Ехал грека через реку (СИ) - "tapatunya"

— Как вы можете кричать на больного человека и кидаться в него вещами? — скорбно спросил Адам.

— Я бы вас еще и стукнула, если бы не ваши бациллы, — огрызнулась Ася и распахнула окна.

— Апчхи! Человек страдает от насилия собственной няни!

— Идите страдать к себе в спальню!

— Ага, чтобы вы про меня в ту же минуту забыли!

— Вам же нравится одиночество. Разве вы не сбежали ото всех, чтобы побыть одному?

— Но ведь я так болен.

Ася насторожилась, услышав едва заметные нотки притворства в его голосе. Подошла биже.

— Ну-ка покажите язык!

— Что вы там надеетесь разглядеть на таком расстоянии? — попытался оказать вялое сопротивление Адам.

— Я очень зоркая.

Адам неохотно высунул язык. Тогда Ася подошла еще ближе и осторожно прикоснулась к его лбу.

— Да вы же притворщик! — ужаснулась она. — Самый настоящий враль!

— Я чувствую ужасную слабость, — возразил Адам. — И меня знобит.

— Вам что, пять лет? Так вы привлекаете к себе внимание?

Он смотрел на неё черными грустными глазами в опушении густых ресниц. Обычно аккуратная прическа была в страшном беспорядке, а смуглая кожа бледнее обычного.

— Вот ведь, — проворчала Ася, — принесу вам плед. Что за наказание на мою голову!

— И чай, — вслед ей напомнил Адам, — с ромашкой. А я за это расскажу вам сказку.

От изумления Ася даже вернулась к нему.

— Вы? Сказку?

— Почему вы так удивлены? Всем известно, что я прекрасный оратор.

— Только когда пытаетесь облапошить скучных взрослых. В сказке должна быть мораль, а вы абсолютно аморальный тип.

Трямс!

Со стороны кухни послышался звон разбившейся чашки.

— Я хотела сделать чай, — пропищала Ева из-за стойки.

Адама словно ветром с его места сдуло.

— Не двигайся. Ты в порядке? Не поранилась?

— Какой шустрый у нас пациент, — восхитилась Ася и плюхнулась на диван. — И мне тоже чаю, пожалуйста.

— Сказка! — торжественно объявил Адам.

Лежа на диване под пледом с чашкой чая в руках, Ася великодушно позволила:

— Вещайте, мой юный падаван.

Адам, вытянув ноги, сидел на полу и спиной опирался на сиденье. Ева копошилась на его коленях.

— В одном далеком царстве жила-была сумасшедшая тетка.

Ева предательски захихикала.

— У неё были разноцветные ноги и нелепые рисунки по всему телу, а в голове манная каша. Каждый, кто её встречал, думал: что за нелепое создание.

— Эй!

— Нелепое и милое, — поправился Адам и, запрокинув голову, ослепительно улыбнулся Асе. Она едва не вылила чай на его голову — что за непотребство! — И у неё была одна супер-способность: она несла с собой радость. Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!

— Надувательство, — резюмировала Ася. — Вот так иметь дело с шарлатанами. А где завязка, кульминация и развязка? Где мораль, спрашиваю я вас!

— Мораль в том, — ответил Адам, по-прежнему улыбаясь, — что я пытаюсь сказать вам «спасибо».

— Пожалуйста! — буркнула она, стараясь не глядеть на него. — Но вы все равно должны нам с Евой настоящую сказку.

— Вы придираетесь!

— А вы ленитесь!

— Вы такие скучные, — осудила их Ева и отправилась играть в куклы.

18

— А вы знаете, я как-то даже рада, — проговорила Вика в никуда.

— Ммм?

Близкая осень уже ощущалась в воздухе, который с каждым днем становился все прозрачнее. Березы, заполонившие сад, застенчиво начинали желтеть.

Но днем было все еще очень тепло, и Ева бегала в сарафане, а Димдим — в шортах.

Сестрица с мужем уехали в коротенький отпуск, и племянник был отправлен Асе на передержку.

Адам воспринял такое вторжение стоически, и по вечерам они резались с маленьким гением в шахматы. Сражались насмерть, с переменным успехом, и каждое поражение превращалось для хозяина дома в личную трагедию.

