Одна из миллиона (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна
— Я так соскучился! — заныл Никита. Он протянул руку, явно намереваясь дотронуться до меня, но я увернулась и отпрыгнула.
Соскучился? А я вовсе нет. Мы виделись в воскресенье, когда он точно так же явился без приглашения. Тогда я не пустила его в квартиру, вышла во двор. Но сегодня он атаковал ещё более решительно. Как теперь его выставить? Не драться же с ним. Вся надежда на то, что с минуты на минуту примчится моя мамочка.
И тогда мы напялим Никите на голову контейнер с клубничным чизкейком! Пусть знает как вламываться в чужой дом.
— Никита, уже поздно, уходи.
— Нет, ну почему сразу — уходи? Я не согласен, — улыбнулся Никита.
Улыбка получилась какая-то… волчья. Как будто ощерился, показав клыки, а глаза при этом вспыхнули хищным огнём.
Глава 17. Нападение
— У тебя симпатичная квартирка, Варя. — Шаг вперёд, мгновенный бросок, и он прижал меня к стене…
— Ты… Да как ты смеешь! — задохнулась я от ярости. — Быстро уходи!
— Вот ты и попалась, крошка! Теперь не убежишь! — засмеялся Никита.
Так бы и треснула по его довольной физиономии, но это было невозможно, он сдавил меня очень сильно — не пошевелиться. А в следующий момент приподнял и потащил к кровати.
— Ты что! Отпусти немедленно! Что ты вытворяешь!
Я возмущённо барахталась в стальном захвате, но всё бесполезно, мои руки были плотно прижаты к туловищу. Пара секунд — и мы вдвоём рухнули на кровать, Никита придавил меня своим весом.
— Отпусти, мне же больно! — завопила я.
Вспомнила, как на остановке пожилая дама поддела его, мол, спортом надо бы заниматься. Она ошиблась! Возможно, внешне Никита не был похож на кинг-конга, но, как выяснилось, он был довольно сильным. Мне его мышцы показались железными, несмотря на то, что я тоже занимаюсь в фитнес-центре и манной кашей меня никак не назовёшь.
— Ну-ка, не бесись, — усмехнулся Никита. — Только не говори, что ты девочка. Неужели к двадцати двум годам ещё никто не распечатал? А как же твой жених? До свадьбы ни-ни? Или у тебя с ним секс по скайпу? М-м, какая ты вкусная! Мятная конфетка.
— Пошёл к чёрту, урод! — прошипела я, извиваясь и отворачивая голову, чтобы избежать его поцелуев.
— Вот сразу и урод! Брось, перестань, не кипятись! Ни за что не поверю, что я тебе противен. Ты просто ломаешься.
Да, от Никиты приятно пахло, у него была хорошая кожа, красивые черты лица, прозрачные серые глаза… Но сейчас он был мне противен до такой степени, что хотелось вцепиться зубами ему в нос, чтобы он взвыл от боли. Ощущение полной беспомощности угнетало. Я жалко дёргалась, придавленная его килограммами, но только доставляла врагу удовольствие. Понимание того, что Никита сейчас может сделать со мной всё, что угодно, леденило кровь и толкало в бездонную пропасть.
Нет, этого не произойдёт! Сейчас примчится мама и вынесет дверь. Или откроет её своим ключом и отдубасит насильника дамской сумочкой. Она у неё весит килограммов пять, не меньше, если хорошо размахнуться, можно использовать в качестве орудия убийства.
Как глупо я попалась! Никита ловко меня обманул, обвёл вокруг пальца. Несчастный вид, взгляд мученика… Да ему надо Оскара дать за тонкую актёрскую игру! А я, как дура, переживала, что отталкиваю от себя больного парня, не поддерживаю его, не помогаю преодолеть болезнь… Больной он, как же! Если только на голову. А так на нём пахать и пахать.
Даже и не подозревала, что я такая слабая! Всегда самоуверенно полагала, что я сильная и стремительная — почти Лара Крофт. Но, видимо, просто не пыталась драться с противником из другой весовой категории.
— Оу, какая красота, — прокомментировал он, задрав топик и изучая мою грудь. — Соблазнительно… Меня уже трясёт. Ох, Варя…
Никита придавил мои запястья к подушке, сжав их левой рукой у меня над головой, а правой полез в шорты, просунув ладонь между нашими телами.
— О, да у тебя пресс! Спортивная девочка, — пробормотал он. Я видела, что крышу у него сносит: глаза заволокло туманом, дыхание участилось. — А давай ты перестанешь дёргаться, и мы оба получим удовольствие?
