Его посылочка (ЛП) - Блум Пенелопа

Бизнес-партнеры Лиама, Прайс и Кейд, тоже приехали. Прайс выглядел как продавец подержанных автомобилей. Одетый во все розовато-лиловое, грубый и сочащийся очарованием. У него был острый нос с пронзительными карими глазами, и он словно скопировал страницу из книги Уильяма о повседневной моде.

Кейд выглядел так, как я представляла себе, как будет выглядеть статуя, если однажды она проснется и спонтанно обретет разум. Он выглядел так, как будто мог забить баскетбольный мяч, встав на цыпочки, и у него было лицо, которое смутно напоминало мне молодого Арнольда Шварценеггера.

Прайс пожал мне руку и посмотрел на Лиама, подняв брови.

— Значит, это был твой тип с самого начала? Неудивительно, что ты так и не поладил с теми девчонками, с которыми я тебя сводил.

— А какой я, собственно, тип? — спросила я его.

Он вздрогнул от моего тона, потом рассмеялся и погрозил мне пальцем.

— Очень хорошо. Она хороша, Лиам. Пугающая, но с этим маленьким оттенком сексуальности. Да, я понимаю, почему она тебе нравится.

— Ты похож на человека, который закричит, как девчонка, если его зарежут, — я наклонилась чуть ближе. — Хочешь доказать, что я ошибаюсь?

Он вздрогнул всем телом, немного нервно смеясь, глядя то на меня, то на Лиама.

— Господи, парень. Ты взял ее в качестве сторожевой собаки или подружки? Не могу точно сказать, что именно.

— Лилит плохо переносит всякую чушь, — сказал Лиам. — Так что, возможно, тебе лучше избегать разговоров рядом с ней.

— Знаешь, — сказал Кейд. — У меня то же самое с листьями салата. Если я увижу салат или, особенно, если услышу, как хрустят листья салата, моя губа искривляется в стиле Элвиса. Я ничего не могу с собой поделать. Особенно, если это какой-то сухой салат, это хуже всего. Безумие в том, что я люблю салат. Всегда любил. Я просто выгляжу как Король Элвис, когда ем его.

Прайс смотрел на Кейда, нахмурив брови.

— Ты примерно на пять предложений пропустил ту часть, где это должно было иметь какое-то отношение к тому, о чем мы говорим.

— Я хотел сказать, что если у нее проблемы с чушью, она может попробовать то же, что и я. Мой терапевт просто продолжает подвергать меня все большему и большему количеству салата, шаг за шагом. Он даже заставил меня слушать звук в наушниках, пока я наблюдал за своим ртом в зеркале. В конце концов, я справляюсь.

— Отлично, — сказала я. — Значит, мы запишем голос Прайса, заставим меня сидеть в тихой комнате и слушать его, и в конце концов я не захочу причинять кому-то вред от звука его голоса?

— Это основная идея, — сказал Кейд. — Ага.

— Основная идея в том, что ты идиот, — сказал Прайс.

— Только потому, что я большой, это не значит, что у меня нет чувств, которые можно обидеть.

Лиам поднес руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.

— Они особенные. Я знаю.

Кейд и Прайс полностью забыли про нас, погрузившись в бесконечный спор о том, кто на самом деле самый глупый.

— Не могу судить. Мои друзья тоже идиоты, — я указала на Грэмми, которая стягивала свои спортивные штаны, чтобы показать толпе хорошо одетых бизнесменов верх своих леопардовых стрингов.

— Ого, — сказал Лиам. — Это что-то вроде стриптизерши, которую вы пригласили в качестве прикола?

— Это бабушка жены именинника.

Лиам подавил смешок.

— Понимаю.

Грэмми заметила, что мы смотрим на нее, и направилась к нам.

— О, черт. Она нас увидела.

— Это плохо? — спросил Лиам.

— Увидишь.

Грэмми опустила очки и посмотрела на Лиама. Она даже не пыталась скрыть, что явно разглядывает его с ног до головы и ей нравится то, что она видит.

— Так, так, так. Она была права насчет тебя. Ты выглядишь так, будто у тебя огромный член.

Я съежилась. Психологические пытки Грэмми были эффективны, и мне не дали возможности утаить ни одной детали, включая размер его пениса, по крайне мере, без мельчайших подробностей. Я не была уверена, какой реакции ожидала, но, когда Лиам повернулся ко мне с улыбкой, я почувствовала облегчение.

