Марина Порошина - Весенний марафон

– Ты просто мне завидуешь! Мужа выгнала, а тебе никто не звонит! И правильно делает!

Ошарашенная Катерина так и осталась сидеть на кухонной табуретке. Взяла забытый Светкой браслет и принялась автоматически вертеть его в руках: белый бисер, черные перышки, большой прозрачно-черный камень, стразы… Ее привела в чувство Дашка. Она закрыла входную дверь и, шаркая отцовскими тапками, притащилась в кухню. Вид у нее был озадаченный, на голове – наушники, но левое ухо, красное и помятое, по такому случаю выпущено на волю.

На следующий день Катерине на работу позвонил принц.

– Здравствуйте! Золушка – это вы?

– Простите, вы не туда попали! – буркнула Катерина, начисто позабывшая про свое дурацкое объявление.

– Хорошо, – покладисто согласилась трубка. – Тогда вы – Катерина Титова.

– Да, – сухо согласилась Катерина. Она уже битых полчаса высасывала из пальца подпись под снимком и была совершенно не настроена вести дурацкие беседы с незнакомыми бездельниками. – Что вы хотели?

– Я принц, – сообщила трубка и замолчала.

– Послушайте! – разозлилась Катерина. – Я очень занята и если у вас нет…

– Есть! – перебил ее незнакомец. – Вы же искали принца – я он и есть. Сейчас, минуточку… – В трубке что-то зашуршало, похоже, собеседник доставал откуда-то газету с объявлением. – Вот… молодой, неженатый, умный, богатый, красивый, спортивный принц. Замок тоже есть – все, как вы просили.

«Черт, вот выпал на мою голову, нечем заняться идиоту!» – подумала Катерина, но хамить читателю было не с руки, поэтому она, собрав волю в кулак, вежливо уточнила:

– Вы про коня забыли. Я еще коня просила. Белого.

– Как раз хотел уточнить: конь – это непременное условие?

– Непременное! – заверила Катерина. – Иначе никак.

– Тогда давайте так: если хотите, чтоб на белом коне, тогда за вами заедет шофер. Сегодня четверг? В субботу. Часов в одиннадцать. Вас устроит?

– Что? – глупо переспросила Катерина, которая вообще-то всегда гордилась тем, что ее трудно сбить с толку. Но на этот раз звонивший сумел-таки поставить ее в тупик: объявление было шутливое, а он говорил очень серьезно.

– Я приглашаю вас посмотреть мой замок, – терпеливо пояснил принц. – Но он за городом. И конюшня там же. Я же не попрусь на коне в город. Гаишники не поймут. Так что если хотите с конем, то за вами заедут.

– А… у вас правда есть конь?

– Что ж я вас – обманывать буду? – обиделась трубка. Но не всерьез, а явно подсмеиваясь над Катериной. – Так что – суббота. Часов в одиннадцать, пока еще доедете… до замка. Говорите, куда подъехать. И сотовый свой скажите, ведь день нерабочий.

– Я не знаю… – позорно и окончательно растерялась Катерина. – Я… я занята!

– Если вы боитесь, то возьмите с собой подругу. – Принц был настойчив, как в общем-то и полагается сказочному принцу. – Вы же журналистка, в конце концов! Неужели вам неинтересно? Напишете потом репортаж – или что там у вас?

– Откуда вы знаете, что я – журналистка? – Катерина моментально поняла, что спросила глупость, потому что сама же, взяв трубку, сообщила, что это «Столица Урала». – То есть откуда вы знаете, что это мое объявление?

Продиктовав телефон, Катерина несколько минут посидела, глядя в окно на зимний замерзший город и прикидывая, в какое именно дурацкое положение намерен поставить ее звонивший. Другие варианты не просматривались. Общеизвестно, что принцев на белых конях, к тому же молодых, неженатых, умных, богатых, красивых, спортивных и прописанных в собственном замке, в природе не бывает, они существуют только у воображении гламурных авторш, сочиняющих пособия «Как выйти замуж за миллионера». Катерина читала и очень потешалась. Из текста вытекало, что и сами авторши не очень в это верят, но на гонорары это не влияет, даже наоборот: чем круче наврешь, тем девушкам занятнее. Тем не менее ее куда-то пригласили и даже обещали прислать карету с кучером, то есть машину с шофером. Видимо, интрига в том, что когда она туда приедет, все это под бой часов рассыплется и превратится в мышей, крыс, тыкву… из каких там еще подручных материалов лепила фея свою сказку? Иначе просто быть не может.

Между прочим, она совершенно не обиделась на Светку за кстати упомянутый дерьмоискатель. Даже посмеялась в душе. Куда больше ее обидел бы упрек в излишне романтическом настрое. Скорее всего придумал этот приборчик не кто иной, как Светкин дорогой супруг Евгений Николаевич, эта острота в его духе. И не так уж он, кстати сказать, и не прав. Катерина действительно ко всему относилась с величайшим скептицизмом, не верила ни в обещанную на завтра хорошую погоду, ни в любовь до гроба, ни в бескорыстное меценатство, ни в людскую порядочность. Она не верила в искренность некоего влюбленного супруга, который арендовал билборд на проспекте Ленина, чтобы признаться в любви своей половине (ее фамилия указана, чтоб оплаченным признанием никто не воспользовался на халяву). Не убеждал ее бывший секретарь обкома, во времена оные снесший до основания большую часть городских церквей, который, став после перестройки губернатором, вдруг истово уверовал и неумело крестил лоб перед иконой, а его пиар-служба слала по всем адресам пресс-релизы и фотографии шефа со свечкой в руках. Противен был и один из главных городских мафиози, на котором трупов – как бриллиантов на его очередной подружке, когда пригнал в детский дом «Газель» с памперсами и автобус с журналистами. Уже много лет она работала в предвыборных штабах, вылепляя из косноязычных, необразованных, жадных мальчиков с криминальным прошлым будущих бескорыстных радетелей за народное благо, которые не щадя живота своего станут служить высоким общественным идеалам (во всяком случае, так следовало из ее замечательных статей, за которые мальчики хорошо платили). И втайне надеялась, что читатели столь же скептически отнесутся к ее писаниям, как она сама – к прогнозам погоды или трудам тетенек с Рублевки про неженатых миллионеров. То есть включат нужнейший в быту прибор дерьмоискатель и поймут, что мальчиков манит пряником не законотворческая деятельность, а депутатская неприкосновенность. И прочее в том же духе.

В общем, как говорится, специалист подобен флюсу, и работа в газете времен тотального пиара сделала мировоззрение Катерины изрядно однобоким. Но… но самая главная правда, хранившаяся на донышке, куда Катерина никого не допускала и сама редко заглядывала, заключалась в том, что и в цинизм свой Катерина верила не до конца. Нет, она его старательно выращивала и совершенствовала, потому что это была ее защита, ее спецодежда, как железная маска с окошечком у сварщика или оранжевая жилетка у дорожных рабочих. Жизнь с включенным дерьмоискателем позволяла ей уберечься от неизбежных разочарований и не впасть в излишнюю патетику. Она писала умно, трезво, интересно. Именно поэтому ее считали «золотым пером», и у нее уже было «имя», а это и халтура, и гонорары…