Вайолетт Лайонз - Родственные души
— Ну что? Ты ведь говорила, что хочешь уйти.
Так в чем же дело? Я не собираюсь тебя задерживать, — повторил Дерек, сам ужасаясь своей настойчивости.
А может быть, дело было в том, что в глубине души ему хотелось, чтобы Эльвира приняла вызов, отказалась капитулировать и действительно ушла? Ведь это означало бы, что ее поступками руководит отнюдь не примитивная жадность.
Но если она сейчас уйдет, это будет означать, что ему предстоит выдержать новое сражение. Он разрешит ей беспрепятственно покинуть его дом, позволит некоторое время ненавидеть его — по крайней мере до тех пор, пока не разберется с другими делами. Не отыщет Оливию и не вернет ей девочку. К тому времени Эльвира, по всей видимости, успокоится и с ней можно будет разговаривать. А им давно пора поговорить по душам.
Он мог бы рассказать ей, какие чувства возникают у него при мысли об их ребенке. Как он представляет себе, как они вдвоем воспитывают малыша. Как заботятся о нем, как трудятся, обеспечивая его будущее, и тем самым обеспечивают свое будущее. О том, что раньше он никогда не задумывался о жизни в долгосрочной перспективе, но в последнее время подобные мысли посещают его все чаще и чаще.
Что ему уже не раз приходило на ум, что он мог бы заиметь детей от многих женщин, однако в конце концов пришел к выводу, что матерью его ребенка может быть только она, Эльвира.
И что он, без сомнения, давно сказал бы ей об этом, если бы не опасения, что в бесплодности их брака виноват именно он…
Теперь можно было только радоваться, что этого не случилось, потому что теперь — в зависимости от выбора Эльвиры — он сможет наконец узнать, какие чувства испытывает к нему жена.
— Твое время почти истекло, дорогая. Осталось всего лишь тридцать секунд.
Решение было принято. Сделав над собой неимоверное усилие, Эльвира заставила себя сдвинуться с места, несмотря на то что навернувшиеся на глаза слезы мешали ей видеть настолько, что она с трудом избежала столкновения с оказавшимся на пути креслом. Ей было понятно, что оставаться здесь больше нельзя.
Она просто не выдержит ни минуты. Надо было уйти еще и для того, чтобы спрятаться от всех, перевести дыхание, зализать кровоточащие раны…
Неожиданно сонное сопение, донесшееся из самодельной колыбели, привлекло ее внимание, заставив замедлить шаг. Эта роковая задержка решила все. Внезапно Эльвира поняла, что не в состоянии сейчас покинуть этот дом.
Касайся дело только ее самой, раздумывать было бы особенно не о чем. Собственно говоря, она отлично осознавала, что лучше всего уйти не оглядываясь. Этого требовали инстинкт самосохранения и элементарный здравый смысл, как бы тяжело на сердце у нее ни было.
Эльвира оказалась не способна дать мужу то, чего он хотел, не смогла стать ничего не требующей и ни на что не претендующей женой, которую искал Дерек, была не в состоянии сделать его счастливым, поэтому лучше всего было бы поскорее оставить ставший ей чужим дом.
Однако присутствие Дороти меняло все.
Могла ли она сейчас уйти, оставив девочку одну? Нет, разумеется, не одну, раз с нею будет Дерек. Но даже уверенная в том, что он сделает все от него зависящее и позаботится о ребенке настолько, насколько это вообще в его силах, Эльвира не чувствовала себя вправе просто взять сейчас и уйти.
За несколько часов, проведенных с девочкой, кормя, пеленая и баюкая ее, она неожиданно ощутила образовавшуюся между ними связь, разрывать которую совсем не собиралась. Во всяком случае до тех пор, пока не найдется мать Дороти. Ребенку, особенно такому крохотному, необходимо присутствие женщины, ей наверняка будет не хватать тепла и уюта материнских объятий. И Эльвира обещала себе, что сделает для девочки все возможное.
Кроме того, если она не останется, то кто будет присматривать за Дороти, когда Дерек отправится на поиски ее матери? А он собирался сделать это, как только рассветет…
— Что же ты, дорогая? — Неожиданно раздавшийся голос Дерека донесся словно откуда-то издалека. — Чего же ты еще ждешь?
— Я… я никуда не иду.
Ответ ее звучал тихо, еле слышно, и ему, должно быть, пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Но эти усилия были ничто по сравнению с триумфом, которым он наверняка упивался в этот момент. Чтобы продлить удовольствие, Дерек переспросил:
— В чем дело, сердце мое? Ты, кажется, что-то сказала?
— Я сказала, что никуда не иду! — На этот раз голос Эльвиры прозвучал громче, напряженнее и тоном выше, что явилось результатом внутренней борьбы с собой. — Я никуда не иду… просто не могу! Мне необходимо остаться!
— Я так и думал, что ты образумишься и поймешь, какая сторона бутерброда намазана маслом.
— Нет! Все совсем не так! Не так! — упрямо повторила Эльвира при виде брошенного на нее саркастического косого взгляда. — Я остаюсь здесь вовсе не из-за тебя или себя самой, а только ради Дороти.
— Ну конечно, — язвительно протянул Дерек, всем своим видом показывая, что решительно отказывается верить подобной причине.
— Я говорю правду! — воскликнула Эльвира, сердито топнув ногой для пущей убедительности. — Я остаюсь отнюдь не потому, что хочу быть с тобой, беспокоюсь о твоем наследстве или еще о чем-нибудь в этом роде, а только потому, что нужна Дороти. Поэтому, если ты лелеешь мысль о том, чтобы вновь заполучить меня в свою постель, то предлагаю тебе забыть об этом раз и навсегда. Нашему браку пришел конец, не говоря уж об интимных отношениях.
Я не буду спать с тобой даже в том случае, если ты преподнесешь мне на серебряном блюде все дедовское наследство!
— Не будешь?
— Не буду!
Дерек лениво потянулся, расправив широкие плечи, и пригладил ладонью волосы.
— Видишь ли, боюсь, что не могу позволить тебе снова решать за меня. Ты, может быть, и думаешь, что нашему браку пришел конец, но я с этим не согласен.
Он подошел к двери гостиной и с силой захлопнул ее. Этот громкий звук неприятно отдался в ушах Эльвиры, прозвучав как сигнал окончания одного периода ее жизни и начала другого… И вернуться назад было уже невозможно; как бы ей этого ни хотелось.
— Я женился на тебе только потому, что хотел тебя больше, чем какую-либо другую женщину, и с тех пор ничего не изменилось. Несмотря на все, что между нами произошло, мне до сих пор тебя хочется… даже больше, чем когда-либо, если это только возможно. При одном взгляде на тебя…
— Что ж, значит, тебе придется ограничиться одними взглядами…
Это было попыткой взять инициативу в свои руки. Однако стоило ему двинуться ей навстречу, молча, целеустремленно, с грацией дикого зверя, как вся ее решимость куда-то подевалась. Внезапно Эльвира ощутила себя добычей, и одно это заставило ее похолодеть от нехорошего предчувствия.