Нокаут (СИ) - Кистяева Марина

— Давай в ресторан.

— Нет… я бы предпочла посидеть дома.

Полина увидела, как недовольно сжались губы Алексея.

— Хорошо.

— Ты, наверное, не любишь, когда девушки выпивают?

— Я не люблю, когда пьют часто. Злоупотребляют крепким спиртным. Думаю, это естественная реакция.

Полина медленно кивнула.

Может быть, ей стоило попросить его провести ночь в гостинице, а ей побыть одной? И сразу же протест полоснул по сердцу. Нет, она хочет, чтобы он был рядом. С ней. В досягаемости.

— Я последний раз пила на базе отдыха, где и встретила Нику. А до этого… не помню. Я редко пью, Леша.

— Но сегодня тебе надо? — на его скулах заходили желваки.

Полина в растерянности посмотрела на него.

Странная реакция, если честно.

— Да. Надо, — она на самом деле хотела выпить и ничего страшного в этом не находила. Почему Алексей завелся?

— Надо, значит надо, — не разжимая губ, рыкнул он и свернул к продуктовому супермаркету.

Полина, и так находясь во взвинченном состоянии, не выдержала.

— Лёша, в чем дело? Чем ты снова недоволен? Черт побери, я тебя не понимаю… — и уже с толикой отчаяния добавила: — Я не могу постоянно подстраиваться под тебя! Под твоё настроение! Я не могу постоянно подстраиваться под вас!

Шалов на неё бросил такой гневный взгляд, от которого мгновенно весь её пыл поутих, и она внезапно вспомнила, что находится в замкнутом пространстве с фактически незнакомым мужчиной.

Да, незнакомым.

Что она знала об Алексее Шалове?

Что он доверенный человек парня Вероники Крымовой.

И то, что её нереально тянуло к нему.

Всё.

Добавило масло в огонь и то, что он резкими движениями вырулил на парковку и с силой нажал на тормоз, а после и вовсе ударил раскрытыми ладонями по рулю.

— А тебе не приходило в голову, что ты уже можешь носить под сердцем ребенка? И алкоголь совсем ни к чему.

Полину, точно окунули в ледяную прорубь.

Нет, хуже.

Она столько крепилась… пыталась сохранить равновесие… улыбалась.

Постоянно улыбалась. С тех самых пор, как кое-как разлепила глаза через гематомы в больничной палате, и делала вид, что она сильная, что она справится. Что физическая боль намного сильнее моральной. Что её мир не разорвался в клочья с первым ударом Сергея. Что она ещё на что-то способна. Вот, например, улыбаться. Врачам, медсестрам, полиции. Тем, кто работал с Сергеем. Коллегам. Продавщицам. Попутчикам в метро. Всегда улыбаться, потому что у неё всё хорошо. Они вынуждены жить в мире, где у всех все хорошо. Потому что, если ты несчастна, если душевная боль разрывает тебя на части изнутри, если ты поломана, если невидимо истекаешь кровью, то, значит, ты неправильная. Ты — изгой, с которым и общаться-то не стоит. Потому что неудача заразная, так, по крайней мере, кто-то однажды сказал.

Мыльный пузырь, что Полина надувала изо дня в день, лопнул. Замок на песке, тщательно ей выстраиваемый, продумываемый, постоянно поправляемый, смыло безжалостным штормом.

Полина даже не посмотрела на Шалова. Хорошо, что они остановились, она имела возможность беспрепятственно выйти из машины. Не смотря на большое пространство внутри, замкнутость давила на неё. Поля дернула ручку, один, второй. И никак не могла понять, что дверцы заблокированы.

— Поля, ты меня слышала?

Нет. И не хочет. Она ничего больше не хочет.

— Окрой дверь, — Полина снова дернула ручку.

Но вместо того, чтобы выполнить её просьбу, он взялся за её плечо, стремясь развернуть к себе.

Поля, в порыве попыталась скинуть его руку.

— Поля!

— Пусти… Черт побери, да выпусти ты меня из машины! Я на воздух хочу! Да пусти ты…

Естественно, она не смогла справиться с сильным мужчиной и в следующее мгновение оказалась прижатой к теплой груди. Прижали её так, что сразу стало понятно — не вырваться. И дополнительно зафиксировали затылок, распластав на ней пятерню.

