Теодора Снэйк - Я сожалею...
Дома Шон включил телевизор и пошел в кухню за какой-нибудь закуской. Кен обследовал бар и выставил на кофейный столик пару хрустальных стаканов и самую большую бутылку, какую смог обнаружить. Он уселся в удобное мягкое кресло, вытянул скрещенные ноги и впал в глубокую задумчивость.
Шон несколько раз заглядывал в гостиную, каждый раз принося то тарелки, то банки с маслинами и ветчиной. Заметив, что друг не реагирует на его появления, он воспользовался случаем и прихватил на кухню телефон. Там он, поминутно оглядываясь на дверь, набрал номер Джорданов и долго вслушивался в гудки. Милли не брала трубку, а автоответчиком она не любила пользоваться. Вздохнув, Шон решил позвонить еще раз попозже, если представится такая возможность.
Поставив в микроволновую печь пиццу с грибами, он вернулся в гостиную. Чтобы привлечь внимание Кена, ему пришлось помахать рукой перед его лицом. Тот поднял голову и слегка оживился.
— Ты был прав, дружище! Мне просто необходимо снять стресс. Давай выпьем. Я намерен сегодня надраться, если вспомню, как это делается.
— Я тебе помогу. Для чего же еще существуют друзья! — Шон не мог позволить закадычному другу остаться одному в столь тяжелый момент. — Приступим. Только давай закусывать, а то «вечеринка» быстро закончится. Кстати, тебе не надо позвонить домой?
— Не надо. — Кена даже передернуло. — Не собираюсь перед ней отчитываться. И лучше не напоминай мне о жене.
— Послушай, если она беременна, то ей вредно волноваться, — попробовал вразумить его Шон.
— Боже, надеюсь, что это не так, — простонал Кен. А потом внезапно произнес: — За то, чтобы это было не так!
Друг укоризненно покачал головой, но не стал возражать и поднял свой стакан. Сейчас явно было не время спорить с Кеном. Они выпили, Шон пододвинул к другу тарелку с ветчиной и маслинами. Тот положил маслину в рот и стал перекатывать ее от одной щеки к другой. Разговор не клеился. Напрасно Шон надеялся, что Кен вновь примется откровенничать. Тот мог говорить только на посторонние темы. Иногда он посматривал в сторону телевизора, хотя, кажется, не пытался вникнуть в происходящее на экране.
Шон разочарованно вздохнул и спросил:
— Пиццу будешь? Я уже проголодался.
Кен отрицательно покачал головой, выплюнул косточку и потянулся к бутылке. Шону это не очень нравилось. Он решил только делать вид, что пьет, чтобы в доме осталась хоть одна соображающая голова. Опустевшую бутылку вскоре заменила полная.
Кен почти ничего не ел, поэтому неудивительно, что спустя некоторое время был уже сильно пьян. Его явно клонило в сон, и Шон отвел друга в спальню. Там он уложил Кена на кровать и укрыл пледом. Пришлось подождать всего пару минут, чтобы убедиться в том, что Джордан крепко спит.
Выждав для надежности еще немного, хозяин дома снова подошел к телефону. И опять услышал гудки. Шон нервно кусал губы. Куда она могла деться? Может, что-то случилось с телефоном? Для своего спокойствия Шон решил съездить к Милли, пока ее муж спит сладким сном.
Он подъехал к дому Джорданов и увидел, что в окнах нет света. Пока Шон размышлял, стоило ли ждать Милли или нет, свет зажегся. Странно: он же сидит в машине у самого входа, как же ей удалось войти незамеченной?
Услышав стук в дверь, Милли пришла в недоумение: кто бы это мог быть? Может, Кен потерял ключи? Она поспешила открыть и с удивлением увидела Шона. Но, сообразив, что тот приехал не просто так, схватила его за руку и почти втащила в дом. Не выпуская его руки, она смотрела в его глаза с немым вопросом.
— Он у меня, можешь не волноваться…
Больше Шон ничего не успел сказать — вне себя от радости, Милли бросилась ему на шею и поцеловала в знак благодарности.
— В каком он настроении?
— Ни в каком. — Шон рассмеялся. — Я накачал его спиртным, и он дрыхнет без задних ног на моей кровати. А мне спать негде. Пустишь к себе?
Она потрясенно уставилась на него и отступила на шаг.
— Да шучу, шучу. Нам нужно поговорить.
Шон вмиг посерьезнел, обнял Милли за плечи и повел в кухню. Там он сел за стол напротив нее и задал неожиданный вопрос:
— Ты беременна? Кен рассказал мне кое-что из вашей личной жизни. Больше всего его волнует, станет ли он отцом. Даже тост произнес на эту тему.
Милли оказалась в трудном положении. Ей не хотелось лгать, но и правду сказать она не могла. Поэтому уклончиво ответила, что пока не уверена. Шон допускал такую возможность. Конечно, его больше устроила бы полная определенность, но с природой ведь не поспоришь. Придется подождать, сколько положено.
— Я знаю, что ваш брак заключен на время. А что ты будешь делать дальше?
Вопросы Шона больно ранили ее. Одно дело — знать, что ты ничего не значишь для мужа, совсем другое — услышать об этом от его лучшего друга. На глаза Милли навернулись слезы, но она не хотела, чтобы ее жалели, поэтому сдержалась и попыталась выглядеть невозмутимой.
— Собираюсь учиться. Кену придется дать мне на это денег. Да ты, наверное, уже в курсе всего. — Милли не сомневалась в положительном ответе. Она внимательно вглядывалась в лицо Шона. — Ты меня осуждаешь?
— Не хочу делать поспешных выводов, — примирительно произнес он. — На все имеются свои причины. Не могла бы ты мне их объяснить?
Милли ухватилась за шанс остаться в дружеских отношениях с этим человеком. Она знала, что Шон сможет понять, даже если и не одобрит ее действий.
— Не знаю, как преподнес тебе нашу историю Кен. Не хотелось бы вдаваться в подробности, тем более что они весьма личного свойства. Скажу только, что вынуждена была поступить так, как поступила. Кен провел со мной ночь, а потом заявил, что любит другую. Я проглотила обиду и попросила его только увезти меня из дому. Для этого он должен был на мне жениться. Мы успокоили этим моего отца, и тот отпустил меня с легким сердцем. Скоро я сама смогу распоряжаться своей жизнью. Через год или даже раньше мы с Кеном разведемся. Он надеется к тому времени решить свои проблемы с Элен. Возможно, она будет уже свободна, тогда они смогут пожениться. Этого он хочет больше всего на свете. Наличие ребенка или его отсутствие ничего не меняет. А я очень хочу учиться. Но нужную сумму пришлось бы копить несколько лет. А мне ведь не семнадцать. Я отдам Кену деньги, как только смогу. Уверена, что для него это не такая уж большая сумма.
Шон завладел рукой Милли и поглаживал мягкую ладонь. Ему стало намного легче после ее объяснения. Как он и думал, она не оказалась холодной и расчетливой. Кто знает, как он сам поступил бы на ее месте… Во всяком случае, Шон решил, что она не совершила ничего непоправимого. Однако еще один вопрос не давал Шону покоя:
