Принцесса (СИ) - Степанова Мария Игоревна

— Да все нормально, — Андрей шагнул к ней, наклонился и легко прикоснулся к губам, — не переживай, все хорошо!

Он махнул на прощание рукой и вышел за ворота.

Юлька постояла еще, вдыхая сырой мартовский аромат. Она любила весну. Может быть потому, что сама родилась весной, и для нее весна это всегда обновление. Ее не пугали ни талые ручьи по всей деревне, ни скользкая грязь, но переменчивая погода. Она радовалась весне, как радуются чему-то новому и неизведанному.

Гаврила глухо гавкнул в будке, напоминая о себе, Юлька подошла и открыла заслонку будки.

— Выходи, арестант, — улыбнулась она и погладила пса по макушке. Гаврила любил эту ласку, и растекся по ее ноге, прижимая сапог могучим телом. — Сейчас тебе вкусненького принесу! — пообещала Юлька и пошла в дом.

В прихожей было тесно — Татьяна Петровна придерживала за локоть дядю Лешу, который, мотаясь из стороны в сторону, натягивал сапог.

— Ю-у-у-лька, дай обниму тебя, сношка! — дядя Леша потянулся к ней, но Татьяна Петровна держала его крепко, и дядя Леша только звонко хлопнул в ладоши, не дотянувшись до Юльки. — Танька, отпусти!

Дядя Леша рванулся из крепких рук жены, но Татьяна Петровна была наготове и мужа не выпустила.

— Пойдем мы, — тихо произнесла она, — хватит уж ему праздновать. Там в холодильнике все сложила, завтра… — она понизила голос еще, — Илью покормишь на дорожку.

Юлька кивала. Из кухни, где на разложенном диване лежало распластанное Илькино тело, вышла Нина. Она взглянула на Юльку, щеки ее порозовели.

— Его рвать будет, — предупредила она, — я там таз поставила. Поить надо побольше. Утром приду гляну, как вы тут.

Нина обулась, подхватила отца под другой локоть, и они вышли, толкая друг друга. Дядя Леша пытался то петь, то ссориться с Татьяной Петровной, но потом замолчал и позволил себя вести.

Юлька осталась одна в темной прихожей. Было слышно, как на диване стонет и возится Илька, но ей совсем не хотелось идти и ухаживать за ним. Взглянув на часы, Юлька достала из кармана телефон и набрала Леркин номер.

— Привет, — проговорила она, когда дочь на том конце откликнулась, — ты где? С кем? Хорошо, долго не задерживайся, я буду волноваться.

Она отключилась, сунула телефон в задний карман. Вспомнив, что пообещала покормить Гаврилу, Юлька все же вошла в кухню. Илька лежал в форме морской звезды, одеяло сбилось, приоткрыв голубые "боксеры". Теперь понятно, почему Нинины щеки пылали, ей пришлось раздевать это почти бездыханное тело.

В эмалированной миске лежали объедки, оставленные специально для собаки. Тут была и селедка под шубой и кусок торта, но Гаврила как раз любил подобные пищевые попурри. Она накинула старую куртку, вышла в темноту мартовского вечера.

— На, ешь, — ералаш из праздничной снеди со смачным шлепком вывалился в миску. Гаврила нетерпеливо ждал, и тут же начал есть, жадно хватая куски. Юлька села на крыльцо и стала смотреть, как ест пес. В деревне была тишина, какой никогда не бывает в городе. За шестнадцать лет Юлька очень привыкла к прозрачному небу, ночной тишине и людям, которым интересна ее жизнь, хотя иногда это было слишком навязчиво.

Ворота брякнули, вошла Лерка. В руках светился новенький телефон.

— Ой, — испугалась она, — ты чего тут сидишь?

— Воздухом дышу, — улыбнулась Юлька и похлопала рядом с собой.

— Лютик где? — спросила Лерка рассеянно, то и дело посматривая в смартфон.

— Спит, — коротко ответила Юлька.

— Устал что ли?

— Ага, типа того.

Они еще посидели, потом вдруг подул ветер, и загнал их в тепло. Мать и дочь вошли, закрыли дверь на защелку. Навстречу из комнаты вышел заспанный, качающийся на тонких ножках, Фунтик. Лерка засюсюкала, подхватила любимца и утащила его в спальню. Она еще недолго возилась, потом выключился свет и только белое свечение экрана свидетельствовало о том, что Лерка еще не спит. Юлька расстелила кровать, переоделась, умылась. Заглянула в кухню — Илька по-прежнему лежал раскинувшись, но теперь дышал ровно. Она выключила свет и легла.

