Арина Ларина - Сердце с перцем
– Это я! – Тень заполошно шарахнулась в сторону, перемахнув через низкий заборчик. – Лера, ты что?
– Кто я? – строго потребовала уточнений Лерочка, при этом пытаясь не прикусить язык или губы – зубы выбивали истерическую дробь, норовя отхватить жизненно важные части организма. Тело стало ватным и отяжелело, как пластиковая бутыль с молоком, сознание подернулось пеленой, но страх прошел. Потому что в голосе говорящего этого страха было еще больше.
– Ты что, не узнаешь? Игорь! Твой… – тут он замялся, споткнувшись на самоидентификации, и быстро замаскировал замешательство под попытку с пыхтением преодолеть забор. – Убери свою пукалку. Ты что на людей кидаешься?
– Я? – заторможенно переспросила Лера, размышляя, не дать ли ему баллончиком в глаз. Хоть удивить своего экс-бойфренда на прощание.
– Ну, не я же.
– Тебе чего надо-то?
– Ну… поговорить.
– Так поговорили уже, – равнодушно пожала плечами Лера. Она уже совершенно успокоилась и, если не считать подрагивающих колен и общей тошнотворной слабости, чувствовала себя вполне сносно.
– Мы тогда плохо поговорили. И расстались как-то… – Игорь защелкал в воздухе пальцами, подбирая слово. Валерия вдруг поняла, что всегда терпеть не могла эту его привычку и звук хрустящих суставов.
«Вот так выйдешь замуж, все рассчитав, а потом будешь сходить с ума от мелочей, – неожиданно подумалось Лере. – Чавкает, чай прихлебывает, сухарем хрустит, рубашки носит полосатые или еще какая-нибудь непринципиальная, но выводящая из себя чушь».
– Игорь, ты не заболел случаем? – язвительно поинтересовалась Лера. – Тебе чего надо – продублировать сцену прощания? Чтобы было красиво и трогательно?
– Не в этом дело…
– Слушай. На улице ночь, ты трешься у моего подъезда, пугаешь прохожих, топчешь газоны и мычишь, как Герасим. Давай кратко и внятно: чего надо?
– А ты изменилась. Жесткая стала. – Игорь задумчиво и грустно изучал ее лицо. – Повзрослела, что ли.
– Да-да, я повзрослела на месяц. Тебе поговорить не с кем? Я не психоаналитик.
– Лера, давай…
– Давай расстанемся друзьями, только навсегда, – говорила Лера, радуясь своей решительности. – Без поздравлений с праздниками и обмена эсэмэсками. Красиво, интеллигентно и без взаимных упреков. Нам было хорошо вместе, но отношения себя исчерпали. Спасибо тебе за все. Нормально? Приличия соблюдены? Мне уже можно пойти домой и лечь спать? Вообще-то на работу завтра.
– Тебе одиноко, поэтому ты и нападаешь, – закивал Игорь и снова с сочувствием, как психиатр у койки параноика, посмотрел Лере в глаза. – Я хотел сделать тебе неожиданное предложение. Сюрприз.
– Надеюсь, приятный?
– Тебе понравится.
Лера выжидательно уставилась на бывшего кавалера. Особой уверенности в том, что ей хочется получить от него сюрприз, не было, но почему бы и нет? Любопытство пересиливало:
– Где сюрприз-то?
– Давай попробуем еще раз, – торжественно провозгласил Игорь. – Я даю тебе вторую попытку.
– В смысле – угадать?
– Лера, я предлагаю снова попробовать жить вместе.
– Это сюрприз? – удивилась Лера.
– Ну… да… А что?
Вместо ответа Лера всхлипнула, согнулась пополам и беззвучно захохотала.
– Это что, смешно? Или ты от неожиданности?
Хрюкнув, Лера начала смеяться в голос, поскуливая от невыносимого веселья, скрутившего организм судорогой. Продолжая заливаться жизнерадостным смехом, она медленно продефилировала мимо застывшего Игоря, обернулась в дверях, попытавшись что-то сказать, но не смогла, зайдясь в неприличном хихиканьи.
– Ты можешь мне позвонить, – неуверенно предложил недоумевающий кавалер.
Ответом ему был новый взрыв хохота, гулко ударившийся о лестничный пролет и горохом высыпавшийся из закрывающихся дверей.
– Какие мужики придурки. Самоуверенные и жалкие придурки, – сообщила Лера маме, впустившей ее в квартиру.
– Но-но, – обидчиво прогудел из спальни папа. – Есть исключения.
– Ты пьяна? – насторожилась Елена Станиславовна, принюхавшись, как охотничья собака, почуявшая дичь.
– Увы. А надо было, – развела руками послушная дочь.
– Тут твой Игорь заходил. Вы не встретились?
Лера снова захрюкала, переживая вторую волну веселья.
– Плачешь? – испугалась мама.
– От счастья.
– Помирились?
– Не дай бог! Попрощались. – И Лера снова затряслась в приступе веселья. Как хорошо жить, зная, что беда пронеслась мимо гудящей электричкой, не затормозив на твоей станции. А ведь могла и замуж за этого индюка выйти.
– И что ты теперь собираешься делать? – не отставала мама. – Мальчик-то хороший.
– Был.
– Почему «был»? Еще не все потеряно. Или… все? – Елена Станиславовна с жалостью взглянула на дочь. – И какие планы?
– Ближайшие?
– Ближайшие.
– В сауну хочу сходить с подругой, – неожиданно нахально блеснула глазами Лерочка. – Вот возьму и пойду!
– Да на здоровье, – пожала плечами Елена Станиславовна, беспомощно оглянувшись на дверной проем, за которым начинал похрапывать отец. – Странная ты сегодня какая-то. Ладно, спать иди, банщица. А про Игоря подумай. Хорошие мужчины сейчас на дороге не валяются.
– Я в курсе. Хорошие мужчины валяются дома на диване. Спокойной ночи, мама, – с этими словами Лера закрылась в ванной, в одностороннем порядке прервав беседу.
– А что? – насмешливо сообщила она своему отражению. – В сауну не пойду, конечно, а на стриптиз можно. Пусть они для меня пляшут. А то, видишь ли, сюрприз. Облагодетельствовал девушку, вернуться разрешил. Не мы для мужчин, а мужчины для нас. Вот так!
Спать Лера ложилась весьма довольная собой, в который раз прокручивая в памяти встречу с Игорем. Что ни говори, а она была на высоте. Всегда бы так.
…Утро пятницы встретило плохо выспавшуюся Леру темнотой, резким колючим ветром и изумительным гололедом. Лед был не просто скользким, а гладким, словно дворники с рассвета, вместо того чтобы посыпать тротуары песком, полировали их со всем возможным усердием. На песок не было даже намека.
– Потрясающе, – раздраженно прошептала Лера. Именно сегодня она решила обновить полушубок и сапоги. Полушубок был давнишней мечтой, но стоил, как и любая мечта, неприлично, поэтому копить на него пришлось долго, а покупать летом со скидкой. Такие мелочи, как прошлогодняя коллекция, Леру пока волновали мало. Серебристая норка, перехваченная на талии пояском, потребовала дополнительных жертв, как «воротничок» из рассказа Тэффи. Пришлось заменить удобные ботинки на модные сапожки, приспособленные не для суровой зимы, а для введения мужчин в транс. Для зимы они подходили, как соленый огурец для украшения торта.
