Моника Айронс - Белая ворона
Синти решила вести себя соответственно. Они спокойно произнесли положенные клятвы, после чего падре Витторио объявил их мужем и женой.
Наконец свадебный кортеж направился обратно в замок виконта. В центральном зале более трехсот гостей встали, приветствуя Феличе, легко внесшего молодую на руках.
По традиции в конце торжественного обеда следовало подать свадебный торт. На праздновании в честь бракосочетания Феличе де Бальцано тортов было ровно сто, все многоярусные, расположенные на специальных подставках. Невеста обязана была лично нарезать их, и, чтобы не обидеть никого из гостей, Синти направилась вдоль столов, символически касаясь серебряным ножом каждого произведения кулинарного искусства.
Ко времени окончания торжества Синти изрядно устала, но знала, что это ощущение скоро пройдет. При мысли о том, что скоро они с Феличе останутся наедине, она испытывала приятное волнение.
Наконец Синти поднялась в спальню, где быстро освободилась от свадебного платья, облачившись вместо него в шелковую ночную сорочку, белую с тоненькими бретельками, которая была призвана служить лишь для одного вызвать у мужчины желание снять ее.
Синти переполнили воспоминания о той ночи, когда она последний раз лежала в объятиях Феличе, сгорая в пламени его страсти. Она не знала, как будет развиваться ее брак с виконтом де Бальцано, но была абсолютно уверена в одном: впереди их ждет множество жарких ночей. Сейчас ей было этого достаточно, а дальнейшее покажет время…
Услышав в коридоре шаги Феличе, Синти улыбнулась. Отворилась дверь, и новоиспеченный супруг появился на пороге с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках. Увидев его, Синти испытала легкий укол разочарования. Она представляла себе, что Феличе придет в таком же виде, как в день своего возвращения домой. Однако он все еще был полностью одет, только снял галету и бабочку и расстегнул ворот рубашки.
Ничего, — успокоила себя Синти, — тем приятнее будет раздевать его.
Она улыбнулась Феличе, но, к своему удивлению, не обнаружила тепла в его глазах. Нахмурившись, Синти закрыла дверь. Феличе подошел к столику, поставил бокалы и наполнил их шампанским. Один подал Синти.
— Сегодня было произнесено много тостов, — сказал он, — но этот особенный.
Какой странный у него голос, подумала Синти. Тусклый, холодный, мертвый. Что случилось?
— Только не знаю, как его сформулировать, — продолжил Феличе. — Будем пить за обман, за авантюризм или за бедного идиота, второй раз обведенного вокруг пальца?
— Что ты несешь? — изумленно воскликнула Синти.
Вместо ответа Феличе иронично поднял бокал.
— Одним словом, за вас синьора Гутиерри!
При звуках ненавистного имени, будто чья-то холодная рука стиснула сердце Синти. Почему Феличе произносит фамилию ее покойного мужа в такой момент?
— Разве теперь я не синьора де Бальцано?
— Для всех остальных — да. Но для меня ты навсегда останешься синьорой Гутиерри.
Ледяной тон Феличе заставил ее вздрогнуть.
— В таком случае я не понимаю, почему ты женился на мне.
— Очень просто. Потому что у меня не было другого выхода. Ты прекрасно знаешь, что я не мог отменить вторую свадьбу за последние несколько дней. Это дало бы пишу всем любителям перемыть косточки ближнему своему. Поэтому я предпочел жениться на тебе.
— Отменить вторую свадьбу? Но почему?
— Потому что Серджио Витале всегда был самым близким другом моего отца.
— Серджио Витале? — прошептала Синти.
— Ты даже не помнишь этого имени, — покачал Феличе головой.
Но она помнила. На нее внезапно обрушилась лапина непрошеных воспоминаний. Серджио Витале был тем человеком, на которого Фабрицио напал в его собственном доме, а затем оставил истекающим кровью па полу.
— Это… тот синьор… который…
— Которого искалечил твой муженек. С тех пор здоровье Серджио так и не поправилось. Я с детских лет бывал в доме синьора Витале. В каком-то смысле Серджио стал для меня вторым отцом. И когда я увидел его в инвалидном кресле и с пустым взглядом, то долго не мог прийти в себя. Подумать только, мне довелось общаться с женой человека, совершившего это преступление!
Синти с ужасом смотрела на него.
— Ты все понял, увидев мои документы… — прошептала она.
— Поначалу я не был уверен, ведь случается, что у двух людей одинаковые имена. Но потом ты сказала, что твой муж умер в тюрьме…
— Ты знал! — сердито воскликнула она. — Знал, что я последний человек, с которым тебе хотелось бы связать судьбу, и ничего не сказал мне…
— Приготовления к свадьбе шли полным ходом, — сверкнул глазами Феличе. — Поздно было что-либо менять.
— Ты не имел права в одиночку принимать подобное решение! Меня все это тоже касается. Неужели тебе не пришло в голову, что я тоже могу ужаснуться подобному открытию? Как ты думаешь, почему я сменила фамилию? Потому что не хотела быть вдовой Фабрицио Гутиерри. Долгие годы я пыталась забыть былой кошмар. И вот теперь буду вспоминать о нем всякий раз, как посмотрю на тебя. Ты обязан был вовремя предупредить меня.
— Было уже слишком поздно, — упрямо стоял на своем Феличе.
— Для тебя, но не для меня. Боже ты мой, ну почему все так получилось?!
— Потому что ты скрыла правду о себе, — резко произнес Феличе. — Если бы мне с самого начала все было известно, я бы ни за что не нанял тебя на работу и уж конечно не привез бы сюда. Мне невыносимо даже слышать имя мерзавца Гутиерри!
— Мне тоже! Неужели ты этого не понимаешь? Я хотела забыть о нем.
— Ну да, очень удобно, — хмыкнул Феличе. — А вот Серджио никогда ничего не забудет. Он прикован к инвалидному креслу. Иногда ему удается произнести несколько слов, но по большей части и этого не получается. Впереди его не ждет ничего, кроме смерти. Правильно, отвернись от него! Заткни уши, чтобы не слышать горькой правды. Жаль, что Серджио не может сделать то же самое.
— Я очень ему сочувствую, но в случившемся нет моей вины.
— Разумеется. Однако ты постаралась создать своему муженьку фальшивое алиби.
— Не правда! — крикнула Синти. — Фабрицио хотел добиться от меня подтверждения, что в момент совершения преступления он находился рядом со мной. Но я отказалась дать подобные показания. Поэтому… — Синти умолкла. Она собиралась сказать, что потому-то и чувствовала себя виноватой в дальнейшей судьбе Фабрицио. Если бы Синти тогда солгала, ее муж до сих пор был бы жив. Однако в подобном вопросе она не могла лжесвидетельствовать. Вдобавок кому, как не ей, было знать своего супруга!
— Поэтому — что? — спросил Феличе.
— Неважно. Ты уже составил мнение относительно всей этой истории и, что бы я ни говорила, не изменишь его. Но не вини меня, Феличе. У тебя нет на это никакого права, потому что ты не знаешь правды.
