее Вероника вообще работала за старым — тот еле стоит. Мне он не показался таким уж древним, но я точно ничего не имею против нового.
И только в автобусе, где Лиса, как детеныш коалы, продолжает сплетать вокруг меня ручки и ножки, я начинаю резко сомневаться в нашей с Дымом договоренности. Просто, когда Громова дала ясно понять, что сегодня буду нужна ей вся без остатка, я начала обзванивать нянь на час, но Дымов заставил меня повесить трубку. Он ничего не хотел слышать про полученный от Марии Витальевны аванс, заявил, чтобы я привозила Лису в пожарную часть. Сказал, что в диспетчерской с милой Варей, женой здоровяка-Миши, ей будет тепло и уютно. Тем более всего пару часов.
Я пытаюсь успокоиться, пытаюсь радоваться тому, что уже скоро не придется таскать малышку по злачным местам и оставлять с незнакомыми людьми. Конечно, сильно повезло, что нас так быстро приняли в младшую группу по прописке, меня пугали километровыми очередями. И пусть возить Лису придется неблизко, но детский сад понравился нам обеим: мне — воспитатели и чистота, Лисе — подружка, которую та успела завести за десять минут моего разговора с заведующей.
И как ей удается? Мне бы такой смелости, этим она явно не в меня. Я ведь даже себе не могу признаться в том, что…
— Ды-ды-дым! — Лиса вырывает ладошку и, радостно вскрикнув, мчит к Феду, который встречает нас перед частью.
Она уже не зовет его «дядей пожарным», нет. Только так, с троекратным и невероятно четким «д». Дымов же раскрывает руки и ловит малышку, которая верещит, точно сирена. Он, как всегда, с фирменной улыбкой и в простой синей майке с коротким рукавом, хотя на дворе октябрь и мы с Лисой в куртках.
— Ты не боишься слечь? — вмешиваюсь в понятный им одним диалог, полный восторженных всхлипов, но меня игнорируют.
— Выспалась, соня? На щеке следы подушки. Кто любит спать? Кто любит спать, а? — Дым пытается щекотать Лису, которая изворачивается в его руках.
— Я-я-я! — она теперь с ним часто в такой манере болтает, если не постоянно. — Я лублу!
И когда они спелись?
— Что мерзнешь? Пойдем, — наконец бросает мне, а в следующую секунду я уже утыкаюсь в его спину.
— Я не мерзну, — тихо бормочу под нос и сама понимаю, что вру — стояла же пританцовывала от холода.
А у него как получается так просто читать меня? Молча иду следом, поджав губы.
Дым ведет через коридор к двери с надписью «диспетчерский пункт», а внутри за телефонами сидят три дамочки. Одна тотчас бросает жевать круассан и спешит к нам.
— Здрасьте, пожалуйста! Это что за красавица в гости пришла? Тебя как звать?
— Ли-са, — осторожно отвечает малышка, будто разведывает обстановку, жмется к Дыму.
— Так ты — хитрая лисичка?
— Да, — смущаясь, выдает короткое.
Меня за широкими плечами замечают не сразу, но тотчас меняются в лице.
— Федор Николаевич, да вы в цветнике, погляжу!
Девушка, что представляется Варей и обещает присмотреть за Лисой, подмигивает мне, а я не перестаю удивляться, как они с Мишаней похожи. Если бы не знала, что муж с женой, подумала бы родственники: оба с круглыми добрыми лицами и широкой улыбкой.
— Не переживай, дорогая, я двух сорванцов в школу отправила, с этой юной особой мы поладим. Да, хорошая моя?
Лиса бодро кивает, чем заметно успокаивает нервы. Я все еще напряжена, потому что мне неудобно перекладывать на других собственные проблемы. Дым же, наказав малышке «вести себя достойно», просто обнимает меня за талию и подталкивает к выходу.
Как раз когда открывается дверь и входит блондин, при появлении которого все резко замолкают и изображают бурную деятельность. Варя без слов подводит Лису к дивану и помогает забраться на него, а затем тут же прыгает к телефону. Только Дым не тушуется, протягивает и пожимает руку.
— Думал, сегодня уже не появишься. У тебя же встреча в администрации.
— Рабочий день до пяти.
Фед будто и не реагирует на язву в голосе, как я понимаю, начальника или вида не подает.
— Арсений, это моя подруга Юна. Юна — это царь и бог нашей пожарной части Арсений Дмитриевич Бережной, но для своих просто Сеня, — тот хмурит светлые брови и уже собирается что-то сказать, когда Дым перебивает: — Слушай, у нас погостит принцесса пару часов, ситуация критическая.
Блондин смотрит за ладонью Феда, которая направлена в сторону Лисы, а мне уже хочется скорее увести ее, сказав, что ничего критического нет. Если бы меня только пустили! Дым пальцами в спину впился намертво, не ступить.
Все притихают, даже звонки смолкают. Дамы наблюдают за происходящим с неподдельным интересом.
— Я босе не плинцесса, я ко-ло-лев-на! — разряжает обстановку моя любимая малышка, припоминая Дыму его же комплименты.
Строгие черты лица того самого Арсения Дмитриевича