Он вообще пребывал в дурном настроении, хандрил, замыкался в себе, раздражался без всякой причины. А когда Ася передала ему пакет документов, оставленный Линаром, разразился длинной бессвязной руганью, а потом весь вечер дулся и ни с кем не разговаривал.

Вика изящно опустилась в плетеное кресло напротив Аси, поставила перед собой зеленый высокий стакан с какой-то гадостью.

— Овощной смузи, — объяснила она, заметив подозрительность во взгляде, — у меня обеденный перерыв.

Если обедать такой гадостью, то понятно, станешь нервной.

— Угм, — извлекла из себя Ася и снова уткнулась в ноутбук.

Рейтинговая сцена ни в какую не получалась — стоило подумать, что это может прочитать Адам, как все вдохновение мигом иссякало.

Вот что за привычка лезть, куда не просят.

— Я имею в виду, — продолжала Вика, явно испытывающая какую-то маету, — что Адам ужасно токсичный. Мне пойдет на пользу расставание с ним.

— Так вы расстались! — воскликнула Ася удивленно. — Вот почему он сам на себя не похож!

— Я думала, вы в курсе, — неловкость в Вике перемежалась с настойчивым желанием высказаться, — разве Адам не рассказывает вам все подряд?.. Впрочем, я не удивлена, что он промолчал, — перебила она саму себя. — Когда я объявила, что ухожу от него, он просто вышел из кабинета. Удивительно незрелая личность. За все годы я не слышала от него ничего романтического — никакого любовного воркования, вы понимаете?

— Ну и радуйтесь, — Ася подвинула ей коробку конфет. — Я давным давно отказалась от всего романтического, потому что в вашем возрасте то и дело страдала из-за всякой ерунды. Позвонил-не позвонил, сказал-не сказал, пришел-не пришел, подарил цветы-не подарил. Сплошные никчемные трепыхания. Быть самой по себе куда приятнее.

— Звучит ужасно депрессивно, — Вика опасливо, как отраву, надкусила конфету. — Мне бы не хотелось в сорок лет превратиться в кого-то, вроде вас.

— Тридцать три!

— Ну какая разница.

Ася отодвинула от неё коробку.

— Пейте свой зеленый смузи! Хотя я бы на вашем месте открыла шампанское и закатила вечеринку. Трижды по пьяни позвонила бы Адаму, чтобы сказать ему, какой он козел, а потом бы неделю страдала похмельем. Бррр, страшное время — молодость. Тебе либо стыдно, либо плохо.

— Адам вовсе не козел, — слабо возразила Вика. — Он просто сдается на милость победителю. Мне кажется, он встречается с женщинами только для того, чтобы им не отказывать. До меня была… Света? Оля? Его однокурсница. Они встречались целый год, а когда она ушла со скандалом, слезами и истерикой, он продолжил писать маркетинговую концепцию для заказчика.

— И вы подобрали его, как Красное знамя, — ухмыльнулась Ася.

— Согласитесь, он производит впечатление. Ты думаешь, что с тобой-то все будет иначе. Красивый, успешный, обеспеченный. Такая спящая принцесса, которую ты надеешься пробудить своими поцелуями.

— Ну, он явно грустит из-за вашего расставания, — попыталась утешить её Ася.

— Я бы хотела, чтобы он вообще не находил бы себе места! Плакал, страдал и умолял меня вернуться.

— Люди почему-то редко поступают, как нам хочется. Они постоянно делают, что хочется им. Эгоисты!

Вика потянулась вперед и стащила еще одну конфету.

— Меня разрывает от желания уволиться, — вздохнула она. — Вот тогда-бы Адам забегал кругами! Вот тогда бы он понял, кого теряет! Но этот засранец слишком хорошо мне платит, чтобы я могла так легко написать заявление.

— Не увольняйтесь, — посоветовала Ася. — Мужчины того не стоят. А любовные страдания всегда проходят.

— И не скучно вам так жить? — спросила Вика с вялым интересом.

— Без мужчин? А похоже, что мне скучно?

— Что же, каждому возрасту свои развлечения, — заключила Вика и залпом допила свой смузи. — Просто… дайте Адаму знать, что я открыта для разговора.

От неожиданности Ася захлопнула крышку ноутбука.

— Какая куртуазная прелюдия! И все ради того, чтобы коварно использовать меня в своих личных целях, — восхитилась она. — Вы что, уже жалеете, что выпустили из рук свое Красное знамя?