Кристин Ханна - Всё ради любви
Лорен встала с подлокотника и прошла в комнату матери. В забитом всяким барахлом стенном шкафу она принялась искать что-нибудь, что можно было бы переделать в платье для танцев. Наконец она вытащила черную атласную ночную рубашку, но тут раздался звонок в дверь.
Через несколько мгновений мать прокричала:
— Пришла миссис Мок.
Лорен тихо чертыхнулась. Не надо было открывать дверь. Изобразив на лице радушие, он бросила рубашку на кровать и вернулась в гостиную.
Миссис Мок так и светилась. У ее ног на полу стояла картонная коробка. А мать застегивала на себе элегантное черное пальто. Короткое, до середины бедра, из мягчайшей шерсти и с воротником-шалькой, его надо было носить с брюками.
Лорен нахмурилась.
— Старушечье пальто, — буркнула мать, направляясь к зеркалу в ванной.
— Что это, миссис Мок? — спросила Лорен.
— Там есть пальто и для тебя. — Миссис Мок наклонилась и достала из коробки зеленое пальто с отделкой из искусственного меха.
Лорен ахнула:
— Для меня?
Это было практически такое же пальто, как то, что носила Мелисса Стоунбридж, самая богатая и заметная девочка в «Фиркресте». Лорен не удержалась и с благоговением погладила пушистый мех.
— Зачем вы… то есть… я не могу… — Она отдернула руку. Такое пальто миссис Мок не по средствам.
— Это не от меня, — произнесла, словно извиняясь, миссис Мок, понимающе глядя на девочку. — Его принесла женщина из «Помоги соседу». Ее зовут Энджела. Она, между прочим, из семьи Десариа, той, что владеет рестораном на Дрифтвуд-Вэй. Вот ей оно по средствам.
Милостыня. Женщина, вероятно, увидела ее где-то и пожалела.
— Я слишком старо выгляжу в этом пальто, — сказала мама из соседней комнаты. — А твое, Лорен, в каком стиле?
— Бери, — велела миссис Мок, пихая пальто в руки Лорен.
Та не удержалась. Она взяла пальто, надела и сразу почувствовала, как ей в нем уютно и тепло. До этого момента она и не заметила, как сильно промерзла. Казалось, будто холод навечно поселился в ней.
— Миссис Мок, а как надо благодарить за такие подарки? — шепотом спросила Лорен.
Миссис Мок сокрушенно вздохнула.
— Трудно быть тем, кому требуется помощь, — тихо ответила она.
— Это точно. Наверное, мне следует сходить в этот ресторан, словом, разыскать ее и поблагодарить.
— Отличная мысль.
Лорен бросила взгляд в сторону соседней комнаты.
— Мам, я скоро вернусь.
— Принеси мне другое пальто, поярче, — крикнула мать в ответ.
Лорен было стыдно смотреть на миссис Мок. Они вместе вышли из квартиры и молча спустились вниз.
На улице Лорен обернулась и помахала управляющей, зная, что та, стоя за занавеской, всегда наблюдает за происходящим на улице.
Через полчаса Лорен уже была у ресторана. Пройдя внутрь, она сразу почувствовала, как божественно пахло в зале. У нее заурчало в животе, и она поняла, что голодна.
— Ну вот, ты и нашла меня.
Лорен не заметила, когда подошла эта женщина, она вдруг просто появилась перед ней. Невысокая, всего на дюйм выше Лорен, она обладала гордой осанкой. А еще она была красива, как кинозвезда; черные волосы, темные глаза и широкая улыбка делали ее внешность незабываемой. Да и одета она была, как из дорогого каталога: в черные расклешенные брюки, сапоги на высоком каблуке и бледно-желтый пуловер с полукруглым вырезом.
— Это вы Энджела Десариа?
— Я. Только, пожалуйста, называй меня Энджи. — Она смотрела на Лорен, и ее темно-карие глаза излучали едва ли не ощутимую нежность. — А ты Лорен Рибидо.
— Спасибо вам за пальто. — Голос Лорен дрогнул от переполнявших ее чувств. Вдруг она поняла, что уже видела раньше эту женщину. — Это ведь вы дали мне деньги.
Энджи улыбнулась, но как-то отстраненно, невесело.
— Ты, наверное, думаешь, что я преследую тебя. Но это не так. Просто… просто я недавно в городе и еще не определилась с работой. Я увидела тебя и захотела помочь.
— И вы действительно очень помогли, — взволнованно произнесла Лорен, ее опять захлестнули эмоции.
— Мне приятно это слышать. Чем еще я могла бы тебе помочь?
— Мне очень нужна работа, — тихо проговорила девочка.
Ее слова не удивили Энджи.
— Ты когда-нибудь работала официанткой?
— Два года каждое лето в «Затерянном озере». — Лорен хотелось съежиться, спрятаться, исчезнуть. Она не сомневалась, что эта красивая женщина видит все недостатки, которые она тщетно пыталась скрыть: отросшие, нуждающиеся в стрижке волосы, старые ботинки, потертый рюкзак.
— Как я понимаю, ты не итальянка?
— Нет. Во всяком случае, насколько мне известно. А это важно?
— Вообще-то нет… — Энджи покосилась на закрытую дверь в задней части зала. — Но у нас всегда существовало определенное правило.
«А ты ему не соответствуешь».
— Я понимаю.
— Ты копишь деньги на университет?
Лорен хотела было сказать «да», но натолкнулась на понимающий взгляд Энджи и неожиданно для себя ответила:
— Мне нужно платье для школьного бала.
Она тут же засмущалась, ее лицо залила краска. Неужели она поделилась своей сокровенной тайной с совершенно чужим человеком? Нет, не может быть! Однако это так.
Энджи молча еще несколько мгновений изучала ее.
— Вот что я тебе скажу, — наконец нарушила она молчание. — Ты сейчас сядешь за стол и поешь, а потом мы поговорим.
— Я не голодна, — замотала головой Лорен, но желудок громким урчанием опроверг ее слова.
Энджи усмехнулась, и эта усмешка задела Лорен.
— Поужинай. А потом поговорим.
Энджи нашла Миру на заднем крыльце ресторана. Она пила капучино, обхватив ладонями керамическую кружку. От кружки поднимался пар.
— В этом году зима будет ранней, — сказала она, когда Энджи встала рядом.
— Я всегда сбегала сюда, когда наставала пора мыть посуду. — Энджи словно наяву услышала папин громкий голос за кирпичной стеной.
— Как будто я об этом не знала, — рассмеялась Мира.
Энджи придвинулась к сестре, прижалась к ее плечу. Обе стояли в полном молчании и думали о туманном будущем ресторана, с которым была связана их жизнь. Сейчас, когда на город опускался вечер, когда фонари своим уютным светом превращали улицу в серебристую ленту, вьющуюся между домами и деревьями, когда после рабочего дня люди встречались, чтобы вместе провести время, парковка у ресторана была пуста.
— Помнишь тот список, что мне помогла составить Ливви?
— «Гибельный список», как его назвала мама? Разве можно такое забыть?
— Думаю, я внесу первое изменение.
— И какое же?
