Крис Манби - Тайная жизнь Лизы
– Так как там твои дела? – спросила она наконец, закончив угощать меня рассказом об одной известной манекенщице, с которой работала. Мэри устроила для своей перспективной клиентки свидание с одним парламентарием – гомосексуалистом, которому не хватало левизны в этом признаться. Они пошли в суши-бар, и манекенщица выпила воду из чашки для ополаскивания рук и т. д. Спасая ее от позора, член парламента тоже сделал глоток.
– Хорошо отпраздновала день рождения? – вздохнула Мэри.
Я пожала плечами.
– Получила какие-нибудь интересные подарочки?
– Конечно, нет.
– Ну, тогда надеюсь, это тебе понравится, – сказала она, придвинув ко мне пакет. Я энергично набросилась на голубой бумажный сверток. Оставалась надежда, что хоть Мэри подарит мне что-то хорошее. Так и случилось. Внутри пакета была коробка, тоже голубая, со штампом «Тиффани и К°». Лучшие слова в английском языке после фразы «Выйди за меня замуж», сказанной Джозефом Файнсом[17].
– Да ты не радуйся так, – предупредила меня Мэри. – Это только брелок для ключей.
Все равно это был лучший подарок за весь год. И на нем были выгравированы мои инициалы. Как трогательно.
– Спасибо, – сказала я, вспомнив про дешевую пену для ванны, которую подарила Мэри на ее день рождения. – Как бы мне хотелось подарить и тебе что-нибудь красивое.
– Подаришь когда-нибудь. Подыщешь красивую квартирку и не возьмешь комиссионных.
– Никто и никогда не продает красивые квартирки через агентство «Корбетт и дочь», – напомнила я ей. – Хотя говорят, что в Итон-Плейс может освободиться одна квартира, если у Харриет тетка не оправится от инфаркта, который случился с ней неделю назад.
– Итон-Плейс? – усмехнулась Мэри. – Там квартиры ужасно темные, если только ты не живешь на последнем этаже.
– Я бы так жить не отказалась. – Это был один из лучших адресов в Белгравии. А может, и во всем Лондоне.
– Ты-то уж точно, – сказала она несколько злобно. – Как там твои соседи по квартире?
– Один – толстый зануда, другая – просто зануда.
– Честно говоря, Лиза, – засмеялась Мэри, – тебе лучше съехать оттуда, пока тебе не передалось их своеобразное очарование.
– У меня нет денег переехать, – напомнила я ей. – В конце месяца хозяин опять увеличивает арендную плату, а водонагревателя, который он обещал установить, и в помине нет. Я заглянула в контракт по найму жилья, но там сказано только, что он может вышвырнуть нас в любое время с трехминутным уведомлением. – Я увидела, как глаза Мэри скучнели по мере того, как она слушала мой рассказ о домашних ужасах.
– А на любовном фронте? – спросила она, переходя на тему, которая была ей ближе.
– Все тот же Ричард, о котором я тебе писала по электронной почте.
– Что? – Она удивленно подняла брови. – Это уже ведь…
– Семь месяцев.
– Может быть, это тот самый, единственный? – заговорщицки спросила она. – Ты думаешь, это БСЛ?
– Он бухгалтер, – ответила я.
– О! Надеюсь, ты не слишком к нему привязалась? – вздохнула она.
– Нет. – Я солгала лишь наполовину. – А у тебя как на любовном фронте?
– Дорогая, ты что, не видела фотографию в прошлом номере журнала «Хелло!»? На последней странице рубрики «Светская жизнь» – снимок маленький, но хоть в этот раз цветной. Мы с Митчеллом на гулянке, где Ивана Трамп[18] отмечает свое пятидесятилетие. В очередной раз, – ехидно добавила она.
– Я не знала, что ты знакома с Иваной Трамп, – ответила я.
– Да не особенно. Ну конечно, если встретимся в Сан-Лоренцо – поздороваемся. Но я оказала ее агенту одну услугу, и он боялся, что ее день рождения будет плохо освещаться в СМИ. Я просто зашла туда с Митчеллом на полчасика, и он улыбнулся для нескольких фотографий. И для карьеры неплохо, если его фото опять появится в «Хелло!». Сразу убиваем двух зайцев.
– Понятно. А как продвигается его новый альбом?
– Сидит в студии с вечера до утра. Спит весь день. Работает всю ночь. Живешь прямо как с каким-нибудь вурдалаком.
Мэри не только блестяще преуспела в карьере, но сумела – если вы еще не догадались – оторвать внушительный трофей.
Митчелла все звали по имени (так бывает, когда человек настолько знаменит, что его фамилию уже никто и не знает, – если вы знаете, о чем я говорю) – был единственным уцелевшим членом мальчиковой группы «Тинейдж краш», очень популярной в 1999-м. Затем на пике славы они разошлись и занялись сольными проектами. Пока что из четверки один Митчелл занимал какие-то места в чартах, хотя и в основном за счет кавер-версий. Митчелл считался в группе главным красавцем, поскольку имел лицо киногероя и тело спецназовца, правда, по слухам, был слабоват на голову (в смысле тупой, а не сумасшедший). Но и Мэри, насколько я поняла, изменилась с тех пор, как она заявляла, что ляжет в постель исключительно с тем, кто может стимулировать не только ее клитор, но и интеллект (сказано в разгар увлечения аспирантом с пирсингом). Так или иначе, но я была поражена, что Мэри закрутила роман с самым привлекательным из своих клиентов, – каков бы там ни был уровень его интеллекта.
– А в этом новом альбоме будет хоть одна вещь, сочиненная им? – спросила я, с удовольствием отметив, что почти все кафе с интересом прислушивается к нашему разговору. Имя Митчелла тогда знали все – оно не слезало со страниц всех печатных изданий – от «Тэтлера» до «Отдохни». Мэри закатила глаза при одной мысли о том, что Митчелл может что-то сочинить сам.
– Да ни за что. Жаль, что он пока не готов уйти на пенсию. Я сама по глупости дала ему потратить неделю на запись демоленты со своими песнями, просто чтоб успокоился. Думаю, Лиз, ничего подобного ты не слышала, и надеюсь, никто не услышит. Это мрак. Полное фуфло. Сердечные раны, несчастная любовь, слегка приправленная сатанизмом, и вампиры, добавленные просто так, до кучи. Это полное говно, сказала я ему. Мой бизнес – делать деньги, а не ошибки. В общем, теперь он запишет новые композиции одного талантливого парня из «Boyzone», пару классических хитов Берта Баккара, несколько песен Мадонны и версию «Come on Feel the Noize» группы «Slade». Я обещала ему, что одна песня его сочинения станет бонус-треком, который можно будет услышать, если крутить диск еще два часа после окончания последней песни.
– Вряд ли это хорошая идея, – сказала я. – Если он так увлечен сатанизмом, как ты говоришь, то Митчелла тут же обвинят в развращении нашей неоперившейся молодежи, путем воздействия на подсознание тех, кто покупает его пластинки. Разъяренные родители пойдут на штурм звукозаписывающей компании, требуя крови и возврата денег.
Кажется, я поняла, какое из требований пугало ее больше всего.