— Поля, прости… Прости, девочка, — горячее дыхание обожгло верхнюю часть лица. — Несу, что не попадя, и ты права, постоянно рычу. Сам того не замечая, обижаю тебя. Прости… Я не со зла. Просто… Млядство, какая-то хрень происходит! И я не могу её контролировать! А понимаешь, я привык всё контролировать! Работа у меня такая. А тут…

Его сухие губы прикоснулись к её затылку, и Поля стихла. Вот почему так всегда? Почему она такая слабачка, что не может того же Шалова послать куда подальше? Нагрубил, нахамил, а прижал к себе, и всё забыто. Или она до такой степени нуждается в сочувствии, что готова терпеть нелестные замечания?

Или… Или она только от Алеши ждет сочувствия и понимания?

— Я — идиот, Поля. Кретин. Сволочь последняя. Обзывай меня, как угодно. Только… — мужчина шумно сглотнул. — Только не плачь, ладно?

Полина медленно кивнула, чувствуя, как физическое напряжение покидает тело. Она уже сама уткнулась лицом в грудь Алексея, пытаясь раствориться в нем.

— Так плохо, девочка?

Его шепот выворачивал душу наизнанку. Развивал то хрупкое, что в ней ещё осталось.

Поля ничего не ответила. Не в состоянии была. Она затихла в его руках, медленно втягивая в себя его терпкий запах, исходящий от кожи, и неизменно окутывающий её.

Так странно. Непривычно. Или уже привычно? Поля не желала отвечать ни на какие вопросы. Только не сегодня, когда в голове ещё продолжали звучать негромкие слова Сережи:

«Мышка, я тебя буду ждать. Год, два, десять. Сколько понадобиться. Я люблю тебя, и не хочу ничего с этим делать. Ты нужна мне. Сегодня. Завтра. Всегда. Не могу без тебя. Подыхаю. Я приму тебя и с ребенком, если вдруг… Моим будет. Мышка… И ещё. Мне надо знать, что, если ты вдруг с ним… с Шаловым останешься, что ты с ним счастлива. А не из-за меня затеяла роман. Что у вас всё по-настоящему. Всерьез. Не проси — всё равно присматривать буду. И когда он оступится… Я буду рядом».

У Полины от его слов мороз по коже, в самое сердце.

Что за жизнь такая дрянная? Почему некто возомнил себя Богом, и обрушил на их с Сережей отношения топор? Разрубил нити, когда-то их связавшие. Разбросал их по разные стороны, и не свести, не связать.

Нет у них будущего.

И почему у неё зажгло в груди, стоило представить, что с Шаловым ничего не получится. Что привезет он её в столицу-матушку, устроит на работу, а дальше улыбнется и скажет, что она больше в его опекунстве не нуждается.

Вот тут-то на Полю и обрушивалось полное непонимание. Сердце от чего сильнее болит — от разговора с Сережей или от страха потерять Лешу?

— Поль… ну, чего… перестань, — тихий голос, уже спокойный, ласковый, как сквозь туман доносился до Полины. Ей куда больше нравилось чувствовать, как большая ладонь поглаживала её по затылку. — Я снова обидел тебя. Не хотел, правда… Эмоции сдали, будь они не ладны. Что будем пить? Коньяк? Вино? Виски?

— А если я и правда беременна, — сердце ударило о ребра и скатилось в живот.

Про это тоже думать абсолютно не хотелось.

— Сроки всё равно маленькие. Не думаю, что повредит…Это я уже так, всё от тех же эмоций.

— Тогда мартини.

— Посидишь в машине или со мной?

— В машине останусь.

— Не убежишь?

Поля мотнула головой.

— Нет.

Он осторожно отодвинул её от себя и заглянул в лицо. Полина прикрыла глаза.

— Я подожду. Ступай. Заодно и с мыслями-эмоциями соберусь.

Она не видела, просто поняла по тому, как напряглись его руки, он хотел что-то добавить, но передумал в последний момент.

— Я быстро.

Алексей поцеловал её в лоб и, разблокировав двери, выпрыгнул из внедорожника.

ГЛАВА 15

ПОЛИНА

Что-то было не так.

Что-то не сходилось в голове и восприятии Полины.

Как только она вошла в квартиру, что якобы предоставляла контора Алексея, в голове Полины задребезжал предупредительный звонок. Интуиция встала в стойку.

Поля, пройдя в просторную гостиную, соединенную с кухонной зоной, оглядела минимализм убранства, после чего повернулась к Алексею, вставшего в дверном проеме и подпершего его плечом.