Анна Яковлева - Посадочные огни

Рудобельскому удалось наконец повернуть ключ, дверь открылась. Без церемоний втащив тело Толяна в прихожую, Адам сдернул с крючка в ванной полотенце, намочил под краном, похлопал урку по щекам.

Толян очухался, открыл глазки.

– Ты? – не поверил он.

– Я, – подтвердил Рудобельский и сунул Толяну полотенце.

– Нос сломал, – матерился Толян, размазывая полотенцем кровавые сопли.

Адам молчал, ни о чем не спрашивал – все и так было понятно: наверняка этот тип пришел навестить хозяйку. И что она только нашла в этом недоумке? С его точки зрения – урод уродом. Да еще с тюремным прошлым. Но баб разве поймешь? Чего им надо? Вот что, спрашивается, нужно было его Юльке?

И эта рыжая корчит из себя придворную особу, а сама с таким хмырем снюхалась – плюнуть не на что. А он, Рудобельский, защищал ее в самолете, а у них вон – сладилось.

Адам не спеша водворил на плечики куртку, подошел к зеркалу и включил свет. Скула набрякла, глаз поплыл. Придется прикладывать лед. Руки чесались добавить этому деятелю.

Толян быстро приходил в себя.

– А где баба, которая здесь жила? Куда она делась? Или она хату тебе продала? – гундосил он.

– Ну, допустим… – Адам с удивлением вслушивался в треп уголовника. Выходит, рыжая сбежала от любовничка?

– Ну, ты, друг, попал! – хрюкнул Толян в полотенце. У него появился повод подружиться с этим терминатором. – Это ж не ее квартира!

– А чья? – Ровный голос не выражал никаких эмоций.

Толян сделал эффектную паузу: у него, если он правильно понимал, появилась еще одна возможность отыграться. Сделал он это с удовольствием, вкусно:

– Эта баба купила хату в кредит. Сечешь?

– Секу, дальше что? – проявил интерес Адам, подавляя в себе крепнувшее желание намять бока рецидивисту.

– Кредит не отдала, – со значением продолжил Толян, – банк потребовал, чтобы она съехала. Так она смотри что удумала: продать! Вот зараза! Ты ей уже бабки отдал, братан?

– Какой я тебе братан? – не хотел обзаводиться таким дружком терминатор. – И вообще, ты-то в этой истории с какого бока?

– А меня банкир нанял, чтоб я эту лярву отсюда выпер! Ну, скажу я тебе, я с ней и намучился! Месяц караулил, поймал, а она такой визг, падла, подняла! И опять улизнула! И где теперь ее искать?

– Это уже не наше дело. Пусть менты ищут, если им надо, – объяснил недоумку Адам, прощупывая припухлость под глазом.

Получалось, что этот деятель не имел отношения к рыжей. Вообще-то личная жизнь квартирной хозяйки не интересовала Адама, однако настроение отчего-то поднялось.

Толян повозился и встал на ноги, но уходить не торопился, еще рассчитывал на взаимопонимание:

– Если ее менты найдут, я ни черта не получу! Короче, мне нужен ее адрес во как! – Указательный и средний пальцы правой руки Толяна воткнулись в кадык.

Рудобельский поморщился:

– Вали отсюда, нет у меня ее адреса.

– Ты чё грубишь? – обиделся Толян. – Мы ж квиты!

– Да пошел ты. – Руки Адама сжались в кулаки.

Уголовник вжался в стену, зажмурился, ожидая удара. Рудобельский с брезгливостью отвернулся.

Толян приободрился.

– У нас и не такое бывает, так что тебе, можно сказать, повезло! – с наглой уверенностью заявил он.

– Это тебе повезло, обморок! Давай, давай, двигай отсюда! – Рудобельский распахнул дверь, подтолкнул Толяна к выходу. – Здесь тебе не Красный Крест.

– Руки убери, – вывернулся тот и с опаской отступил к лифту.

Выйдя из подъезда, Толян забрался в свою машину, посмотрелся в зеркало заднего вида и произнес цветистую фразу. Было от чего разозлиться: размером, формой и цветом нос напоминал экзотический корнеплод.

Выпустив в окно фонтанчик розовой слюны, Толян набрал номер, достал из пачки и вставил в щелевидный рот сигарету, но не закурил. Это бессмысленное действие успокоило расходившиеся нервы. Когда абонент ответил, Толян выдернул изо рта сигарету и зачастил:

– Алик, да, это я. Слушай, эта овца продала квартиру и свалила. Новый хозяин не колется, говорит, не знает, где искать эту сучку. Что Станислав сказал? Вопрос закрыт? А чё, ты мне раньше сказать не мог? Я этому типу вломил! Куда ехать? Новый адрес? Говори!

Окончив разговор, Толян с наслаждением затянулся, повернул ключ в замке зажигания и выехал со двора с четкой мыслью: коза из 86-й квартиры еще ответит ему за подставу.

…Облаченная в теплое исподнее Николашино белье, неведомым образом оказавшееся в Марфинке, Маргарита сидела за столом на кухне, считала выручку, щелкала калькулятором, пересчитывала бутылки на полках. Что-то у нее не сбивалось, и она проделала все заново.

– Зин, у тебя было двенадцать бутылок. Три ты продала. Должно остаться девять, а я вижу семь.

– Ко мне ночью Федька заезжал, я ему две бутылки отдала, – потупилась Зинаида.

Маргарита пощелкала калькулятором:

– Почти на шестнадцать штук наторговали!

После того как одноклассница притаранила второй бидон, производство вышло на промышленный уровень.

Бидон удалось раздобыть у Лидки Бухтияровой – у Клавки отроду ничего лишнего в хозяйстве не водилось, но она дала наводку.

Лидки дома не оказалось, к новоиспеченной бизнесвумен вышел супруг Бухтияровой, Степан – горький пьяница во втором поколении.

Степан тащил из дома все, что можно было обменять на бутылку. Бартеру не подлежал только противотанковый пулемет, из которого с чердака Бухтияровых в Великую Отечественную защитники села вели огонь по врагу. Дом во время боя сгорел, подбитый, оплавленный пулемет остался, и теперь Степка в подпитии любил приврать, будто это дед Бухтияров отстоял село и орудие дорого ему как память о деде.

Степка с Зинаидой быстро нашли общий язык, и уже к вечеру на кухне Марго стоял второй сорокалитровый бидон.

Дело пошло быстрее, полки стремительно заполняли разномастные пластиковые бутылки с горючей жидкостью, все требовало контроля и учета.

Маргарита сделала запись в блокноте, сложила деньги в коробку из-под обуви и спрятала ее в подпол.

Только Маргарита опустила крышку подпола, раздался стук в дверь. Стук был наглым, требовательным, непохожим на тот, каким обычно стучали «синяки».

Маргарита струсила, заметая следы нелегального производства, столкнула батарею бутылок в подпол.

Зина прихватила со стола разделочную доску и вышла на стук, готовая к защите своего неокрепшего бизнеса.

– Кто? – храбрым козленком пискнула Зина, подойдя к двери.

– Девки, открывайте, – велел серый волк голосом кастрата.

– Ой, Федька, – Зинаида откинула крючок, – напугал, дурак.

– Привет, самогонщицы! – Федор открыл в улыбке щербатый рот, не останавливаясь, прошел на кухню. – Что, страшно?