Джейн Кренц - Единственная ночь
— Ханна, что ты натворила, черт возьми? — послышалось в темноте за спиной Ханны шипение Перри. Он схватил ее за руку и с силой сжал пальцы, заставляя повернуться. — Я только что разговаривал с Томом Лиддом.
— Замечательный человек. Такой умный. — Ханна улыбнулась, глядя прямо в горящие глаза Перри. — И его жена мне нравится.
— Лидд только что заявил, что не станет финансировать исследования, пока профессор Колледжа Чемберлена Брэд Макаллистер не займет должность в институте.
Ханна широко открыла глаза:
— И в чем проблема? Я слышала, что комитет уже рекомендовал Брэда Макаллистера. Он будет украшением института.
Лицо Перри приобрело угрожающий багровый оттенок.
— Черт возьми, ты не имеешь права вмешиваться в дела института!
— Я и не вмешивалась. — Ханна улыбнулась. — Просто сказала Тому, что Брэд — блестящий ученый и что комитет единодушно проголосует за него.
— Лидд требует, чтобы Макаллистер возглавил новую кафедру. — Перри начал заикаться. — Целую кафедру!
— Превосходная мысль. Брэд — душа совместного проекта. Если он возглавит кафедру, Лидд и институт могут быть уверены в том, что деньги Лидда тратятся именно на исследования.
Перри яростно гримасничал.
— Кажется, Пэмела Макаллистер — твоя подруга? Ты знала, что Брэд надеялся получить назначение?
— А еще я слышала, что ты препятствуешь назначению — потому, что завидуешь профессиональным качествам Брэда. Ты боишься, что он затмит тебя, не так ли?
— При чем тут это!
— В таком случае, чем же тебя не устраивает выбор комитета?
— Ты все подстроила! Ты согласилась прийти сюда сегодня, только чтобы поговорить с Лиддом.
— Но ведь ты сам упомянул о том, что Лидд приглашен на прием.
— Ну и что? — Он повысил голос и схватил ее за вторую руку. В глазах Перри заплескалась ярость. — Думаешь, если твоя фамилия Харт, тебе позволено вытворять такое?
— Перри, сегодня ты пытался использовать в корыстных целях мою фамилию и меня. Я не стала мешать тебе, зато не упустила случая, когда он подвернулся. Так что мы квиты.
— Дрянь! Еще восемь лет назад тебе нравилось дразнить меня. До сих пор не отвыкла?
Ханна поняла, что за последние восемь лет Перри ничуть не изменился: он приходил в ярость так же стремительно, как раньше.
— Пусти меня, — холодно процедила она. — Эта сцена напоминает мне другую, восьмилетней давности.
— Если ты про ту ночь, когда ты разыграла у меня в машине целую драму, а потом выскочила, когда мне осточертела твоя волынка…
Ханна не выдержала:
— Да, про ту ночь, когда ты попытался соблазнить меня, не сумел и решил изнасиловать. На что ты надеялся? Рассчитывал, что я выйду за тебя, как только пойму, что ты идеальный любовник?
— Черт бы тебя…
— Или думал, что после секса мне придется выйти за тебя замуж, чтобы сохранить репутацию?
Он зло прищурился:
— Если когда-то я и думал, что ты дорожишь репутацией, то разуверился, когда ты заявила Йейтсу и всему городу, что провела ночь на берегу с Рейфом Мэдисоном!
Ханна вскипела мгновенно:
— Хочешь кое-что узнать? Тебе очень-очень повезло — потому, что я не сказала ни родителям, ни брату, как ты вел себя в машине той ночью. Я объяснила только, что мы поссорились. Но даже не намекнула, что ты пытался изнасиловать меня.
Он выкатил глаза:
— Да как ты смеешь предъявлять мне такие обвинения? Никто в институте не борется за права женщин активнее меня!
— При чем тут политика? Мы оба знаем, чего ты добивался той ночью.
— Мы были на свидании. — Голос Перри звенел от ярости. — Ты вдруг взбрыкнула, стоило мне поцеловать тебя. Вот и все!
— А мне помнится еще кое-что. — Она ткнула пальцем в его элегантно завязанный белый шелковый галстук. — Ты надеялся заставить меня выйти за тебя замуж.
— Ты рехнулась? Черт, я знал, что в те времена ты была наивна, но не думал, что настолько! Ты даже не знала, что такое здоровая жажда секса у нормального мужчины!
— Знаешь, Перри, эта жажда вовсе не показалась мне здоровой, а ты — нормальным.
— Ты сама виновата в этом ничтожном недоразумении.
Она холодно улыбнулась:
— Недоразумении? По-моему, это было домогательство.
— Знаешь, как называют женщин вроде тебя? Ты не вправе винить меня за то, что я откликнулся на твой призыв.
— Я тебя никуда не звала, и ты это прекрасно знаешь.
— А ведь я дорожил тобой. — Его челюсть дрогнула, словно он собирался разрыдаться. — Я хотел на тебе жениться.
— Конечно. Но только потому, что моя фамилия Харт.
— Неправда.
— Как бы не так! Нет, в те времена я только казалась наивной. Думаешь, ты был первым мужчиной, который ухлестывал за мной только затем, чтобы жениться на инвестиционной компании Харта?
— Хватит гнусных намеков! — рассвирепел Перри. — Я ученый. Я живу в мире идей, а не в мире бизнеса!
— Постой-ка, Перри, давай уточним. Ты — делец. И всегда был дельцом. Восемь лет назад ты считал женитьбу на мне простым и быстрым способом запустить руки в карманы моего отца. А еще ты рассчитал, что тебе пригодятся светские и деловые связи моих родителей, верно?
— Твоим родителям я нравился.
— В основном потому, что они считали тебя умным, обаятельным и честолюбивым юношей. По-настоящему честолюбивым. Таких людей в моей семье уважают. Иногда даже слишком.
— Ну и что плохого в честолюбии? Это характерная американская черта.
— Ты забываешь, что честолюбие и тщеславие — не одно и то же. Да, грань между ними порой незаметна, но если постараться, ее можно разглядеть. — Она выдержала паузу. — Что-то подсказывает мне, что ты вообще ее не видишь, Перри.
— Ты все та же высокомерная ханжа. — Он поджал губы. — Знаешь, как противно слушать, когда ты занудствуешь? Неудивительно, что твоя помолвка распалась. Какой мужчина в здравом уме согласится каждую ночь ложиться в постель с занудой?
У нее перехватило дыхание. Она многозначительно посмотрела на руки Перри, которыми он сжимал ее плечи.
— Пусти меня, Перри.
Он пропустил эти слова мимо ушей, только сильнее сжал пальцы.
— Хочешь новость? Репутация мисс Паиньки здесь, в Эклипс-Бей, запятнана навсегда — еще восемь лет назад, когда ты обеспечила алиби Рейфу Мэдисону. Как думаешь, что будет дальше, когда весь город узнает, что вы обсуждали завещание твоей тети за завтраком в доме твоих родителей?
— Знаешь, будет нелегко ударить тебя коленом в пах так, как в прошлый раз, — эта юбка гораздо уже, чем та, что была на мне восемь лет назад. Но пожалуй, я справлюсь, если ты сейчас же не отпустишь меня.
Он отпрянул так, словно чуть не коснулся провода под напряжением.
