Личный трофей опального генерала-1 (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
Из-за двери Кирсанов слышал плач, но, как бы ни хотелось утешить, вторгаться не стал. Предполагая, что ближайшие пять минут никто из комнаты не выйдет, завернул к себе в кабинет и наскоро переоделся. Потом решительно прошел через холл и уселся напротив двери своей спальни, где все еще рыдала Александра Калинина.
«Поплачь, поплачь, — пробурчал он про себя. — Меньше пописаешь!»
Кирсанов уткнулся в сотовый и, войдя в инстаграм, сразу углубился в единственный аккаунт, интересовавший его. Больше в этой социальной сети ничего не привлекло его внимание. Только великий топ-блогер с пятьсот кило подписоты. Кирсанов покосился на дверь и ничего не услышал. Полная тишина. Легла ли красавица спать или выжидает, когда он уйдет?
«Одно тебе могу сказать, курочка, — мысленно усмехнулся он. — Я умею сидеть в засаде. И ждать я тоже умею. А бабские слезы на меня никогда не действовали,» — зло бросил он и тут же оборвал сам себя. Слезы Александры прожгли дыру в сердце и затопили горячей волной давным-давно замершую душу.
Александра выплыла павой минут через пятнадцать, торжественно держа перед собой, будто священную чашу Грааля, полный горшок. Она долго возилась в санузле. Видимо сначала намывала трон Алексея, а потом феном сушила волосы. Кирсанов заглянул в спальню, где его сын увлеченно смотрел мультики по ноутбуку. Мальчик слабо улыбнулся и снова уставился в экран, где, как сумасшедшие, носились огромный коричневый медведь и маленькая девочка в розовом платьице и такой же косынке. Кирсанов отступил назад и чуть не столкнулся с Александрой. Все еще отстраненной и насупленной.
«Хорошо хоть, мой халат не сняла и цветы не выкинула», — хмыкнул он про себя, а вслух заметил не терпящим возражений тоном:
— Я настаиваю на браке, Александра. Так больше продолжаться не может.
— Почему? — вскинулась она, явно не ожидая повторного предложения.
— Видишь ли, моя прелесть, — едко заметил он. — Я согласен ссориться с женой и потом так же бурно мириться в постели, а вот мотать мне нервы какой-то посторонней бабе никогда не позволю.
— Да? — приподняла одну бровь она и отрезала: — Я подумаю, Сергей Юрьевич.
Глава 14
Удалившись к себе, Кирсанов долго не мог совладать собой. Все мысленно спорил с Санькой, пытался объяснить ей свою позицию. Иногда прислушивался к шагам.
«Хотя это точно лишнее, — про себя усмехнулся он. — У нас на входной двери нижние замки такие-хрен откроешь. А постороннему человеку никак не справиться. А я на все закрыл, Александра Андреевна, — скривился он и снова задумался. — Если захочет уйти, никакие замки не удержат. Что же я за дурак такой, одну-единственную женщину уговорить не могу? Все беседы к перепалкам сводятся».
Кирсанов вздохнул и, понимая, что заснуть не удастся, открыл мемуары Рокоссовского на первой попавшейся странице и попробовал углубиться в чтение. Но не успел дочитать до конца абзаца, как в дверь кабинета постучались.
— Можно? — просунулась смущенная физиономия Александры.
— Конечно, Санечка, — подскочил он.
— Я бы хотела поговорить, пока Лешик спит, — пробурчала она, присаживаясь на краешек дивана. — Вы давите на меня, Сергей Юрьевич, — спокойно заявила она, а Кирсанов чуть не поперхнулся от подобного нахальства.
«Я на нее давлю! Вот новости какие!»- в сердцах подумал он, но смолчал. Сказались долгие годы службы: когда начальство излагает- держи язык за зубами.
— У меня ощущение, — продолжала Александра, — что вы меня будто дичь загоняете. Что-то неправильное происходит, а вы мне не помогаете разобраться.
— Что? — опешил он. — Да я только и делаю, что решаю твои проблемы. Но сам никак понять не могу, кто стоит за покушениями. Личность заказчика пока не установлена. И если Мормон…
— Я не за этим пришла, Сергей Юрьевич, — остановила его она. Кирсанов внимательно всмотрелся в серьезное личико, немножко бледное без привычного макияжа, осторожно перевел взгляд на грудь и чуть не застонал от разочарования. Вместо идеальной груди из-под тонкого шелка прорисовывались складки ткани.
