Ты всё узнаешь утром (СИ) - Алешкина Ольга

— Извините, — наконец смогла произнести я. — Минутку.

И сбежала от них в ближайшую ванную. Закрыла дверь, прижалась к ней спиной, оттягивая момент встречи с отражением. «Что ты себе позволяешь?!» — пристыдила себя и досадливо поморщилась. Наверняка испортила мужику пиджак. Господи, стыд то какой!

В ванной я провела никак не меньше пятнадцати минут. Отмыла размазанную тушь, попыталась привести в порядок раскрасневшиеся щеки и припухшие глаза: зачерпывая полные ладони холодной воды и прикладывая к лицу, всерьез не веря, что это поможет. На цыпочках выскользнула в холл, отыскала погребенную под шубой сумочку, вернулась и вновь припала к зеркалу.

Не скажу, что пудра слишком помогла, но чуть уменьшила неравномерную красноту лица. Я осмотрела себя и нанесла еще один слой. Хватит. Не то лицо превратится в маску. Хорошо, что цвет моей кожи далек от фарфора, соответственно и пудра тоже, иначе я рисковала стать похожей на гейшу.

Когда я вновь присоединилась к мужчинам, они уже переместились в гостиную. Артемий Яковлевич восседал в кресле, беззаботно покачивая ногой, Макс торчал у барной стойки, глядя в экран своего айфона.

— Приношу извинения ещё раз, — вошла я. — У меня нет слов, чтобы выразить сожаление. Честно, я растеряна. Вы уже позвонили в полицию или мне это нужно сделать самой?

Макс поднял голову и уставился на босса, Артемий смотрел сквозь меня, словно соображал что за зверь такой — полиция.

— Это обязательно? — спросил хозяин дома, я неуверенно пожала плечами. Он чуть приподнял бровь и махнул рукой: — Не вижу от них существенной пользы. Времени убьем на них кучу, в итоге никого не найдут. Мы лучше сами, да, Максим?

Последний оживился, расценив как призыв к действию, ткнул пальцем в айфон и, перед тем как выйти, доложил:

— Я звонить ребятам.

Артемий кивнул ему и вновь повернулся ко мне:

— Конечно, если вы настаиваете, можем вызвать этих… деятелей.

Он развел руки, демонстрируя жестом: выбор за тобой. Я прикинула и согласилась — полиция нам ни к чему. В личных целях мужчины в погонах возможно бы пригодились, все же это их прямая обязанность, защитить граждан от угроз, однако дополнительные расходы компании как были, так и останутся, а вот репутация может пострадать. Если мы позвоним в полицию, я не сомневалась, следом прибудут и журналисты. Пестрящие в интернете заголовки, приправленные фотографиями погрома, могли нанести существенный вред нашему бюро. Раз хозяин дома не посчитал нужным обращаться в органы, нам это тем более на руку. Скорее всего, и он избегал пристального внимания.

— Мы делаем так, как удобно нашим клиентам, — выдала я, стараясь держать марку. Не худо заработать для нас пол балла, под «нас» я имею в виду бюро. Мужчина растянул губы в улыбке и осведомился:

— Вам уже лучше?

— Вполне, — выпрямила я спину. — Я готова обсудить создавшуюся ситуацию. Еще раз приношу извинения от лица фирмы, наше вознаграждение, разумеется, будет пересмотрено.

— Заплаканной вы мне нравились гораздо больше. Такая трогательная, — заявил он. Я вспыхнула, чувствуя подступающую красноту, досадуя и злясь на себя за это. Мужчина поправил часы на запястье и поднялся: — Идемте, покажете, что вы тут сотворили, а потом уже поговорим про вознаграждения.

«Сотворили» прозвучало двусмысленно. Осмотр мы начали с верхнего этажа, чуть позже к нам присоединился Макс. Сбитая с толку, я суетилась, много говорила, поясняя мужчинам концепцию, пытаясь перекрыть неловкость и выправить ситуацию. Они внимательно слушали, или делали вид, многозначительно переглядывались, но в целом у меня сложилось ощущение, что на все детали, а тем более на идею, которую они несут, им, в сущности, плевать и распинаюсь я напрасно.

— Отлично. Здесь меня всё устраивает, — заверил хозяин, стоило нам вернуться в холл второго этажа. — Вниз?