— Учитывая твой опыт в фаллоимитаторах и эффективность различных размеров, я буду считать это комплиментом. Уверен, что ты большой знаток в этой сфере, — сказал он.

Я перестала обращать внимания на свои алеющие щеки рядом с Лиамом. Я ведь как обычно покраснела.

— Это Грэмми, — быстро сказала я. — Ей, наверное, пора ложиться спать, чтобы не умереть от напряжения или чего-нибудь в этом роде. Разве нет?

— Твоя жизнь будет намного короче моей, если ты попытаешься прогнать меня от этого куска человеческого мяса, надутые сиськи.

— Надутые сиськи? Серьезно? — спросила я.

— Посмотри на эти штуки. Я никогда раньше не видела таких круглых сисек. Тебе нужно научить этих щенков немного провисать, как у настоящей женщины.

— Грэмми, — прошептала я. — Я не настолько хорошо знаю Лиама, чтобы ты вела себя так странно перед ним. Ты его отпугнешь.

Лиам наклонился вперед и понизил голос, чтобы соответствовать моему.

— Я слышу все, что ты говоришь, и ничто меня не отпугнет, даже твои надутые сиськи.

Я шлепнула его по руке, но он только ухмыльнулся.

— Мне они нравятся такими, какие они есть. И я уверен, что они мне понравятся, если гравитация начнет обращать на них внимание.

Грэмми кивнула.

— Я же говорила. Мужчинам нравится немного провисшие. Они хотят, чтобы на ладонь грудь ложилась. Дай им хорошие, слегка оттянутые сиськи, и они кончат на месте.

— Грэмми! — рявкнула я. — Просто уходи, пожалуйста. Разве тебе не нужно подготовить стриптизеров к приезду Уильяма?

Она издала пренебрежительный звук.

— Я уйду, но только потому, что ты мне надоела. Только не ты, красавчик, — сказала она, прежде чем ущипнуть Лиама за щеку.

— Она мне нравится, — сказал он.

— Фу. Значит, у тебя плохой вкус.

— Возможно, потому что ты мне тоже нравишься.

— Ага. Видишь? Ты, очевидно, идиот. — Я все равно не смогла удержаться от улыбки. Он смотрел на меня с блеском в глазах, и это делало кучу глупых, девчачьих вещей с моим телом.

— Ух ты, — сказал Лиам. — Это стриптизер?

Я громко рассмеялась, увидев Уильяма, стоящего в лифте с удивленным выражением на лице. Он был совершенно голый, если не считать щедрого количества взбитых сливок на сосках и между ног. У него даже была вишенка, утопленная во взбитых сливках на правом соске, но вишенка на левом была либо съедена, либо отвалилась.

Его появление было встречено ошеломленным молчанием. Хейли поднесла руку к лицу и опустила голову от стыда, когда медленно формирующаяся улыбка растянула губы Уильяма.

— Ух ты, Хейли, — сказал он. — Ты пригласила меня сюда на маленькие бангару (прим. скачки большими рывками) и привела столько людей, чтобы посмотреть? Ты маленькая извращенная лисичка.

— Уильям, — предостерегающе произнесла она. — Это вечеринка-сюрприз. На твой день рождения.

— О, я знаю. Грэмми оставила на моем столе квитанцию для стриптизеров. Она также попросила Лилит отправить электронное письмо некоторым людям в офисе, и я знал, что вы, ребята, что-то запланируете, поэтому я просматривал все исходящие сообщения.

Брюс шагнул вперед с выражением на лице, которое было одновременно раздражённым, но не сильно удивленным, или, может быть, он метался между двумя этими эмоциями.

— Ты знал, что мы все будем ждать здесь, и пришел в этом?

— Сюрприз? — спросил тот.

Хейли подошла к нему и втолкнула обратно в лифт. Он был настолько крупнее ее, что видеть маленькую женщину, запихивающую голую гору мускулов обратно в лифт, было комично. Уильям быстро помахал рукой и улыбнулся, прежде чем двери лифта закрылись.

— Он глупее, чем я думала, — сказала Грэмми. — Но он хорошо смотрится во взбитых сливках. Я оценила.

— Это твой босс? — удивился Лиам.

— К сожалению.

— Обычно он надевает на работу что-то большее, верно?

— А что, ты ревнуешь? — спросила я, шевеля бровями.