Кэролин Зейн - Техасский маскарад
И вдруг он напрягся, боковым зрением уловив движение за окном.
— Сидни…
— Ммм?
— Как выглядит Поппи?
— А что?
— Ну, если он похож на дикобраза, тогда это именно он идет по дорожке к дому.
— На нем разноцветные подтяжки?
— Да.
Сидни повисла у него на шее.
— Значит, Поппи. Я вас познакомлю.
Монтана прижался лбом к ее лбу и застонал.
— Ну почему у меня такое чувство, что следующим гостем будет Текс? — Он обреченно вздохнул. Впрочем, может, это и к лучшему. А то как бы я не забыл, что я Брубейкер и… — прижавшись к ее щеке, он рассмеялся, — не покусился на твою добродетель.
— Не покусился на мою добродетель? — хихикнула Сидни. — Думаю, нам будет трудно избавиться от всех этих любопытных варваров.
— Хочешь сказать, от этой шайки «жрецов добродетели»?
Стукнувшись лбами, они расхохотались.
— Ладно, — наконец проговорила Сидни с расслабленной улыбкой, — я познакомлю тебя с Поппи, а потом приготовлю что-нибудь. И, если вечером у нас выдастся минутка, я позволю тебе еще раз покуситься на мои губы.
— Оправдай мои надежды! — Монтана взял ее за руку и с неохотой пошел вслед за ней из комнаты.
Пока Сидни варила кофе и выкладывала на тарелку печенье-ассорти, Монтана и Поппи беседовали за кухонным столом.
— Поппи, я слышал, что именно вы научили Сидни жевать табак.
— Я пытался, — прогрохотал старческий смех Поппи, — но сплевывать она так и не научилась. Зато многое другое она умеет делать лучше, чем любой мужик.
— Кроме курения сигар.
— Правда? Ну, это меня не удивляет. В ее семье никогда не увлекались особо табаком. — Поппи бросил лукавый взгляд на Монтану. — И когда же вы догадались, что она не мужчина?
— Я никогда и не думал, что она мужчина.
— И тем не менее вы приняли ее на работу?
— Нет, ее принял мой дядя.
— Ага, у него, видимо, не такое хорошее зрение.
Я, по правде сказать, никогда не считал, что она похожа на парня. Если бы меня спросили, я бы сказал, что это не парень, а какой-то хлюпик.
Стоя возле раковины. Сидни обернулась.
— Большое спасибо.
Монтана медленно покачал головой.
— Да, наши ребята считают Сида немного странным.
— Ну уж нет, — возмутилась Сидни, резко поворачиваясь с пустыми кружками в руках, — они ко мне хорошо относятся и не считают меня хлюпиком!
— Нет, считают. Просто не высказывают тебе это в лицо, чтобы не ранить твои чувства.
— Слишком поздно, мои чувства уже задеты, — с горящими щеками Сидни со стуком поставила кружки на стол и вышла из кухни.
— Лучше пойди поговори с ней. Именно из-за такой вспышки гнева она и ввязалась во всю эту историю. — Поппи зачерпнул пригоршню печеньиц и ссыпал ее в карман рубашки. — Я поброжу поблизости, а вы вдвоем разбирайтесь. Зайду попозже, чтобы попрощаться. — Он пожал руку Монтаны и вышел через заднюю дверь кухни.
Вряд ли мне удастся сегодня покуситься на ее добродетель, подумал Монтана.
Прилагая все усилия к тому, чтобы не расхохотаться, он пошел искать Сидни. Она стояла во дворе в воинственной позе и, завидев его, отвернулась.
— Милая, — мягко начал он, — мне нравится, что из тебя не получился настоящий парень… хотя ты ни в чем не уступаешь мужчинам, — быстро добавил он, кроме, конечно, умения выписать свое имя на снегу, но в Техасе снега все равно не бывает.
По тому, как изменилась ее поза, Монтана понял, что Сидни начинает улыбаться. Когда он сделал шаг вперед и коснулся ее плеча, она не сбросила его руку.
— Ты самый лучший помощник управляющего, о котором можно мечтать, и это не пустые слова. Все ребята считают, что ты отлично справляешься.
Ее голос был совсем тонким, почти детским.
— Они считают меня хлюпиком.
— Не хлюпиком, нет, только не хлюпиком, а просто… другой. То есть другим.
Она шмыгнула носом.
— Я считаю, что отличаться от всех даже хорошо.
— Конечно, хорошо. А теперь, когда я увидел твое ранчо, я понимаю, почему ты пошла на такие жертвы, чтобы исполнить последнюю волю отца. Я бы тоже на что-нибудь такое решился… надел бы туфли на высоких каблуках и мини-юбку, чтобы спасти такое ранчо.
Она медленно повернулась и подняла на него глаза.
— Правда?
— Да.
Прошла секунда, и девушка разразилась смехом.
Сидни устроила для Монтаны экскурсию по дому. Когда они вышли во двор, она показала ему все необыкновенные постройки, которые ее дед специально возвел или пристроил к главному зданию, чтобы порадовать свою молодую невесту. Рука об руку они прошли через заросший сад ее матери, который Сидни надеялась когда-нибудь привести в первозданный вид. Потом девушка повела его смотреть амбар и конюшни.
Время пролетело незаметно, и вот они уже медленно шли вдоль аллеи, которая вела к ручью, обсуждая блестящие идеи расширения бизнеса.
Казалось, темы, интересующие обоих, никогда не иссякнут.
— Много лет назад мой дед начинал дело, имея в наличии только четыре длиннорогих телки, и постепенно увеличивал свое стадо, — рассказывала Сидни, пока они шли по тенистой тропинке вдоль ручья. Поскольку в те времена наибольшим спросом на местном рынке пользовался именно длиннорогий скот, компания Маккензи процветала. За несколько лет отец и дед вывели уникальную породу, но, поскольку мой отец ничего не смыслил в маркетинге, ему не удалось даже окупить затраты.
— Нужно время и деньги, чтобы выгодно продать призовое животное.
— У отца не было ни того, ни другого, и в этом была его беда. За нашего бычка на конном заводе удалось бы выручить целое состояние, если бы отец выкроил время и нашел деньги на его раскрутку. Вот почему в колледже я так тщательно изучала маркетинг. Надеюсь, смогу научиться на его ошибках.
— Ты очень умная.
Сидни спросила, собирается ли Монтана продолжать работу на ранчо Большого Дедди после того, как оставит пост управляющего.
— Думаю, да. В конце концов мне придется взять на себя управление одной из отцовских инвестиционных компаний, но мне всегда хотелось управлять собственным ранчо.
— Когда ты планируешь начать работу на своего отца?
— Вообще-то никаких определенных сроков нет.
Каждый из нас начинает на ранчо Большого Дедди и через несколько лет так или иначе двигается дальше.
— Какие у тебя планы?
— Улучшить генофонд скота Брубейкеров. Я имею в виду повышение рождаемости, улучшение качества мяса, ну… и все такое. Я сейчас выращиваю несколько голов специально для этих целей.
— Звучит так, словно у тебя вся жизнь тщательно распланирована.
Он взглянул на нее с высоты своего роста, сохраняя на лице загадочное выражение.