Осмотрев все помещения, кроме кабинета, дверь в него предусмотрительно прикрыл хозяин, в итоге мы сошлись на том, что никаких неустоек и других претензий Артемий Яковлевич применять к бюро не собирается. Мы немного поторговались, причем я сдуру торговалась не в нашу пользу, однако, мужчина проявил себя как истинный джентльмен. Кабинет надлежало переделать в двухнедельный срок, в середине января. Он в этот период покинет страну (в планах отдых на горнолыжном курорте).

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Выходило, что мне пора покидать их компанию и попрощаться. Я маялась у окна, пытаясь подобрать правильные слова для благодарственной речи.

— У вас есть идеи, кто мог учинить беспорядок? — подошел ко мне хозяин и уставился в окно, рассчитывая понять, что я там высматриваю. Ничего примечательного за окном не наблюдалось, поэтому он повернулся ко мне и продолжил: — Подумайте, не отвечайте сразу. Мне важно понять, кому предназначалось послание. Подсуетились мои недруги или происки ваших конкурентов?

Спрашивал мягко, без нажима. В вечернем свете его серые глаза смотрелись темнее, насыщеннее. Взгляд пытливый, казалось, прожигал насквозь. Стоило на него только взглянуть, и я свято уверовала: будь то послание для него, отправителю пришлось бы не сладко. «Найду и землю грызть заставлю», примерила я на него. Этот, пожалуй, не землю, этот каждый осколок, каждый кусок испорченных штор съесть заставит. И виски в глотку запить нальет. Разумеется, не сам, Макс вон поможет. Искушение поделиться велико, да только кому интересны чужие проблемы? Беспокоится ведь о вероятности собственных.

— Уверена старались для нас. Можете не беспокоиться, я доложу руководству, мы проведем работу среди сотрудников, — заверила я. — Виновных найдем и накажем.

— Если понадобится помощь, лично вам, — выделили он «лично вам» особо, — обращайтесь. Завтра вам переведут сумму за часть выполненных работ, остальное, как и договаривались, после сдачи кабинета.

— Мне жутко неловко, позвольте еще раз принести извинения…

— Прекратите бесконечно извиняться, вашей вины тут нет.

— Я не досмотрела. И в этом моя главная ошибка.

— Поверьте мне, дорогая, — сгреб он мою руку в свою, и провел по ней большим пальцем. — Есть определенные люди, которые если что-то задумали, их ничто не остановит. Но не стоит забывать: на каждую силу найдется другая сила.

Я почувствовала неловкость от прикосновений его пальцев, перехватилась и суетливо пожала его руку, сделав вид, что именно так и расценила его жест. Попрощалась и направилась к выходу. Артемий Яковлевич посчитал нужным меня проводить, тем более его помощник куда-то запропастился. Когда я толкнула дверь, поинтересовался:

— Юля, я могу позвонить вам и пригласить вас на чашечку кофе?

— Да-да, конечно, звоните, — отозвалась я, чуть не брякнув «в любое время», обуреваемая долбаным чувством вины.

В машине попыталась сосредоточиться. Фраза про бывшую, брошенная Артемием, назойливо зудела внутри. Что я знаю про бывших Глеба? Я попробовала вспомнить, выходило, что по существу мне ничего не известно. Делиться этой стороной жизни, нам никогда не приходило в голову.

Я проехала пару километров и остановилась. Не выдержала, набрала Светку.

— Если стоишь, сядь, — предупредила я.

— Не принял?! — ахнула она. Я представила, как подружка подскочила.

— Хуже.

— Что может быть хуже?

Я рассказала «что может быть хуже», подробно, без прикрас. Светка отреагировала бурно, собираясь тут же бежать на поиски недоброжелателей, дабы устроить им линчевание.

— Ты лучше скажи, ключи были у тебя и Пашки Каломейцева, так? — умерила я ее пыл.

— Так, — протянула она и выругалась: — Сука! Это что же выходит, кто-то из наших?

— Хрен знает, что выходит, Свет. Как минимум, у нас бардак с дисциплиной.

— И что теперь?

— А что теперь? Он планирует там жить. Перекодирует дверь, установит сигналку…

— Да я не про это, — перебила Светка. — Как мы будем вычислять крысу?

— А как ты её собралась вычислять? На объекте вечно толпа народа, сюда и подрядчиков нанимали. Сомневаюсь, что вы с Пашкой всегда держали ключи при себе. Ты мне лучше скажи, знаешь адрес Маринки Сергеевой?