(Не) прикасайся ко мне (СИ) - Сказочная Валерия
Потом обдумаю, что тут происходит вообще.
— Кира ждёт тебя в коридоре? — Максим Романович смотрит так, что подкашиваются ноги.
— Нет, — мой голос слегка дрожит. — Я сказала, что задержусь… И что не знаю, насколько, — последнее уже почти шепчу.
Ну всё… Назад дороги нет. Ясно вижу это, чувствую, слышу в сдавленном рыке — мой ответ окончательно сорвал тормоза.
Кажется, Максим Романович даже забывает о том, что мы в кабинете, не запертом на ключ. И даже о том, что для меня всё будет впервые. Моя взаимность слишком кружит ему голову, а через это — и мне.
Я не собираюсь его останавливать. И это, наверное, последняя мысль, которую я вообще способна хоть как-то трезво оформить в голове. Потому что в следующую секунду его губы не просто обрушиваются на мои — захватывают мгновенно, подчиняют и заводят на нужный лад.
Цепляюсь за него, чуть дрожа. А он в ответ сильнее притягивает к себе, проводит языком по губам. Медленно, смакуя вкус, но с явным предвкушением. Поцелуй мужчины, который знает, что получит желаемое.
Но несмотря на исходящую от него уверенность, я с удовольствием отмечаю, что для Максима Романовича всё происходящее не менее ошеломительное, чем для меня. Чувствую наверняка.
Как и то, что отступить он уже не сможет. Это будет слишком сложно для него… Для нас.
Я шумно сглатываю и обхватываю дрожащими пальцами самую верхнюю пуговицу на его рубашке. Расстёгиваю, спускаюсь к следующей, ощущая взгляд Максима Романовича как прикосновение. Слишком жарко… Снова расстёгиваю. Я смотрю на сантиметр за сантиметром обнажающуюся кожу и отличный, надо признать, рельеф мышц, а обладатель этого тела смотрит мне в лицо. И это кажется намного более интимным, чем если бы голую меня разглядывал.
В глазах Максима Романовича целый космос. Ныряю в него без остатка, стоит только свой взгляд поднять.
Я прикасаюсь к его телу, вожу пальцами, осторожно изучаю. Тёплый… Нет, даже горячий. Рубашка полностью распахнута, и, чёрт возьми, так приятно его трогать… В спортзале Максим Романович явно не редкий гость. Впрочем, это и с одеждой было понятно.
Ой.
Кажется, выдержке, с которой он позволял изучать себя, приходит конец, когда я нечаянно задеваю бедром внушительный стояк через его джинсы.
Его руки довольно резко ныряют под мой свитер. Сразу находят грудь, обхватывают её гораздо увереннее, чем тогда, на заднем дворике ресторана… Сейчас Максиму Романовичу не до осторожности. Да и зачем она, если он чувствует мой отклик?..
Я ведь не боюсь. Внемлю новым ощущениям, раскрываюсь, подставляюсь податливо. Даже руки поднимаю, когда Максим Романович нетерпеливо свитер с меня снимает. Какие-то секунды — и вслед за ним куда-то падает мой лифчик. Уж не знаю даже, куда, на парту, стул или на пол. Не имеет значения.
Мне совсем не холодно, скорее наоборот — жарко до пульсации внизу живота. Да и ладони Максима Романовича обжигают просто. Выводят на полушариях груди какие-то узоры, играют, как по нотам. Соски тоже не остаются без внимания, хотя и без того давно твёрдые.
А ведь меня ласкают не только руками, губами и языком… Взгляд Максима Романовича придаёт особой перчинки. Он тоже везде… Такой же жадный.
— Как мне нравится твоя грудь, — горячо сообщает Максим Романович, заставляя меня залиться краской. Он как почувствовал, что я из-за того беспокоилась, если с Лерой сравнить. — Самая прекрасная…
Последнее он уже чуть ли не шепчет, причём куда-то мне в сосок. А потом… Обхватывает его губами.
Я не выдерживаю и издаю судорожный рваный вдох, больше похожий на стон. И тут же, смутившись, поспешно поднимаю его голову, впиваюсь ему в губы и опускаюсь ладонями по его груди… Ниже… Ещё чуть-чуть, и…
Смущение превращается в нетерпение. Мне и вправду хочется большего. Прямо сейчас. Так хочется, как и не ожидала от себя.