Утро субботы началось с топтания Ильки. Юлька сквозь сон услышала, как он пытается на цыпочках выйти из дома. Илька долго мучил щеколду, наконец откинул и вышел. Она встала, накинула халат. Илькино пальто висело на крючке. Значит он вышел раздетый. Юлька надела куртку, взяла пальто и вышла вслед за другом. Илька стоял на крыльце, скукоженный, трясущийся и бледный, хватая полной грудью утренний воздух.

— Привет, алкаш! — Юлька улыбнулась, протягивая Ильке пальто. Он взглянул на нее и тут же отвернулся, взял пальто, надел. Пальцы нащупали нитки, торчащие из ткани — место потерянной пуговицы, Илька засопел, запахнул пальто на груди.

— Ну как ты? — Юльке было жаль на него смотреть.

— Нормально, — проскрипел Илька.

— Угу, я вижу… — она скептически кивнула. — Хватит тут мерзнуть, пошли в дом.

— Иди, я сейчас приду, — ответил Илька, — хотя… Закрой пса.

Да, Гаврилу нужно было запереть, иначе дорога к туалету была перекрыта. Юлька взяла собаку за ошейник, втолкнула в будку и опустила заслонку.

Пока Илька пытался прийти в себя, Юлька вскипятила чайник, достала остатки вчерашнего торжества. Лерка спала, уткнувшись носом в стену, Юлька, справедливо решив, что Илька сегодня очухается не раньше обеда, прикрыла дверь в детскую, позволив Лерке спать сколько ей хочется.

Илька вошел тяжело дыша. Юлька догадалась, что его рвало. Она поставила перед другом кружку со свежезаваренным чаем и тарелочку с тортом. На торт он даже смотреть не стал, а за кружку схватился, как утопающий за соломинку.

— Поешь чего-нибудь? — Юлька не знала чем помочь, опыта выведения из похмелья у нее не было.

— Не хочу, — буркнул он и снова начал пить.

— Что на тебя вчера нашло? — наконец спросила Юлька.

Илька неопределенно пожал плечами, стараясь поглубже погрузиться в кружку, желательно так, чтобы не было видно глаз.

Хлопнула дверь.

— Эй, есть живые? — раздался веселый Нинин голос, и Юлька выскочила в коридор, прижав палец к губам.

Нина прикрыла рот ладошкой. В другой руке у нее было нечто, завернутое в платок.

— Мама передала, — протянула она Юльке сверток. Юлька развернула — в платке оказался контейнер с горячим куриным супом. Из-под крышки вырвался пахучий пар, в янтарной жидкости плавали мелкие лапшички, кусочки мяса и кружки моркови.

— На, это тебе, — Юлька поставила контейнер перед Илькой, он осторожно понюхал, попросил ложку, и вдруг начал есть. Лицо его выражало изумление и облегчение одновременно.

— Отец еще пиво предлагал взять, — улыбнулась Нина, — но вам же ехать сегодня…

Илька закивал, черпая из контейнера животворящий суп и вливая его в свой измученный организм. Нина любовалась Илькой, тем, как он ест, как он вытирает вспотевший лоб и как смущаясь, посматривает то на нее, то на Юльку.

— Будешь торт? — спросила Юлька. Нина кивнула. Они расселись на табуретки с мягкими сиденьями, Юлька разлила чай, придвинула Нине торт, сама взяла ложку и попробовала.

— М-м-м, вкусный! — пробурчала она с полным ртом, — я вчера не успела попробовать!

К пробуждению Лерки Илька уже ожил, начал улыбаться, а к послеобеденному времени объявил, что вполне способен управлять автомобилем.

— Ты точно можешь? — с подозрением уточнила Юлька, — ты вообще-то моего ребенка повезешь!

Илька лицом изобразил обиду.

— Ладно, — кивнула Юлька, только аккуратно! Лера, как приедете, обязательно позвони!

Лерка была давно собрана. Сумка с личными вещами уже стояла в машине, на руках беспокойно трепыхался поросенок. Они вышли за ворота. Юлька еще раз напомнила дочери все указания, которые Лерка знала наизусть, поцеловала дочку.

— Бабушку и дедушку слушайся, — повторяла она как заведенная, — вечером на улицу не выходи…

— Мама! — Лерка обняла ее за шею, — еще скажи "не забудь почистить зубы!"

— Да, кстати, не забудь!

— Не забуду, — Лерка наклонилась к ее уху, — а ты, знаешь что… Ну, в общем, не скучай тут… Не сиди в одиночестве! Найди себе хорошую компанию!