— А давай ты слезешь с меня, ублюдок?! — зло выпалила я.
— Ладно-ладно, крошка, не ругайся. И не дрожи. Никуда ты от меня не денешься. Сейчас сама начнёшь пищать и выгибаться. Жду этого момента с нетерпением. Твоему лионскому женишку мы ничего не скажем, правда? Он ничего и не узнает — там, в своей Франции. Может, он тоже зажигает только так. Ты не думала об этом?
Он сжал ладонь у меня в шортах, со стоном выдохнул, лицо исказила гримаса похоти. А я содрогнулась от унижения и отвращения.
— Никита, пожалуйста, перестань! — Из глаз против моей воли брызнули слёзы. — Не надо, пожалуйста, не надо, не трогай меня! Я не хочу!
— Ух ты, у тебя тут родинка… М-м, какая прелесть! Красиво! — облизнулся Никита.
— Нет, не лезь, перестань! — закричала я. — Ну, пожалуйста!
Как ни странно, слёзы и отчаянные вопли остановили негодяя. Он приподнялся и удивлённо уставился на меня.
— Ты что, правда не хочешь?
Господи, сколько раз нужно повторить, чтобы пробить его несокрушимую уверенность в собственной неотразимости?
Яростно замотала головой:
— Нет!
Никита несколько мгновений напряжённо соображал, а я молилась, чтобы до него дошло. Наконец этот гад слез с меня, и я, глотая слёзы, быстро поправила одежду и отползла в сторону. Схватила подушку и уткнулась в неё. Более смелая девушка, наверное, залепила бы негодяю пощёчину, но я и смотреть на него боялась. Он бы тут же врезал мне в ответ, а потом, наверное, снова набросился бы на меня.
Сейчас я мечтала только об одном — чтобы он поскорее убрался из квартиры.
— Ладно, не скули, — буркнул Никита. — Ничего я тебе не сделал. Какая-то ты… блин… странная… Не понимаю. Девки из трусиков выпрыгивают, когда я потрахаться предлагаю. Визжат от восторга, сами за мной бегают. А тебя аж передёргивает. Что с тобой не так, а?
— Пожалуйста, уходи. — Я снова уткнулась в подушку и затряслась от беззвучных рыданий.
— Да уйду я, уйду, не ной! — раздражённо бросил Никита. — Поеду к нормальной бабе, а не такой долбанутой, как ты. Вечер мне испортила, дура мелкая…
И он действительно ушёл! Меня ветром сдуло с кровати, я подскочила к двери и трясущимися руками закрыла её на оба замка. Кошмар закончился, я спасена.
Потом позвонила маме.
— Где же ты?!
— Доченька, прости, — мамин голос звучал невнятно, видимо, она что-то жевала. — Сидим в машине, доедаем чизкейк. По ходу, уже весь слопали. Это от нервов, переволновались.
— Мама, что случилось?! Почему ты сидишь в машине?
— Ждём аварийного комиссара.
— Так. Ты опять в кого-то въехала?!
— У нас тут малюсенькое ДТП. Но это, конечно, нервы. Что удивительно — на этот раз виновата не я! Ты прикинь, Вареник! Юху-у-у! Я потерпевшая сторона.
— Необычно. Теперь жди землетрясения.
— Сама в шоке. Я стояла на светофоре, а Сонечка въехала в зад моему «ниссану».
— Сонечка?
— Угу. Такая душечка. Расфигачила хорошенький красный «форд». Но не глобально, а так, по мелочи. Кстати, вот она передаёт тебе привет.
— Привет, Вареник! — жизнерадостно прокричал кто-то в трубку. — Извини, что задержала твою мамульку!
— Я прогрессирую, — довольно заявила мама. — Обычно сама в кого-нибудь въезжаю. И вот нашёлся человек, который поднял мою самооценку.
— Всегда пожалуйста! — прокричала в трубку Сонечка.
— Варварушка, ты не волнуйся, сейчас комиссар всё оформит, и я приеду. Тортик по дороге прикуплю, чизкейк-то закончился.
— Тортик за мой счёт! — крикнула Соня.
Надо же, какая весёлая девушка! Расколотила «форд», и ни в одном глазу, море по колено.
Я тоже решила не поддаваться депрессии, хотя внутри всё скручивало от омерзения. При мысли о том, что сейчас произошло, леденели лопатки. Нет, лучше не думать. Для меня всё закончилось хорошо, Никита убрался восвояси, а я за полчаса вторжения рассталась с иллюзиями и повзрослела на несколько лет. Наверное, стала умнее. По крайней мере, теперь ни одному плейбою не позволю запудрить мне мозги…
