Сьюзен Филлипс - Герои – моя слабость
Сложив белье в корзину, чтобы убрать его на место, как только Тео выйдет из дому, Энни вынесла свой компьютер на застекленную террасу, когда-то светлую и уютную, а теперь больше напоминавшую логово Дракулы – темные стенные панели и толстый ковер цвета красного вина наводили на мысль о зловещих ритуалах и тайных жертвоприношениях. И все же отсюда открывался вид на океан, а кабинет Эллиотта выходил окнами во двор. Энни выбрала мягкое кожаное кресло, повернутое к открытой галерее, откуда начинался спуск к воде, в этот день аспидно-серой, сердито вскипавшей белыми гребнями волн.
Она открыла файл с описью предметов искусства и принялась за дело в надежде, что на этот раз ей больше повезет. Все ее прошлые попытки окончились полным крахом. Ей удалось отыскать сведения о большинстве художников, чьи работы висели на стенах коттеджа. Автор огромной фрески в студии оказался внештатным преподавателем в каком-то колледже; его живопись никогда не пользовалась популярностью и никого особенно не интересовала, так что вопрос о продаже стены отпал сам собой. Черно-белые литографии, украшавшие кухню, могли принести Энни несколько сотен долларов. Некий Р. Коннор, автор перевернутого вверх тормашками дерева, продавал свои полотна на летних ярмарках произведений искусства по весьма скромным ценам, из чего следовал неутешительный вывод: с учетом комиссионных, которые придется заплатить агенту, выручка от продажи картины едва ли способна залатать дыры в бюджете Энни.
Не удержавшись, она набрала в «Гугле» имя Тео Харпа. Собственно говоря, она и раньше просматривала сведения о нем в Сети, но на этот раз Энни ввела в строку поиска еще одно ключевое слово – «жена».
Ей удалось найти только одну четкую фотографию. Снимок был сделан полтора года назад на благотворительном приеме, посвященном Филадельфийскому оркестру. Тео смотрелся во фраке так, будто в нем и родился, а его жена (Кенли Адлер Харп, если верить подписи под фотографией), царственно красивая, с точеным лицом аристократки и длинными темными волосами, не уступала ему в элегантности. Они казались идеальной парой. Было в этой женщине что-то смутно знакомое, но Энни не могла бы сказать, кого она ей напоминает.
Просмотрев еще несколько ссылок, Энни наткнулась на ее некролог. Жена Тео умерла в прошлом феврале, как и сказала Джейси. Она была тремя годами старше мужа. Окончила Брин-Мор-колледж и получила степень магистра делового администрирования в Дартмуте. То есть природа наградила ее не только красотой, но и умом. Она работала в финансовой сфере, и, судя по газетной заметке, о ее безвременной кончине скорбели муж, мать и пара тетушек. Не слишком большая семья. Причина смерти не называлась.
Но откуда странное ощущение, будто Энни когда-то уже встречалась с этой женщиной? Темные волосы, безупречно правильные черты лица… Внезапно ее осенило. Именно так выглядела бы Риган Харп, доживи она до тридцати с небольшим.
Неровный стук костылей прервал тревожные мысли Энни. В дверях террасы появилась Джейси.
– Ливия исчезла. Она снова убежала.
Энни отложила в сторону ноутбук.
– Я приведу ее обратно.
Джейси ухватилась за косяк.
– Она не пыталась бы улизнуть, если бы я могла хоть иногда выходить с ней на прогулку. Знаю, нехорошо держать ее здесь в четырех стенах. Господи, я ужасная мать.
– Ты прекрасная мать, а мне все равно нужно глотнуть свежего воздуха.
Сказать по правде, выходить на свежий воздух Энни хотелось сейчас меньше всего. Она была сыта по горло свежим воздухом и морозным ветром, обжигающим лицо, сыта пронзающей мышцы болью, которая неизбежно возникает после упражнений вроде погони за кошками и карабканья по склонам к Харп-Хаусу дважды в день. Что ж, по крайней мере силы начали понемногу к ней возвращаться.
Энни ободряюще улыбнулась Джейси и отправилась на кухню, чтобы одеться потеплее. Задержав взгляд на рюкзаке, она решила, что настало время достать Плутовку.
Ливия сидела скрючившись под ветвями своей любимой ели. Вокруг ствола снег растаял; девочка устроилась на голой земле, поджав под себя ноги, и играла двумя еловыми шишками, изображая танцующие фигурки.
Энни надела на руку Плутовку, затем расправила розовую юбочку куклы, прикрывая запястье и локоть. Ливия сделала вид, будто не заметила ее появления. Присев на плоский камень рядом с деревом, Энни уперлась локтем в колено и выпустила куклу на свободу.
– Привет, привет.
Чревовещатели-любители стараются избегать звука «п», наряду с «м», «б», «ф», «кв» и «у», произнесение которых требует движения губ, но Энни не один год училась заменять звуки, и даже взрослые не замечали, что вместо «п» она пользуется смягченным «т».
Ливия подняла голову, глаза ее уставились на куклу.
– Как тебе нравится мой наряд? – Плутовка подпрыгнула, показывая разноцветное трико и украшенную звездой футболку. Движение куклы было еще одним приемом, отвлекающим внимание зрителей от замены звуков. Например, вместо «мой» Энни произнесла «ной». Плутовка тряхнула пышной копной волос из шерстяной пряжи. – Эх, надо было надеть джинсы леопардовой расцветки. Юбка ужасно мешает, когда хочется сделать кувырок или попрыгать на одной ножке. Хотя откуда тебе знать. Ты еще слишком мала и не умеешь прыгать на одной ножке.
Ливия негодующе замотала головой.
– Так ты не маленькая?
Малышка снова покачала головой, потом выбралась из-под ветвей, согнула одну ногу и неуклюже запрыгала на другой.
– Великолепно! – Плутовка восторженно захлопала тряпичными ладошками. – А можешь дотянуться пальцами до носочков?
Ливия наклонилась, согнув колени, и дотронулась до сапожек. Кончики ее прямых каштановых волос коснулись земли.
Плутовка заставила девочку выполнить и другие упражнения, проверяя ее ловкость. Под конец Ливия обежала несколько раз вокруг ели, а кукла весело подгоняла ее, приказывая бежать все быстрее и быстрее.
– Ты удивительно сильная для своих трех лет, настоящая спортсменка, – с одобрением заключила Плутовка.
Ливия остановилась как вкопанная. Сердито нахмурившись, она исподлобья посмотрела на куклу, вытянула руку и показала ей четыре растопыренных пальца.
– Извини, я ошиблась, – мгновенно признала Плутовка. – Я решила, что ты младше, потому что не умеешь разговаривать. – Энни с облегчением увидела, что ее слова вызвали у Ливии скорее обиду, чем стыд. Плутовка склонила голову набок, и кудрявая рыжая прядь упала ей на глаза. – Трудно, наверное, совсем не разговаривать. Я говорю постоянно. Болтаю и болтаю. По-моему, я очаровательна. Ты согласна?
Ливия серьезно кивнула.
Плутовка посмотрела на небо, словно над чем-то раздумывая.