«Пижама или ночная рубашка, — приуныл Кирсанов и искоса глянул на щиколотки, выглядывающие между чуть разошедшимися полами халата. — Как занавес в театре, — хмыкнул Кирсанов. — Только сегодня ждать представления не приходится!»
— Я не совсем понял, — опешил он, а она замялась.
Эта девчонка явно играла не поправилам. Выводила его из себя выдержкой и отсутствием обычного набора дамских заморочек. Глазки не строила, глупышкой не прикидывалась, не просила прикурить, даже обнаженкой пренебрегла.
«Хоть бы ножку голую вперед выставила, — сварливо подумал Кирсанов. — Я бы не возражал. А лучше бы топлес явилась. В маленьких стрингах… на каблуках… Остынь, слышишь», — мысленно предупредил он сам себя и добродушно заметил:
— Санечка, давай обойдемся без политеса. Поделись, что тебя мучает, а я постараюсь помочь.
— Я не знаю, Сергей Юрьевич, — тихо, но четко изрекла она. — Мне не совсем удобно задавать вам такие вопросы, но больше спросить не у кого. А вы настоятельно зовете меня замуж. Я понимаю, что это из-за Леши, но тем не менее.
— Что именно тебя интересует? — напрягся Кирсанов, подобных допросов от дам он старался избегать.
«Сейчас начнется «где и когда вы родились?», — в глубине души насторожился он, пытаясь заранее догадаться, что именно она может спросить. — Про семью? Бывших жен? Внебрачных детей?»
Отвечая на первый вопрос, он давным-давно научился съезжать с темы.
«Детдомовский я, сирота казанская!»
— Какие у вас были отношения с Дашей? — прямо в лоб шарахнула Александра. — У нас разница два года, но мы мало обсуждали своих кавалеров. Наверное, так нас воспитали, — пожала она плечами. — Я узнала о вашем существовании примерно за три месяца до рождения Леши. Знаю точно, что Даша звонила вам, потом приезжала лично, а вы ее не приняли. Я сейчас опускаю все моральные аспекты и хочу знать только факты. Какая ваша версия событий, Сергей Юрьевич? — выдохнула она и внимательно глянула на него. От одного вида настороженных глазищ Кирсанова проняло. Захотелось обнять, утешить, наплести всякой чепухи, но знаменитая чуйка подсказывала: сейчас отбрехаться не получится. Лучше сказать все как есть…
— Видишь ли, Санечка, — тяжело вздохнул Кирсанов. — Мне в этой пьесе отведена роль негодяя. Ну так всегда бывает, когда девушка остается в интересном положении. Я не спорю, много дров наломал. Где-то сам отмахнулся, где-то случай помог. Но только у нас с Дарьей все начиналось, как курортный роман. Мне развеяться хотелось, ей приключений.
— Это она так сказала? Или вы сами решили? — уточнила Александра и вновь уставилась на него бездонными гляделками.
— Она признавалась, что изнывает от скуки. Но мне кажется, что твоя сестра изначально хотела ребенка. И эту цель преследовала. А я, дурак, не понял…
— А вы, стало быть, принимали в процессе пассивное участие? — усмехнулась Санька.
— Нет, — раздраженно бросил Кирсанов, еле сдерживаясь, чтобы не откусить наглой девице голову. — Я, Санечка, человек военный. Поэтому заранее четко и ясно объясняю всем своим подругам, что ждать не следует. Я никого кроме тебя не звал замуж и никому никогда не давал обещаний. Просто предлагал с удовольствием скоротать время. Вечер, день…
— Год, — обвиняющее брякнула Александра.
— Нет, для меня это долгий срок, Санечка, — усмехнулся он и добавил резко: — Я никогда не видел себя семейным человеком. Даже сейчас, когда вы рядом, понимаю, что должен ухаживать за тобой и больше времени проводить с сыном. Но пока не знаю, как сместить акцент с работы на личную жизнь. Да и если разобраться, как таковой личной жизни у меня и не было никогда. И других детей у меня нет кроме Алексея.
— А если бы Даша тогда до вас достучалась, — снова поинтересовалась Александра, — как бы вы поступили?