— Полегче, Ань. Я и так еле держусь, — выдавливает Максим Романович, прерывая поцелуй. — Чуть позже, моя девочка… Сколько и что хочешь… Пока позволь мне сделать хоть немного правильно.
Улавливаю, о чём он. Помнит, значит, что я неопытная. В то, что понял это сразу, может, ещё даже раньше момента на заднем дворике ресторана — вообще не сомневаюсь.
Но хрипловатый голос Максима Романовича, его слова и шаткая сдержанность только сильнее распаляют меня. Совсем не узнаю себя, но об этом подумаем потом.
Нащупываю руками молнию его ширинки и дёргаю вниз. При этом будто случайно задеваю пальцами твёрдый член… Вау. Почему-то думала, что будет неловко его касаться, но это скорее приятно. В горле у меня пересыхает. Я хочу коснуться его не только через ткань…
Чертыхнувшись, Максим Романович снова впивается мне в губы, параллельно освобождая меня из джинсов.
И на этот раз моя очередь теряться в ощущениях. Тут уже не до исследования его тела…Если наш первый поцелуй сегодня был скорее несдержанным, то этот очень искусный и какой-то трепетный. Его опытный язык вступает в такую нежную игру с моим неумелым, что я начинаю буквально задыхаться от каких-то непонятных, но ярких чувств. Выгибаюсь, подставляя под поцелуи шею, а Максим Романович слегка покусывает тонкую кожу рядом с бьющейся венкой, зализывает, двигается ниже… Я машинально обхватываю его ногами, и лишь краешком угасающего сознания подмечаю, что я уже почти полностью раздета. Остались лишь трусики. А на нём — расстёгнутые наполовину спущенные джинсы. Ну и бельё, конечно. Именно оно стало мне преградой несколько секунд назад…
Тем временем Максим Романович продолжает лишать каких-либо преград доступ к моему телу. Одной рукой придаёт мне опору, а другой поглаживает, спускаясь по впалому животу ниже и ниже… Я ощутимее дрожу с каждым этим движением, особенно, когда его рука ныряет под резинку трусов. Они, кстати, не шёлковые какие-нибудь, а обычные, чёрные. Не была я готова ко всему происходящему. Даже представить не могла.
Хотя совсем не стесняюсь — вижу, как Максим Романович смотрит. Чувствую в каждом прикосновении, каждом поцелуе, каждом движении…
А потом просто лишаюсь разума. И мне уже всё равно, что я довольно бесстыдно подставляюсь под его пальцы, да и вообще теку ему в руку. Это слииишком горячо. Я шиплю и ёрзаю от удовольствия, а Максим Романович с явным удовольствием ласкает мой клитор, каким-то образом точно зная, что делать и как.
Внутри меня уже пульсирует, меня нехило так накрывает, а он делает ещё одно круговое движение и замирает… Потому что именно в этот момент я испытываю первый мощный оргазм.
Я знаю, что это такое — не обходилась без экспериментов с душем. Но те ощущения и близко не стоят с теми, которые испытываю сейчас. Цепляюсь в плечи Максима Романовича, рвано дышу, кусаю губу, чтобы не закричать.
Скорее чувствую его улыбку, чем вижу.
Он даёт мне время отдышаться. Гладит по голове, обнимает. А потом…
Я непроизвольно дёргаюсь ощутив, как его палец входит внутрь. Больновато…
Максим Романович не спешит, входит пальцем до половины и выходит. А потом ещё раз… Почти весь.
Я прикусываю губу. На этот раз легче. Тем более что Максим Романович прижимает меня к себе, успокаивающе целует шею, гладит спину.
Поднимает мою голову… Сталкиваемся взглядами.
И в это мгновение мы приходим в себя, ныряем на поверхность из этой бездны в реальность, и мне страшно. Это слишком остро — лучше опять забыться.
19
От Максима Романовича
Аня приходит в себя. Причём не только от оргазма, но и от всего, что тут происходило. Теряется…
Я всё ещё держу её в объятиях, мой палец всё ещё внутри неё, но мы уже не так близки. Заминка вроде бы длится совсем не долго, но достаточно, чтобы и мне, наконец, очнуться. Я ведь всерьёз чуть не лишил девочку девственности вот тут, в кабинете.
Убираю палец, мягко пробежавшись по нежным складкам ещё раз… С трудом перевожу дыхание, но по-настоящему расслабиться не получается. Какое там, когда ещё живы воспоминания, как сладко она стонала… И сидит сейчас передо мной, соблазнительно смущённая, в одних трусиках.
